Как только убеждаюсь, что не убью этого засранца, встречаюсь с ним взглядом.
— Теперь идешь по пути моего отца, чтобы контролировать меня? Мило.
На этот раз он отпускает меня, и в его глазах вспыхивает стыд. Ярость нарастает с каждым шагом, и к тому времени, как добираюсь до своей спальни, я готов взорваться.
Что, черт возьми, происходит? Что мой отец делает, чтобы контролировать моих друзей, МОИХ друзей?
Я тру лицо и наворачиваю круги по комнате, пытаясь успокоиться. В груди что-то сжимается, перекрывая доступ кислорода, и я наклоняюсь, хватая ртом воздух, просто пытаясь хоть на мгновение перевести дух. Мне знакомо это чувство. Я чувствовал это и раньше, но с последней панической атаки прошла целая вечность. Дверь в спальню открывается, и прохладная рука касается моего затылка. Чувствую запах лимонной вербены, исходящий от Ли, поэтому не отталкиваю руку. Затем моих пальцев касается пакетик со льдом.
— Для лица, мы же не хотим испортить твой имидж красавчика. Себастьян не хотел этого, понимаешь? Он просто разозлился, как и ты. Это было недоразумение.
Я выпрямляюсь, опускаюсь на кровать и прижимаю лед к лицу.
— Да, когда отец ударил меня в первый раз, он тоже назвал это недоразумением. Он не хотел этого делать. Я просто разозлил его. Посмотри на нас сейчас.
Ли мгновение смотрит на меня сверху вниз, затем опускается на пол, скрещивая ноги.
— Мы просто хотим, чтобы ты был в безопасности от него, от всей этой ситуации. Мы все знаем, что если он будет счастлив, то ты в этот день не придешь домой с синяками. Кроме того, дело не только в тебе. С Себастьяном тоже что-то происходит.
Я встречаюсь с ним взглядом и удерживаю его.
— Какой ценой? Какой смысл, если я должен пожертвовать каждой частичкой себя, чтобы он был счастлив? Когда заберут все это, что останется мне? В чем тогда будет смысл?
— Не знаю, но никто не хочет, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я пожимаю плечами, потому что мне уже все равно, что со мной случится.
— Что происходит с Себастьяном, что заставляет его думать, что он может надрать мне задницу?
Ли ухмыляется.
— Опять же, я не знаю. Он ругается со своей семьей и разговаривал с этим странным парнем следователем. Я пару раз пытался спросить, все ли с ним в порядке и могу ли чем-нибудь помочь, но он так огрызался, что я перестал пытаться.
Я замираю, прислушиваясь к его словам.
— Следователь? По бизнесу его отца?
Ли пожимает плечами, затем они опускаются, и он теребит несколько потрепанных ниток на ковре под собой.
— Я ни черта не знаю, Дрю. У меня такое чувство, что пытаюсь тушить пожары со всех сторон. Все, о чем я сейчас могу думать — это чтобы твой отец был счастлив, пока мы не придумаем, как снова взять под контроль свои жизни. Твою жизнь. Тогда мы сможем сделать все возможное и для Себастьяна тоже.
Я ложусь на кровать, чтобы не смотреть на него.
— Не уверен, что у нас достаточно для этого времени. Прямо сейчас отец хочет убрать Мэйбел из моей жизни, чтобы женить меня ради собственной карьеры, ради собственной выгоды. — Я не упоминаю о том, что Мэйбел пыталась вычеркнуть меня из своей жизни после нашей последней ссоры.
Ли хрипит с пола.
— Женить?
— О, вы не слышали это от своих отцов. Они не сказали вам, что он ждет от меня свидания на этой дурацкой вечеринке. Он сказал мне, цитирую, что я могу съесть ее, как праздничный обед на День благодарения, если она попросит.
— Это пиздец, чувак. Но это не особо шокирует.
Не утруждаю себя ответом. Мы оба знаем, насколько это хреново.
— А ты не можешь сделать так, чтобы видеться с Бел только наедине? Или, может быть, оттолкнуть ее на время, пока все это внимание не утихнет?
Помня, какая она своенравная и сколько гребаных усилий пришлось приложить, чтобы заставить ее смотреть на меня как на человека, а не как на монстра, я так не думаю. Не сейчас, когда все пошло наперекосяк, и она все равно меня больше не хочет.
