— Не тот цвет, — рявкнул Дин. — Это красный!
— Мог бы и раньше сказать мне, идиот, — прокричала я ему в ответ. — У меня завязаны глаза — я не вижу цветов!
— Могла бы и спросить!
— Я спрашиваю сейчас!
— А я тебе говорю, это не тот! Сдвинься на две чашки вверх!
Ну конечно! Ему легко говорить. Стиснув зубы, я провела костяшками пальцев по краям чашек, пока не почувствовала, что выбрала правильный, и снова засунула кисть внутрь.
— Я сказал зеленый! Это синий цвет! Ты сдвинулась слишком далеко! Две чашки, а не три.
Агр. Крепко сжав кисть в руке, я сунула ее в краску.
— Ты ее везде расплескиваешь, — довольно нетерпеливо пожаловался Дин. — Они будут это учитывать.
— Я стараюсь, — огрызнулась я и нарисовала круг на ткани. — А что делает черепаха на картинке?
— Над ее головой есть волны, так что тебе понадобится синяя краска... нет, еще нет, ты не закончила черепаху. Нарисуй ноги и рот открытым... открытым... я говорю открытым... Эбби, рот открыт...
— ...Я рисую его открытым...
— Нет, не рисуешь...
— У вас осталась одна минута, команды, — вмешался Чип, перекрикивая постоянный гул. — Поторопитесь!
Ткань вырвали из-под моей кисти.
— Давай дальше, — раздраженно сказал Дин. — Переходи к следующему.
Я почувствовала, как он положил новый флаг из ткани и расправил его.
— Что рисовать на этот раз?
— Красную рыбу. Давай, Эбби, рисуй быстрее. Красная рыба...
— Где красный?..
— Эбби, скорее рисуй!..
— Я не смогу нарисовать, если ты мне не скажешь...
— Эбби, рисуй! — истошно заорал Дин, взрывая мои уши. — Мокни в красный и рисуй! Перестань задавать столько вопросов и просто рисуй!
Я бросила кисть, схватила ближайший горшочек с краской и швырнул его через стол в своего партнера. Не услышала удара, поэтому схватила следующий и следующий и наконец расслышала удовлетворительные удары, когда они попали в Дина (я надеялась).
— Время! — прокричал Чип.
Я сорвала с глаз повязку и уставилась на своего напарника. Мистер Идеальное Тело был покрыт желтой и красной краской, переходящей в оранжевую. Голубая полоска покрывала половину стола, и наш флаг выглядел так, словно на него плеснули краской. Дин смотрел на меня с нескрываемым отвращением.
— Если ты еще раз на меня накричишь, — заорала я в ответ, — я засуну тебе эту гребаную кисть в глотку. Понял?
Он пристально посмотрел на меня и стер краску с лица, ничего не говоря. На его челюсти дернулся мускул, но, к моему облегчению, он ничего не ответил. Вместо этого он повернулся к Чипу, ожидая дальнейших указаний.
Остальные ошеломленно смотрели на нас обоих, вокруг суетились операторы. У них появился отличный материал, что неудивительно. Мы с Дином были классическим примером отсутствия командной работы.
— Все, пожалуйста, сядьте со своими партнерами, и мы вызовем судей, — сказал Чип спокойным голосом. Парами участники начали двигаться к грубым деревянным скамьям неподалеку, и я последовала за ними. Дин шел позади меня, его покрытая краской одежда хлопала по телу. Когда мы подошли к назначенному месту, моя ярость сменилась смущением.
Мы вели себя как дети.
Огорчение усилилось, когда привели местных судей и подняли флаги, чтобы каждый мог их видеть. Другие команды справились не так уж плохо — одна даже умудрилась нарисовать все четыре рисунка, хотя и очень бессистемно. Когда они подошли к нашему столу, судьи посмотрели на нас двоих, сидящих на краю скамьи, отвернувшись друг от друга, с моего партнера капала желтая краска, и начали шептаться. Они подняли наш первый флаг — зеленый круг с длинной линией, прорезавшей его от того места, где Дин выдернул ткань, пока я все еще рисовала — и покачали головами. Следующий флаг, который они подняли, был просто серией красных, желтых и синих пятен. Судьи снова покачали головами. Среди других участников раздались смешки.
Мои щеки снова вспыхнули от смущения. Я взглянула на Дина.
