— Что? В самом деле можно прокатиться? — меняю тему, чуть отклонившись, поворачиваясь к коню.
Тот, разумеется, продолжает фыркать. Начинает казаться, потому что ему банально не нравится моё присутствие.
Ревнует что ли?
— Если тебе хочется, почему бы и нет? — отвечает вопросом на вопрос мой сопровождающий.
С учётом, что я уже слышала от конюха…
— Разве мы не за этим здесь? — бросаю встречно.
Да, опять немного упрямлюсь. Отчасти, в том числе потому, что немного страшно — забраться на этого, пусть и шикарного, но определённо горделивого и может быть даже ревнивого коня.
Тем более, в первый раз!
Я же так близко лошадь вообще впервые вижу.
Хорошо, решать эту дилемму не приходится.
Кай отпускает меня. Снимает с себя пиджак. Оставляет тот висеть на самой обычной ветке. Взбирается в седло. Да с такой ловкостью и скоростью, несмотря на то, во что одет, что невольно восхищаюсь этими мгновениями. До того естественно и гармонично смотрится. Как и протянутая мне в новом приглашении ладонь.
— Аккуратно, не спеши, — советует, прежде чем я решаюсь потянуться навстречу.
Даже в самом своём стыдливом сне представлять не хочется, насколько неуклюжей и нерасторопной я буду выглядеть со стороны, пока взбираюсь… считанные мгновения проходят, а я — рядом с мужчиной, опомниться не успеваю. Сперва боком, после пересажена иначе, плотно прижата спиной к его груди. Никаких усилий с моей стороны совершенно не требуется. Ещё один маленький нюанс — мужская ладонь крепко обхватывает, удерживая за низ живота, немного сдвигает, фиксирует в определённом, угодном ему, и при этом вполне удобном мне положении, а после нас обоих слегка качает, прежде чем Бравый начинает свою неспешную прогулку.
И это…
Охренительно просто!
Настолько, что захватывает дух.
А с моих губ никак не сходит бестолковая улыбка.
Первые минут пятнадцать — так точно!
Конь почти сразу сворачивает в одну из боковых аллей, бредёт одной ему известной дорогой, по крайней мере, мне кажется именно так, хотя скорее всего это совсем неправда. На удивление остаётся спокойным, покорным и послушным. Вокруг нас мелькают деревья. В отдалении слышно птичье щебетание. Позади меня — тепло мужского тела, что чувствуется здесь и сейчас надёжнее каменной стены и крепче самой несокрушимой скалы. И… всё. Никаких лишних мыслей в моей голове больше не остаётся. Нет им банально никакого места здесь и сейчас.
Лишь спустя всё те же минут пятнадцать такого воодушевляющего молчания, я решаюсь вновь заговорить:
— Это твоя ферма? — вспоминаю о том, о чём говорит конюх, когда рассказывает про Атамана.
— Нет. Но некоторые лошади действительно мои.
Хм…
— Это как?
— Я их купил, — снисходительно поясняет Кай. — Оплачиваю их содержание здесь, — добавляет, а через короткую паузу продолжает с неприкрытой усмешкой: — Сомневаюсь, что им будет удобно в центре города или же в апартаментах небоскрёба, банально в лифт не поместятся, с выгулом могут возникнуть проблемы, о соседях вообще молчу. Потому и здесь.
На секундочку становится чуточку обидно.
— А то я сама не догадалась, почему именно здесь, — язвлю беззлобно, призадумываясь уже о самих лошадях.
— А сколько их? Всего? — оборачиваюсь.
Он, как и я прежде, хранит лёгкую полуулыбку, осматриваясь по сторонам, и мой обращённый на него взгляд замечает не сразу.
— Немного. Шесть, — отзывается. — К вечеру, надеюсь, станет на “плюс один” больше.
— То есть Ночная — тоже твоя? — угадываю.
Собеседник кивает. Я же продолжаю на него смотреть.
И глазам своим не верить!
Но не лезу с дальнейшими расспросами. По крайней мере, не так сразу. Выбираю дозировать. По крайней мере, для себя.
— А расскажи? — скорее предлагаю, нежели спрашиваю, решив ступить на совсем скользкую дорожку, в первую очередь для себя самой опасную, несмотря на всю безобидность затронутой и выбранной мной темы для дальнейшего разговора. — Например, о Бравом.
Вороной конь даже в такой близи кажется истинно чёрным, стоит зарыться пальцами в густую гриву. Явно — чистой породы. А значит, не из дешёвых. И не из простых. С учётом, что я уже успеваю понять, осмыслить и услышать, не просто увлечение Кая или же какое-либо вложение средств.
И если я права…
А это так и есть:
— Фризская масть, — с лёгкостью делится Кай. — Первенство среди вороных принадлежит фризам. В стандарте пород лошадей могут быть разные окрасы, у фризов — лишь один: черный. Допустим исключительно иссиня-черный цвет без вкраплений и оттенков. Фризская лошадь выведена в северной провинции Нидерландов. Территория именуется Фризией. Отсюда и название.
Не только это мне рассказывает. Много чего ещё, стоит задать хотя бы один уточняющий или наводящий вопрос в процессе его повествования. Например, само происхождение лошадей, как я узнаю чуть позже — аборигенное. Проще говоря, от крестьянских тягачей. Во времена Средневековья их мощь пригождалась на полях сражений. Ширококостные да мускулистые фризы выдерживали рыцарей в тяжеловесных доспехах, не теряя прыти. Позже эта порода полюбилась монархам и знати, они занялись разведением фризов, но к тысяча девятьсот тринадцатому году осталось всего три чистокровных фризских лошади, а значит фризы — действительно большая ценность, даже по сей день.
