Дин тоже остановился при виде этого зрелища.
— Дом, милый дом, я полагаю. — Он оглянулся на меня.
Я прикусила губу. Либо так, либо начну кричать.
— Наверное, бюджет на этот сезон урезали, — пошутила я. — Для нас нет четырехзвездочного курорта.
— Речь идет о выносливости и выживании среди стихий, — язвительно ответил Дин. — Чего ты ожидала?
Я впилась взглядом в его затылок, когда он зашагал прочь через кусты.
— Мудак.
Эти два месяца станут самыми длинными в моей жизни.
***
Несмотря на придурка, который оказался моим партнером, вряд ли можно было бы подобрать более красивое место для съемок. Ласковые волны плескались о берег, и песок, окаймлявший воду, был мягким, бледным и гладким. Пальмы шуршали над головой, шелестя на ветру, дующем с воды, а вокруг меня зелень растительности и синева океана. Это было прекрасно.
Дина нигде не видать. Наш оператор побежал вниз по пляжу, чтобы попытаться найти его — осталась только я.
Рай. Я улыбнулась и втянула в себя воздух.
Конечно, все это наслаждение «райской красотой» покинуло меня, когда, полюбовавшись несколько минут заходящим солнцем, я заметил вдалеке дождевые облака. И поняла, что, как бы ни была хороша наша маленькая бухточка, здесь нет никакого укрытия. В животе у меня заурчало.
У нас нет огня. Нет укрытия. Мой маленький рюкзак с одеждой промок, кроссовки хлюпали на ногах, и мне ужасно хотелось пить. «Пора разбивать лагерь», — подумала я. Выбрала хоть сколько-то защищенное место с несколькими нависающими деревьями и использовала упавшую ветку, чтобы сгрести песок, пытаясь очистить достаточно широкое место от мусора для костра и укрытия. К тому времени, когда закончила, я была потной, грязной и злой, но мне удалось очистить область приличного размера.
В какой-то момент Дин вернулся и остановился в отдалении, наблюдая за мной. В руках он держал грубое ведро.
— Я нашел колодец с водой. — Он протянул мне ведро. — Принес тебе попить.
С беспокойством посмотрела на него. Слишком мило с его стороны, чтобы поверить.
— Спасибо, — холодно сказала и взяла у него ведро. — Это безопасно пить?
— Я выясню это примерно через полчаса, — сказал он с легкой гримасой.
Логично. Я сделала несколько осторожных глотков и вернула ему ведро.
— Мы должны попытаться вскипятить остальное, просто на всякий случай.
— И чем мы будем ее кипятить? — спросил он, забирая у меня ведро. — Наши руками? Магией?
— Как насчет твоего отвратительного характера? — огрызнулась в ответ. — Похоже, он сильно кипит в последнее время.
— Ну разве можно меня винить? — Он с отвращением посмотрел на меня и указал на наш жалкий лагерь. — Меня не было больше часа, а пока я ходил, ты даже не попыталась разжечь огонь. Чем, черт возьми, ты занималась?
— Разбивала лагерь!
Он быстро, преувеличенно быстро, огляделся и широко развел руками.
— Ух ты, выглядит потрясающе. Мне особенно нравится укрытие, которое ты построила. Это невероятно.
— Не будь таким саркастичным, осел. Я расчищала песок, чтобы у нас появилось какое-нибудь приличное место, где можно было бы устроиться. Если ты хочешь спать на куче камней и веток, то добро пожаловать! Я, однако, собираюсь закончить строительство приличного убежища.
— Закончить! Ты еще даже не начинала, милая.
— И никогда не начну, если ты не оставишь меня в покое! — К этому времени я уже кричала, жестикулируя ему в лицо так же, как и он мне. — Почему бы тебе не поступить как мужик и не убить кого-нибудь на ужин?
Это, казалось, удивило его.
— Почему бы нам просто не съесть твое арахисовое масло?
Я отрицательно покачал головой.
— Ни в коем случае. Оно мое. У тебя топор, а у меня арахисовое масло.
Он скривил губы в усмешке, которая делала его еще сексуальнее, чем следовало.
— Значит, вот так мы это сделаем? Что твое — это твое, а что мое — то мое?
