Кричать, стоя по пояс в теплой воде бассейна, глядя на него снизу вверх, когда солнечные блики слепят глаза, было очень неудобно, но я старалась!
— Пиздец… — Андрей запрокинул голову, ероша волосы. — А что есть?
— Вот, майка… — я потупилась, надув губы и комкая ее подол в руках. Совершенно случайно открывая розовые трусики под ней. Пусть побесится. А я временно поиграю в бедную овечку.
— Ты не могла взять купальник из дома? Я же просил собраться!
Я всхлипнула.
Он выматерился сквозь зубы, развернулся ко мне спиной.
— Еще что-то надо кроме купальника? — спросил сдавленным злым голосом.
— Не знаааааю…
— Хорошо, вечером съездим купим. Будь готова после приема.
И он, не поворачиваясь, отправился в клинику.
Я выскочила и умчалась к себе, по пути захватив все упаковки с едой. Разберемся с вашим фальшивым ризотто! Мне надо составить план, как сделать так, чтобы он меня отпустил.
Для начала — выбесить! Пусть это будет для него избавлением и счастьем!
До вечера я смотрела всякую фигню на ютубе и поедала пафосные блюда из доставки. Больше всего мне понравились королевские креветки с блючиз-соусом. Так и правда привыкну к роскошной жизни!
На двери клиники было написано, что прием до шести вечера, поэтому я как примерная девочка была готова к этому времени. Надела платье и кроссовки и быстро спустилась вниз. Свет внутри был уже погашен, но дверь открыта. Секретарша тоже ушла. Я быстренько пробежала мимо дивана, подхватила из вазы с фруктами яблоко и распахнула дверь кабинета Андрея.
Яблоко выпало у меня из руки и закатилось внутрь.
А я стояла и не могла отвести глаз от того, как дядя Андрей, стоя сбоку от низко опущенного стоматологического кресла, вгоняет свой член в горло темноволосой женщине, лежащей в нем.
Она придерживает пальцами, но видно, как глубоко он входит, поэтому она давится и издает странные звуки и слюна течет по ее подбородку.
4.
Блядь!
Блядь, блядь, блядь!
Когда воспитываешь ребенка с младенчества, наверное, постепенно привыкаешь убирать вещи с пола, где он ползает, ставить повыше хрупкие предметы и надевать на углы эти круглые штуки, чтобы он не разбил голову.
И запирать двери, когда трахаешься.
Может быть, не сразу, но к моменту, когда этот ребенок уже понимает, что папа маме не массажик делает, а ебет во все щели, на двери спальни появляется хорошая задвижка и никто никогда не забывает ею пользоваться.
Но у меня нет детей, блядь!
Не было до этого лета!
Я привык валять своих подружек по всему дому и потом с томлением в яйцах во время посиделок с серьезными людьми вспоминать, как на подлокотнике кресла, в котором сейчас сидит владелец самого сети дорогих ресторанов, изгибалась снятая в клубе мулаточка и в заднице у нее торчала стеклянная пробка ниибических размеров.
Но теперь у меня зараза и заноза, формально совершеннолетняя баба, но фактически — ребенок, от которого надо прятать свою половую жизнь. А то глаза повылезут. Она ж девочка еще наверняка.
Свою спальню я закрыть додумался, потому что у меня уже были очень любопытные девицы в гостях. А запереть дверь в кабинет, когда уже все ушли — ну нет такой привычки!
Анжела Королева пришла за пятнадцать минут до конца приема, и Софа, моя ассистентка, тут же спросила, нужна ли она еще. У Анжелки был профприем, я с ним и один мог справиться, поэтому отпустил ее, и она, умница, забрала с собой и Маришу с ресепшена. И свет они выключили. И тихонечко ушли, пока я проверял, не испортился ли ротик моей лучшей пациентки. Пока еще — профессионально.
Вопреки стереотипам я не сплю ни с ассистенткой, ни с помощницей. Мне с ними еще работать, а весь этот бордель с обидками и залетами мне нахер не сдался.
Было разок по пьяни, причем с обеими. Но наутро мы поговорили и решили забыть, будто и не было. Правда Софе для лучшего забывания того, что я с ней делал, увлекшись и забывшись, пришлось выписать солидную премию.
Деньги она любит больше, чем мифическую честь и достоинство, так что мы реально забыли, что там было. Она понятливая.
