Все мое тело обмякает от облегчения, но я слишком боюсь цепляться за эту драгоценную надежду. Наклоняясь вперед, я умоляю его. — Вы уверены? Вы ведь не шутите со мной, правда?
— Мэм, я не шучу о таких вещах.
Моя нижняя губа начинает дрожать.
Когда я узнала, что беременна Проектом Вегас, я была подавлена. Драгоценная жизнь, которую я построила для себя, все блоки, которые я так тщательно расставляла по местам, рухнули.
Тот факт, что я сейчас здесь, беспокоюсь о потере маленькой переменной, которая полностью перевернула мою жизнь, говорит мне о том, как сильно я изменилась.
Не имеет значения, что я не планировала заводить ребенка.
Я хочу его или ее сейчас.
— Плакать — это нормально, — говорит доктор Пума.
— Я не плачу, — бормочу я, хотя слезы подступают к глазам. — Я… Я просто подумала, что потеряю кого-то еще, и не думала, что снова смогу чувствовать себя такой беспомощной. Я не знала… — Я начинаю громко рыдать.
Я не могу это контролировать. Как будто кто-то раскопал потайные комнаты моего сердца. Нити, которые скрепляли мой гроб с чувствами, страхами и болью, лопаются в одно мгновение. Эмоции захлестывают меня с такой силой, что я падаю в обморок, не в силах поднять голову.
Доктор Пума неловко похлопывает меня по плечу. — Ваня, я не думаю, что тебе сейчас следует оставаться одной. Если ты не хочешь видеть своего мужа, позволь мне хотя бы позвонить кому-нибудь другому. Ты явно расстроена, и это вредно и для ребенка, и для вас.
— Я позвоню своему папе, — говорю я дрожащим голосом.
Доктор Пума бросает на меня удивленный взгляд.
Я делаю вид, что не замечаю. Я знаю, как сильно он хочет, чтобы я позвонила Хадину, но когда мы приехали в больницу раньше, я попросила Хадина оставить меня в покое. Я не могу сейчас отказаться от этой просьбы.
— Я подожду, — говорит доктор Пума, как будто знает, что я могу уронить телефон, как только он уйдет.
Все еще борясь со слезами, я хватаю телефон и звоню отцу.
Он берет трубку после первого звонка. — Ваня, как ты узнала, что я думал о тебе?
— Папа, — фыркаю я.
— Что случилось? — Его тон мгновенно меняется с веселого на панический. — Что происходит, детка?
— Я в больнице.
— Ни слова больше. — Его голос хрипит от эмоций. — Я буду там.
Доктор качает головой. — Хорошо. — Роясь в кармане, он достает леденец. — Обычно я оставляю это для маленьких детей, которые приходят с моими пациентами, но, думаю, вам тоже не помешало бы.
— Спасибо, — прохрипела я, беря у него леденец.
— Сейчас ты чувствуешь себя лучше?
— Да, я потрясающе, — говорю я доктору.
Горячая слеза скатывается по моему лицу.
За ним следует другая.
И еще одна.
— Я идеально.
Доктор Пума протягивает мне салфетку. — Хотите, я расскажу вашему мужу новости?
— Пожалуйста. — Я вытираю слезы, ужасаясь тому, что не могу сохранить самообладание.
Почему я больше не могу похоронить эти чувства? Не слишком ли полна могила, в которой я храню свои истинные эмоции? Не начинаю ли я терять контроль над собственными чувствами?
— Не беспокойтесь обо мне. — Поднимая лицо, я бормочу: — Хадин, должно быть, прямо сейчас сходит с ума. Вы можете сказать ему то, — я шмыгаю носом, — что вы сказали мне?
— Конечно. — Он ободряюще улыбается мне и похлопывает по плечу.
В этот момент у него звонит телефон.
Доктор Пума отвечает на звонок и что-то настойчиво говорит в трубку, выходя из моей больничной палаты.
В наступившей тишине я пытаюсь успокоиться, но мои мысли взбиваются, как чай в блендере. Огромная больничная палата с кремовыми стенами и кардиомониторами расплывается сквозь новую волну слез.
У меня все еще есть шанс познакомиться с Проектом Вегас. Сама того не осознавая, я нарисовала в уме картину того, какой была бы моя жизнь с ребенком. Крошечная модная одежда, которая была такой же показной и привлекающей внимание, как и моя. Томные прогулки по пляжу с коляской. Крошечные ручки, обхватывающие мои пальцы.