— Скорее всего, нет. Она снова возненавидит меня. И теперь, когда вижу вожделение в ее глазах, не хочу возвращаться обратно. Я не могу туда вернуться. — Это больше похоже на мантру. Она уже отказалась от меня, но я не могу отказаться от нее, пока не могу.
Он вздыхает.
— А что, если один из нас притворится, что встречается с ней, и приведет ее в дом, чтобы ты мог ее увидеть?
Я фыркаю.
— Она ненавидит вас всех, ублюдков, гораздо больше, чем меня. — Я поворачиваюсь, чтобы снова его видеть. — Кроме того, вы все равно считаете, что от нее лучше держаться подальше.
— Чувак. Говорю често. Я никогда раньше не видел, чтобы ты так относился к девушке.
— Она моя, — шепчу я. — Она не особенная и не значимая, но она, черт возьми, моя. И я так чертовски устал отказываться от всего ради него. Мамы. Дома. Бел. Скоро он отделит меня от вас, ребята, как уже пытается это сделать, а потом затащит в свою компанию, чтобы я стал трутнем, его точной копией. Еще одно тело, которое он сможет использовать, чтобы заработать побольше денег. Для него это всегда главное.
Позволяю тишине затянуться, глядя на своего друга. Как до этого дошло? Мы всегда были такими дружными, непробиваемыми. Но в этом году мы ополчились друг против друга, и ради чего? Я чертовски ненавижу это дерьмо.
Раздается стук в дверь, и входит Себастьян с неизменно хмурым выражением на лице. Он бросает сумку с одеждой на стул.
— Только что доставили. И к этому прилагалась записка. — Он бросает ее поверх сумки и выходит из комнаты.
Ли встает, грациозный, как всегда.
— Позволь мне попытаться разобраться во всем этом. Я никому не позволю разрушить наше братство.
Я киваю и смотрю, как он уходит точно так же, как это сделал Себастьян. В конце концов, мы ничего не решили. Мы ничего не сделали. Чувствую себя бессильным и мне это чертовски не нравится. Встаю и хватаю записку, вырывая ее из конверта, как будто этот маленький акт возмездия поможет мне почувствовать себя лучше. На кремово-белой бумаге — тисненое приглашение. На оборотной стороне — записка, написанная неряшливым почерком моего отца.
Я ожидаю, что ты придешь заранее, так что будь раньше своего свидания.
Я комкаю листок бумаги и изо всех сил швыряю его через всю комнату. К черту его и его приказы. К черту все это. И почти смеюсь над собой из-за того, насколько это нелепо. Что бы я не говорил, мы оба знаем, что я всегда буду рядом. По крайней мере, до тех пор, пока не найду способ вытащить себя и маму из-под его гребаного контроля.
Глава 30
БЕЛ
День спустя я все еще думаю о ситуации с Дрю. Чувствую себя сырой, как незаживающая рана. Часть меня, безнадежная часть, думала, что он что-то скажет или хотя бы попытается все исправить. Но нет, особенно когда не получаю от него ни одного сообщения. Пытаюсь разобраться с графиком репетиторства и с тем, кого могу убедить вернуться заниматься со мной. Когда затеяла всю эту историю с Дрю, последнее, о чем я думала, были деньги.
Мой телефон вибрирует, и я хватаю его, надеясь, что это клиент. На экране высвечивается номер больницы, и я нажимаю зеленую кнопку ответа, прижимая телефон к уху.
— Алло?
— Мисс Джейкобс, это доктор Митч. Я звоню, потому что ваша мама пропустила сегодняшний прием и теперь не отвечает на мои звонки. Я волнуюсь. Я собирался вызвать "скорую", но решил сначала позвонить и уточнить у вас.
Время замирает. Сердце будто застревает в горле, так что мне приходится откашляться.
— Что, что вы имеете в виду? Я думала, ее прием завтра утром. Так она мне сказала. Я собиралась пойти с ней.
— Боюсь, что нет. Она должна была прийти сегодня. На первую из экспериментальных процедур, на которые она согласилась.
Я вздыхаю. Мама, что ты делаешь? Зная, как она боялась этого вначале, я не очень удивлена. Она, наверное, думала, что сможет пропустить все без моего ведома.
