— Так я и думала, — сказала она. — Прощай, Джеймс.
— Черт возьми, Лидия Марш, — вскипел я. — Не могу поверить, что ты делаешь это со мной. Я так чертовски сильно отшлепаю тебя по заднице за это, — я дернул ее за локоть, притягивая в свои объятия, пока вся гребаная команда администрации смотрела на нас. Несмотря на все вздохи и открытые рты, никто из них не выглядел более шокированным, чем Лидия. Она закусила губу, так же, как делала это всегда, и на этот раз я захватил ее своими губами. Я поцеловал ее так, словно вся моя жизнь зависела от этого поцелуя, и после секундного колебания она поцеловала меня в ответ.
Оторвавшись от Лидии, я посмотрел в ее широко распахнутые глаза. Фрэнк встал со своего кресла, таращась на нас через окно, и я понял, что улыбаюсь. Я, черт возьми, улыбаюсь, словно ненормальный.
Я зашел в конференц-зал.
— Это заявление Лидии об увольнении? — спросил я, забирая документы из-под носа Фрэнка.
— Э-э, да, Джеймс, это оно.
— Больше нет, — я порвал его на мелкие кусочки, выбрасывая их прямо в мусорную корзину.
Направляясь обратно в свой кабинет, я убедился, что мой голос звучит громко и ясно, чтобы каждый мог услышать.
— Да, я влюблен в Лидию Марш, да, это имеет еще какое гребаное значение, и да, у нас, черт возьми, замечательная сексуальная жизнь, большое спасибо, и нет, она не собирается в Брайтон. Есть еще вопросы?
Никто не издал ни звука, в том числе Фрэнк, появившийся в дверях конференц-зала.
— Хорошо, — сказал я. — Продолжайте работать.
Дойдя до лестницы, я развернулся и твердо посмотрел на Лидию.
— Кофе, пожалуйста, — заорал я. — И по-быстрому. Нам понадобится гребаная неделя круглосуточной работы, чтобы догнать план, и лучше бы поторопиться.
Лидия не разочаровала меня.
Лидия
Я упаковала свои оставшиеся вещи. Их было не так уж много, и все поместилось в один чемодан.
— Терпеть не могу подобное, — сказала Бекс. — Я буду скучать по твоей задорной заднице по утрам, Мисси. Чертовски сильно.
— Скоро появится новенькая не менее задорная задница, чтобы забавлять тебя, Ребекка, — сказала я. — Когда она переезжает к тебе?
— На следующей неделе, — она улыбнулась. — Думаю, между нами тоже может сложиться что-то серьезное.
— Ты все делаешь правильно. Кара — прекрасная девушка.
— Так и есть, но я буду скучать по Кошачьим глазкам. Я так сильно буду скучать по тебе!
— Я буду рядом, — улыбнулась я. — И ты знаешь об этом.
— Очень на это надеюсь, иначе я надеру обе ваши задницы. Теперь вы не сможете избавиться от меня. Мы друзья навсегда.
Я крепко обняла ее, больше не пугаясь подступающих слез.
— Друзья навсегда. Навсегда, Бекс, я серьезно. Ты так много сделала для меня.
Она вытерла глаза, и я улыбнулась про себя. Никогда не думала, что увижу ее слезы.
— Черт, я забыла, — сказала она. — Твой подарок в честь отъезда!
— Ты приготовила для меня подарок? — я шмыгнула носом. — Это так мило, но если честно, думаю, у Джеймса есть все, что может понадобиться нам для жизни.
— Такого у него нет, — она улыбнулась. — Ну, по крайней мере, на стене.
Она вручила свой подарок, и мне даже не нужно было разворачивать его, чтобы узнать, что там. Посмотрев на Бекс, а затем на пустое место на стене, я вскрыла упаковку, чтобы подтвердить свое предположение.
— Я не могу принять ее, — выдохнула я. — Я действительно не могу, она твоя.
— Нет, — она улыбнулась и приподняла картину с химерой так, что она заблестела на свету. — Эта химера, несомненно и бесспорно, полностью твоя, Лидия Марш, и была твоей с того самого момента, когда ты впервые взглянула на нее.
Я взяла картину из ее рук и смахнула со щеки слезу.
— Думаю, так и есть, — засмеялась я. — Думаю, теперь это действительно так.
***
— С возвращением, — сказал Маска, грациозно, словно павлин, сопровождая меня к бару. — Нервничаешь?
— Больше нет, — я улыбнулась. — Теперь, когда я научилась плакать, больше нет.
— И ты действительно хочешь сделать это сегодня?
— Покажи мне, каково это, быть на месте Виолет, Джеймс, я всегда этого хотела. Пусть это будет моим окончательным посвящением, — усмехнулась я.
— Я бы не стал заходить так далеко, — рассмеялся он. — Но это хорошее начало.
***
Цепи все громче дребезжат, когда я дергаюсь в своих оковах. Мои ноги трясутся, колени дрожат, адреналин зашкаливает.
Он обходит меня по кругу. Я чувствую звуки его шагов. Тяжелые, целенаправленные. Он пахнет сексом, потом и мускусом. Он пахнет грехом.
Он пахнет так чертовски порочно.
Чувствую удары розги по моим бедрам. Так нежно. Я задерживаю дыхание. Удары прекращаются, и вот он уже рядом, его губы едва касаются моего уха.
— Стойкая, — шепчет он, и от его теплого дыхания я ощущаю покалывания вдоль моей шеи.
Он проводит руками по моим ребрам, и я вздрагиваю. Борьба или бегство.
В цепях я ничего не могу сделать. И не хочу.
Жар между ног говорит об одной простой истине.
Я хочу его, то освобождение, которое он дарит мне сквозь боль… шелковистую ласку бездны страха.
Я хочу, чтобы он сломал меня.
Я хочу, чтобы он сделал мне больно.
Я хочу, чтобы он владел мной.
А после… я хочу, чтобы он любил меня.
— Скажи мне, что тебе нужно, Лидия.
Я задыхаюсь. Его беспощадная рука на моей груди. Захватывает, скручивает, делает больно. Мои соски твердеют, умоляя о наказании, и я подаюсь вперед. Чертовски невероятные ощущения.
Я слышу собственное рваное дыхание, неразборчивое бормотание исходит из моего рта.
Он раздвигает мои ноги шире. Я борюсь, чтобы сохранить равновесие, но манжеты затягиваются все туже. Удары розги возобновляются, в этот раз жестче, затем его пальцы раскрывают меня, задевая клитор. Ох, черт.
Двумя пальцами он входит внутрь, толкаясь в меня все глубже. Слышу хлюпающий звук и понимаю, насколько я мокрая. Он одобрительно стонет.
Слова застряли в горле, но я все-таки произношу их:
— Боль… Я хочу боли…
Я опять задыхаюсь, когда два его пальца заставляют меня приподняться на носочки.
— Я не спрашивал, чего ты хочешь. Я спросил, что тебе нужно.
— Боль… пожалуйста, мне нужно почувствовать боль…
Он целует мою шею, и я теряюсь в нем, погружаясь в его темноту.
— Сейчас я собираюсь сделать тебе больно, Лидия Марш. Я собираюсь оставить на тебе метку, разрушить тебя и владеть тобой… а потом, я заставлю тебя кончить так жестко, что ты будешь кричать мое имя. Сказать тебе, что нужно мне? Мне нужно увидеть, как ты плачешь, Лидия. Ты так чертовски прекрасна, когда плачешь.
