— Нет! Я пошутила. Никому ты не нужен, Самойлов! Кроме меня на тебя никто не посмотрит!
Он снова смеется, а потом прижимает ее к себе.
— А мне больше никто и не нужен.
— Слушай, я в аптеке сегодня покупала презервативы…
— Умница.
— Я не о том. На меня продавщица с такой завистью посмотрела, когда я попросила Durex XL. И мне пришло в голову… А вот ты когда сам покупаешь…
— Что?
— Прекрати так ухмыляться! Сознавайся — часто знакомился с девушками в аптеках?
— Ну, бывало пару раз. Один раз девушка-фармацевт… хм… впечатлилась моей покупкой, еще как-то в очереди просто за мной стояла девушка, потом сразу за мной на улицу вышла.
— Значит, пару раз?
— Ну, может, пару-тройку.
— Все, с сегодняшнего дня презервативы покупаю только я!
— Как скажешь, милая.
Когда ни у нее, ни у него уже нет сил сдерживаться, и они наконец-то становятся одним целым, он заводит ее руки ей за голову. И удерживает все время, пока любит ее.
— Что за первобытные инстинкты? — уже потом, после, пристроив голову ему на плечо. — Зачем ты мне руки фиксируешь? Боишься, что сбегу? Что-то не так сделаю?
— Извини. Это само как-то вышло. Если тебе неприятно, надо было сказать.
— Я бы сказала. Если бы было неприятно. Мне просто интересно — это особенность Звероящеров?
— Это особенность всех мужиков. За косу и в пещеру. Кстати, о косе…
— Что?
— Люб, а можно, я тебя кое о чем попрошу?…
— Я даже догадываюсь, о чем. Ты же утверждал, что тебе нравится моя стрижка. Что она стильная. И что мне идет. Врал?
— Не врал. Но так хочется…
— За косу и в пещеру?
— Нет. Лицом в волосы зарыться. Пальцами перебирать.
— Ты еще скажи — косы заплетать!
— Вот кстати — да! Надо же мне на ком-то тренироваться, с учетом того, что у меня будут две дочери.
— Ты невозможный тип! — смеется Люба. — Ну, предположим. Я снова отращу волосы. Чтобы угодить тебе. А на какие изменения в своей внешности готов пойти ты ради меня?
— А чего ты хочешь, Любава?
— Надо подумать…
— Татуировка — сразу нет.
— Нет?
— Нет. Ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь. Хватит с нас твоей глупости, — Ник перевернул ее не живот и в очередной раз принялся разглядывать пару крылышек, притаившихся между лопаток.
Эта татуировка была очередной ее попыткой быть «не как все». Папа тогда, пару лет назад, был в предобморочном состоянии, когда узнал. Мама хмыкнула и сказала отцу, что ничуть не удивлена. Но самые забавные последствия этот ее импульсивный поступок имел для Нади с Виком. Потому что старшая сестричка, увидев пару ангельских крыльев на спине у средней, срочно захотела себе такие же. Вик заявил, что только через его труп. А поскольку на тот момент они переживали период установления внутрисемейного этикета и правил, кому что можно, а что нельзя, то они примерно месяц выносили мозг друг другу на эту тему. А потом Вик одномоментно виртуозно переиграл свою ненаглядную, заявив, что если Надя хочет тату, то он не против. Но, поскольку это очень больно, потенциально опасно и так далее, и тому подобное, то носить Надину татушку будет он сам. И не успела Надежда пикнуть, как ее любимый в тот же вечер вернулся домой буквально «окрыленный»: с парочкой крыльев между лопаток — точной копией Любиных. Возражать уже было поздно и, по сути, нечего. Зато на совместном отдыхе в Турции Люба и Вик на пляже вызывали натуральный фурор.
— Не хочешь себе пару крылышек — и к нам с Витькой в компанию?
— Тебе рассказать, как в тату-салонах заражают СПИДом и гепатитом?
— Меня же не заразили. Вика тоже. Вряд ли это вообще происходит в дорогих, приличных салонах!
— Не вижу смысла рисковать.
— Что, и пирсинг тоже нет? Так и вижу тебя со стразиком на крыле носа…
— Увы, я не вижу.
— Ты зануда. Консерватор. Ладно. Отрасти бороду.
— Хорошо.
— Так сразу согласился?! Это подозрительно.
— Ты знаешь, мне Владимир Алексеевич давно советует отрастить бороду. Чтобы солиднее и старше выглядеть. Правда, меня даже слегка небритого дети начинают бояться, по-моему. Но попробовать можно.
— Пробуй. А может, мы тебя обесцветим, а? Будешь белый-белый…
Ник округлил глаза.
— А, может, не надо?
— Ладно, не надо, — Люба проводит ладошкой по его голове. — Мне очень нравится твой цвет волос — такой… солнечный. Бороду расти — я хоть посмеюсь.
— Все, я не могу больше! Сбривай это безобразие!
— Напоминаю — ты сама этого хотела…
— Больше не хочу! Оно колется! И ты выглядишь реально старше меня лет на десять! Марш бриться!
— То есть, свою часть сделки я выполнил?
— Да-да! Стой. Нет. Сбрей только бороду, усы оставь. Хочу посмотреть на тебя с усами.
— Как скажешь, солнышко.
— Готова? — голос Ника звучит немного глухо, он промокает лицо полотенцем.
— Открой личико, Гюльчатай. ААААААА!!! — Люба взвизгнула.
— Что?
— Ты ужасен! Марш бриться! Немедленно!
— А как же поцеловать? — Ник сделал шаг вперед.
— Не подходи ко мне! Ты похож на таракана с этими рыжими усами!
— Ну, один поцелуйчииик… — Ник вытянул губы в трубочку.
— Прекрати! Я сейчас из дому сбегу! Иди в ванную и не показывайся мне на глаза, пока не будешь гладко выбрит!
— Слушаюсь, госпожа.
— Ну, наконец-то! Иди сюда, поцелую.
— Целуй.
— Господи, как приятно-то… Не смей больше отращивать эту кошмарную растительность!
— Ради тебя — все, что угодно. Но ты мне обещала…
— Да помню я, помню.
Неделя выдалась сумасшедшая, но она закончилось, сегодня пятница, и Ник вполне живой приехал с работы. И даже раньше Любы. И даже купил ей бутылку шампанского.