— Если ты этого хочешь, прекрасно! Именно так мы и можем поступить, — фыркнула я.
Хрен ему, если он думает, что я собираюсь поделиться с ним своим арахисовым маслом, когда все, что он сделал, это наорал на меня.
— Держись своей стороны лагеря, а я своей, и мы посмотрим, кому будет лучше.
— Согласен. — Дин протопал на середину небольшой площадки, которую я расчистила, и уперся каблуком в середину. — Соорудим здесь наш костер. Ты можешь остаться на той стороне, а я останусь на другой.
— Меня это вполне устраивает, — произнесла я самым ледяным тоном. — И ты собираешься развести костер?
— Да нет же, — сказал он, растягивая слова. — Пойду посмотрю, смогу ли я найти себе что-нибудь поесть.
— Прекрасно тогда!
— Замечательно!
Мы еще с минуту смотрели друг на друга, а потом он снова помчался прочь, продираясь сквозь густую листву на окраине лагеря, песок с каждым яростным шагом летел из-под его ног. Когда он уходил, я мельком увидела оператора, на его лице было написано восхищение, когда он снимал меня стоящей в лагере.
Черт, он только что все заснял. Как неловко. Мои щеки вспыхнули румянцем, я отвернулась и направилась в тропические кустарники, чтобы посмотреть, что там можно найти.
Дин унес топор с собой, так что пришлось все делать вручную. Мне удалось найти несколько упавших веток дерева, которые были достаточно большими и прямыми, чтобы служить основанием для кровати, которую я собиралась сделать. Я использовала еще несколько таких же длинных палок, которые положила поперек, образуя действительно жалкую, жесткую и неудобную кровать в двух футах от земли. Но, по крайней мере, она не на песке (который, как я подозревала, будет кишеть песчаными блохами и крабами, как только солнце сядет).
Чтобы компенсировать неудобство моей кровати, я собрала столько свободной зелени и пальмовых листьев, сколько смогла, сложив их все на импровизированную кровать. Когда у меня было несколько футов мягкой подстилки на кровати, я забралась на нее и проверила. Как я и предполагала, пальмовые листья сплющились на дюйм или два, и я осталась с умеренно мягкой постелью. На данный момент сойдет.
К тому времени, как солнце полностью село, я собрала достаточно дров и выкопала яму для костра, но слишком устала, чтобы даже пытаться разжечь огонь самостоятельно. Я лежала на своей узкой кровати (достаточно широкой, чтобы вместить мое тело) и смотрела на невероятно красивые звезды над головой, используя свой рюкзак — с жесткой банкой арахисового масла и всего остального — в качестве подушки.
Было очень неприятно лежать в темноте в полном одиночестве, когда что-то медленно двигалось, ползло и шуршало, как это обычно бывает на необитаемом острове. Я старалась не думать о том, что у меня нет крыши над головой и никакой реальной защиты от чего бы то ни было. Надеялась, что смогу натянуть пальмовый лист на голову, если пойдет дождь, но если кто-то попытается напасть? Я прямо как закуска, поданная на блюдечке с голубой каемочкой.
Подлесок тревожно зашуршал, и я подняла глаза вверх, чтобы увидеть Дина, возвращающегося в лагерь, почти разочарованно вертящего топор в руках. Я не видела его лица, но его плечи казались напряженными, и меня это обрадовало несколько больше, чем стоило бы. Он тоже не нашел ничего съестного. Похлопала по банке с арахисовым маслом под ухом. Я, конечно, голодна, но не настолько, чтобы залезть в свою заначку. Это может подождать до завтра.
Он пошарил в темноте.
— Вижу, никакого огня.
— Нет.
Уверена, что он хотел сказать больше, но передумал. Вдалеке я увидела маленькие красные точки, означающие, что наш оператор все еще там, снимает, и снова посмотрела на Дина. Он вытряхивал что—то длинное и толстое, и оно шуршало, как ткань... одеяло? Я выпрямилась на своей жесткой, шуршащей кровати.
— Где ты его взял?
В густой темноте я почти разглядела, что он положил его на землю под собой, а потом свернулся в нем калачиком, собираясь спать.
— Это мой приз. Ну, знаешь, как твое арахисовое масло. И оно из той же категории, не для того, чтобы делиться.