Так что сегодня мы остались с Анжелкой наедине очень быстро.
Я ее заприметил в первый раз, когда она пришла на профчистку через год после переезда к нам в поселок.
У нее слабый рвотный рефлекс. Как бы глубоко я ни забирался, сколько бы ни совал инструменты, она спокойно все переносит и не пищит.
Это сразу заводит.
Женщины, с которыми можно позволить себе побольше обычного.
Конечно, и у нее есть пределы, но эти пределы очень далеко.
Она, конечно, жена помощника депутата и вообще очень солидного мудака, который без охраны даже собаку не выгуливает, но мне ли не знать, какие эти жены здесь все бляди. Я не перетрахал весь поселок только потому, что они скучные.
Думают, что в жопу дала с мученическим видом — королева секса. Конечно, их-то толстосумы за это ювелирку отвешивают.
Мне одна так и показывала: «Вот этот кулончик с изумрудом, это я дала кончить на лицо. А этот браслетик с бриллиантами, это в зад. Он еще хочет отшлепать меня, вот обдумываю, сапфировый комплект или новую машинку».
Я тогда уточнил, чем будет шлепать и посоветовал за прыгалки брать навороченный «Мазератти», а если просто рукой, то и колечка хватит, еще и самой понравится.
Ей, кстати, понравилось и без колечка. Но со мной.
С Анжелкой я действовал напрямую. Софу отослал, кресло опустил и попросил Анжелку полежать тихо под предлогом того, что должно подействовать лекарство.
А потом, когда она выплюнула гель и прополоскала рот, откинулась обратно на спинку, чтобы выдохнуть, просто взял ее за затылок и сразу вогнал член в глотку.
Без кокетства и прелюдий.
Так она даже заорать не смогла. Но она и не стала. Сразу набросилась и засосала так, что я понял, кто теперь моя любимая пациентка.
Потом когда я ебал ее раком на том же кресле, выяснилось, что она пришла без трусов. То есть, была готова. Ко взаимному нашему удовольствию
Впрочем, дальше игр в доктора и пациентку она не хотела заходить, но баба на постоянке, которая заглатывает член по самые яйца и обожает это дело — уже довольно много.
5.
Анжелке не до того, она заглатывает мой член, давясь слюнями и размазывая по лицу тушь. Спецом красится, знает, как я люблю этот заплаканный вид после глубокого минета. А я поворачиваюсь на звук и вижу… эту!
Нормально так начинается моя жизнь в роли приемного дядюшки. Накачал лекарствами, потерял, возбудился и вишенкой — дал в рот бабе на ее глазах. Правильно сделал, что не стал заводить семью, Виталя мне чистую святую истину говорил. А я как всегда.
Яблоко катится, она смотрит. Не на меня смотрит. На Анжелку смотрит, как та чмокает, пускает слюни и заглатывает мой член по самые яйца, издает те самые гортанные звуки, от которых у любого мужика стояк на полдень.
И глаза ее расширяются и расширяются. И ротик приоткрывается, словно она тоже так хочет, но на самом деле, я вижу, чтобы заорать.
Как бы мне Анжелка чего не откусила от испуга.
Гипнотизирую мелкую дрянь взглядом, пока она наконец не ощущает это и не переводит взгляд с моего члена мне на лицо.
Мне кажется, на нем достаточно ясно написано все, что я думаю. И в менее тяжелых ситуациях огромные мужики пугались моего взгляда. Он тяжелый. Я с детства на Витале тренировался.
Но эта…
Она просто опирается на косяк двери, складывает руки на груди и улыбается! Улыбается, сука!
И продолжает наблюдать за происходящим. Уже не происходящим, потому что я остановился, только Анжела этого еще не поняла. Тянется, облизывает, наконец выпускает член изо рта и удивленно на меня смотрит. Прослеживает за моим взглядом и замечает Лизу.
Взвизгивает, отпрыгивает от меня, как черт от ладана, врезается в подставку, роняет с нее металлический лоток и тот прыгает по кафелю с громким звоном. Пытается вскочить, но с опущенного кресла это не так-то просто, поэтому просто буксует на месте, перебирая руками и ногами на паук на роликах из какого-нибудь «Том и Джерри» или откуда у меня эта идиотская картинка в голове?