И Хадин там, дразнит меня по поводу…
Нет, Хадин не является частью моего будущего.
Я видела это по всему его телу сегодня вечером, когда вокруг него толпились девушки. Мир, который его выплюнул, снова освободил для него место. Он был их королем, и они боготворили его. Зачем королю нужна была только одна женщина, когда он мог заполучить их всех?
Хадин ни за что не сможет оставаться со мной надолго.
И я не собираюсь давать ему шанс разбить мне сердце и доказать это.
Раздается стук в дверь.
Дверь приоткрывается, и Хадин просовывает голову внутрь.
Я быстро закрываю глаза и притворяюсь спящей. Это трусливый поступок? Да. Но я только что выплакала половину воды из своего тела. Мое сердце превратилось в замазку. И я сейчас в довольно хрупком состоянии. Все, что он скажет, все, что он сделает, заденет меня.
И я не могу позволить себе поддаться его влиянию.
— Ваня, — шепчет Хадин.
Я дышу тихо, как будто нахожусь в глубоком сне.
— Ты плакала. — Он опускается на край кровати. Нежные пальцы царапают мою щеку и пронзают меня тоской.
— Я никогда раньше не видел тебя плачущей, — хрипит он. — Неважно, что кто-то сказал или сделал тебе, ты никогда не позволяешь этому причинить тебе боль. — Хадин наклоняется и целует меня в лоб. — Мне жаль, Ви.
За что он извиняется?
Это я прошу прощения за то, что подтолкнула его к женитьбе, за то, что влюбилась в него и за то, что не была достаточно сильной, чтобы попросить его остаться.
***
Папин голос — первое, что я слышу, когда просыпаюсь.
Я не помню, как заснула, и, пошатываясь, сажусь, чтобы поприветствовать его. — Папа?
— Не спеши, милая. У тебя закружится голова, — говорит он, хватая меня за руку и помогая стабилизировать положение.
Мои глаза обегают комнату. — Где Хадин?
— Э-э, он ушел. — Папа смотрит куда-то поверх моей головы.
— Он… сказал что-нибудь перед уходом? — Спрашиваю я. Последнее, что я помню, это как Хадин нежно гладил меня по голове.
— Мы немного поболтали, — говорит папа, все еще не глядя на меня. — Как ты себя чувствуешь, детка?
Я отмечаю смену темы, но не комментирую это. — Теперь лучше.
— Я разговаривал с врачом. Тебя должны были выписать раньше, но я спросил, могут ли они оставить тебя на ночь. Просто чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
— Спасибо, пап. — Я ерзаю и неловко бормочу: — Так ты говорил с доктором? Ты знаешь о…
— Ты замужем и беременна? Да. Я знал это с момента моего последнего визита.
У меня отвисает челюсть. — Как?
— Милая, я удивлен, что ты не выбросила все свои легкие и почки в унитаз. Я заметил, что ты набираешь вес, и я знал, что ты обычно соблюдаешь хорошую диету и занимаешься спортом для своей работы. Я сложил два и два. — Он прочищает горло. — Затем я позвонил Джуниперу, и он подтвердил это.
Я хмурюсь. — Предатель.
Вот почему я никому не могу доверять.
— Как долго ты планировала скрывать это от меня? — Спрашивает папа, поправляя очки на носу. — С каких это пор мы лжем друг другу, Ваня? Я думал, мы были близки.
— Так и есть. Я просто… Я совершила ошибку в Вегасе. Я думала, что смогу исправить это сама.
Он разочарованно вздыхает, и мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы снова не расплакаться.
— Как ты думаешь, почему ты должна все делать сама? Семья — это не то.
— Это для меня, папа. Семья — это когда я просыпаюсь дома совсем одна, потому что мама в больнице, а ты на работе. Это когда я сама готовлю завтрак и упаковываю ланч. Я подделываю ваши подписи на заметках и пеку свои собственные брауни для школьной распродажи выпечки. Это никогда не рассказывать тебе о травле и притворяться, что все в порядке, потому что вам с мамой больше не о чем беспокоиться.
— Ваня… — Папа выглядит испуганным.
Это прекрасно. Он может думать, что я монстр. Он может думать, что я сделана из камня. Может быть, так оно и есть. Может быть, именно поэтому я смогла зайти так далеко после всех травм.