Он тоже посмотрел на меня, провел по краске на своей футболке и размазал ее по моей руке.
Придурок.
— Судьи определили худшие команды и выбрали две. Пожалуйста, встаньте и двигайтесь вперед вместе со своим партнером, если я назову номер вашей команды. — Чип повернулся и посмотрел прямо на меня. — Команда одиннадцать, вы номинированы на голосование.
Ну, тут нет ничего удивительного. Я поднялась на ноги и подошла к небольшому участку, обозначенному как «Судное место». Встала перед украшенной кокосовыми орехами трибуной, и Дин сделал то же самое.
— Команда номер четыре, вы номинированы на голосование.
Я даже не обратила внимания на флаги других команд. На мой взгляд, все они были одинаково плохи, хотя ни один из них не достиг такого высокого уровня, как наш. Другая команда двинулась вперед, выглядя удивленной и немного растерянной тем, что их рисунки оценили почти так же плохо, как и наши.
Черт возьми, я бы тоже так думала.
Вторая команда встала на подиум напротив нас, и Чип занял место на высоком табурете в центре, как на какой-то причудливом островном суде. Остальные команды расположились полукругом вокруг нас, и каждой вручили доску и мел.
— Добро пожаловать на наше первое голосование, — напыщенно объявил Чип. — Сегодня мы решим судьбу одной из этих двух команд. Мы выслушаем каждую команду, а затем команды, оказавшиеся в безопасности и входящие в состав нашего жюри, проголосуют за команду, которую они хотят оставить. Помните, что сейчас вы голосуете за то, чтобы команда осталась. Позже вы будете голосовать против отдельных участников. Все уловили?
Остальные с энтузиазмом закивали.
— Давайте начнем с команды одиннадцать, — предложил Чип и перевел взгляд на меня, а затем на Дина, — у вас есть какие-нибудь идеи, почему вы двое так плохо выступили в соревновании?
— Это он виноват... — начала я.
— Она невозможна... — заговорил он в тот же самый момент.
Среди участников раздались смешки, и я снова повернулась к Дину. Он смотрел на меня так же, как и раньше, стиснув зубы. Через мгновение я заговорила, все еще глядя на него.
— Похоже, мы ни в чем не можем прийти к согласию, Чип. Вот так, ни больше ни меньше.
— Мы еще даже не разбили лагерь, — добавил Дин.
— Не говори им этого, — огрызнулась я. — Это никого не касается, кроме нас.
Дин только бросил на меня уничтожающий взгляд.
Чип казался удивленным. Ладно, возможно, немного радостным, что мы так отвратительно сливаем сами себя.
— Вам двоим уже удалось добыть огонь?
— Не пробовали, — ответил Дин.
— Еда?
— Нет, — ответила я и снова повернулась к Дину. Если он упомянет мое арахисовое масло в присутствии остальных, я убью его. В данный момент это мой козырь в рукаве.
Он промолчал.
— Так вот почему ты облила Дина краской, Эбби? — Теперь Чип определенно казался самодовольным.
Я одарила ведущего сияющей улыбкой.
— Он кричал на меня и не помогал, Чип. Вот почему я облила его краской.
— Она задавала слишком много вопросов, — вмешался Дин. — Она не могла просто заткнуться и рисовать...
— Как я могу рисовать, если не получаю указаний от своего партнера?
— Что я тебе говорил, Чип? Она невозможна. — Дин просто одарил меня своей самой обаятельной улыбкой, как будто она могла смягчить его заявление. — Я стараюсь изо всех сил, но она не хочет слушать.
Чип поднял руки вверх.
— Хорошо, хорошо, спасибо, команда одиннадцать, но думаю, мы услышали достаточно.
Шанна бросала многозначительные взгляды на Дина. И она была не единственной. Другие девушки смотрели на него так, словно хотели спасти от меня. Никто, конечно, не смотрел на меня так же. Я лишняя, всего лишь препятствие, мешающее им провести шесть недель безудержного блаженства с добрым старым Дином. И я не сомневалась, что они избавятся меня, как только смогут.
Ведущий повернулся к другой команде, гимнастке Вере и Сидни, с которыми у меня еще не было возможности познакомиться. Сидни казался довольно милым, с волосами теплого каштанового оттенка и яркой улыбкой. И Вера тоже.
