— Ты опоздала на двадцать минут, — спокойно констатирует он, вставая рядом со мной.
— Я женщина, и время для меня относительно, — усмехаюсь я.
— Если тебе нужно больше времени, ты должна была сказать сразу. Ненавижу ждать, — я могла бы обидиться, если бы Романов не произнес это очень тихо и устало.
— Тяжёлый день?
— Больше морально. Хочу вычеркнуть этот день из воспоминаний. Поможешь забыться? — вдыхаю его запах, и ноги подкашиваются. Можно сойти с ума только от запаха. От Романова пахнет не просто мужчиной, от него пахнет сексом, соблазном и сладким грехом. Меня немного пошатывает, и я неуклюже спотыкаюсь на каблуках. Глеб ловит меня, подхватывая за талию и впечатывая в себя, хватает за подбородок, заглядывая в глаза.
— Да ты пьяна, Стефания, — усмехается, и мне нравится его улыбка.
— Есть немного, — хватаюсь за его плечи, немного сжимая. — Можешь называть меня Стеша.
— Нет. Стеша звучит отвратительно. А Стефания — шикарно.
— Эстет? — выгибая брови, спрашиваю я. Как можно одновременно обидеть и сделать комплимент?
— Есть немного, жизнь по большей части серая и унылая, поэтому я хочу добавить в нее красоты, — красноречие Романову не занимать.
Мы близки, я чувствую его тело, дыхание, сильные руки — опять плыву и даже не пытаюсь сопротивляться. У Глеба холодные черты лица, мимические морщинки придают ему строгости, чувственные губы — сексуальности, а лёгкая небритость — брутальности. Может быть, я пьяна, но этот мужик сегодня мой Бог. Романов притягивает меня к себе и всасывает нижнюю губу, слегка кусая. Он опять начинает с лёгкой нежности, будто подготавливая к своему напору. А потом набрасывается на мои губы, сжимая скулы, удерживая, словно я сопротивляюсь. Он имеет мой рот, слишком откровенно и грубо, так целуют, когда занимаются сексом в момент экстаза. Возбуждённо постанываю, когда Глеб отрывается от меня. Смотрит горящими глазами, на секунду замирая, словно что-то транслирует.
— Ты ведьма, Стефания, увидел тебя на дороге и… — не договаривает, усмехается и тянет меня за собой к машине.
— Что «и»? — переспрашиваю я, когда Глеб помогает сесть на переднее сидение. Сегодня нет водителя, Глеб Александрович сам за рулём. Ответа не получаю, Глеб закрывает дверь и обходит машину, садясь за руль. Он заводит двигатель и выезжает со двора.
— О Боже! — смеюсь я, и закрываю ладонью лицо.
— Что такое!?
— Ничего, я пьяна, — отмахиваюсь я. На самом деле, меня возбуждает то, как он водит машину, уверенно, плавно, как профессионал. — Не обращай внимания. Я, когда пьяная, очень раскованная и чувствительная, — вырывается у меня.
— Очень интересно. Заказывайте, Стефания Эдуардовна. Чего хотите. Мы едем ко мне.
— Так сразу к вам?
— Я устал и хочу расслабиться дома. Еду, шампанское, цветы — проси все, что хочешь.
— Ох, Глеб Александрович, вы ужасно неромантичны. Цветы дарят сюрпризом перед свиданием. …
ГЛАВА 5
Стефания
— Предлагать пьяной женщине все, что она хочет, опасно, — заявляю я. — Я могу много чего попросить.
— Попроси, — спокойно отвечает Романов.
— Да вы щедрый, Глеб Александрович, — меня определенно несет. Но мне нравится эта лёгкость и раскованность в наших отношениях. — Тогда хочу розовое шампанское Пино нуар и клубнику в молочном шоколаде.
— Как банально и шаблонно, Стефания, — ухмыляется гад, но набирает номер в телефоне на подставке панели.
— Да! — из телефона раздается четкий грубый голос.
— Через полчаса привезёшь мне в квартиру Пино нуар и свежую клубнику в шоколаде.
— Хорошо, — отзывается мужик и Глеб скидывает звонок. А Романов не перестает удивлять.
— Значит, я банальная и шаблонная?! — возмущаюсь я. Глеб не отвечает, продолжая уверенно вести машину. — Тогда я хочу браслет из белого золота, с камнями, давно хотела украшение к этому платью, — заявляю я. На деле я не хочу никакой браслет, просто интересно, как выкрутится Глеб. Ну и, естественно, я сначала говорю, а потом думаю.
Романов переводит на меня взгляд, долго смотрит в глаза, а потом резко разворачивается и едет в другом направлении. Молча кусаю губы, не понимаю, что происходит. На часах двенадцатый час и мы явно не в магазин.
Немного трезвею, когда Романов тормозит возле ювелирного с красивым названием «Диамант». А потом и вовсе теряю дар речи, когда Романов выходит из машины, обходит ее, открывает дверь и подает руку.
— Магазин же закрыт? — усмехаюсь я, вкладывая руку в его теплую ладонь.
— Для нас откроют, — самоуверенно заявляет Романов.
— А вечер становится все интереснее и интереснее, — насмешливо произношу я, смотря, как перед нами открывается дверь ювелирного. К нам выходит охранник в специальной форме и придерживает дверь, словно швейцар.
— Ого! — глаза разбегаются от обилия украшений и аксессуаров. Я, как настоящая сорока, бросаюсь на все блестящее. Глеб вальяжно проходит за витрины и выдвигает мне поддон с браслетами из белого золота.
— Чего желаете, Стефания Эдуардовна? — ведет бровями, смотря на мой вырез на груди в распахнутом пальто.
— Как ты это все организовал? Ты ведь даже никуда не звонил, — спрашиваю, водя пальцами по браслетам, и обалдеваю от ценников.
— Это мой магазин.
— Только этого мне не хватало, — нервно усмехаюсь я. — На самом деле я пошутила насчёт браслета. Но жест и щедрость я оценила. Шампанского и клубники достаточно. Поехали.
— Не-е-т, Стефания, — Глеб обходит витрину и подходит ко мне, встаёт позади, прижимаясь к моей спине. — Жест и щедрость — это когда человек дарит браслет, стоимостью больше его зарплаты, а когда мужчина владеет ювелирным магазином — это просто подарок. Выбирай, — вкрадчиво шепчет мне на ухо. Самое странное, что стоя напротив дорогих ювелирных украшений, я прихожу в восторг от его близости и шепота.
— Спасибо, но я все же откажусь, — тихо отвечаю. Романов выдыхает, тянет руку и берет широкий браслет с россыпью мелких камушков. Сильная рука обхватывает мое запястье и надевает браслет. Он поднимает мою руку к свету, прокручивает ее, играя камнями.
— Красиво, — произносит мне в волосы и меня шатает уже не от алкоголя, а от его запаха и сексуального хриплого голоса. Романов не отпускает моей руки, начиная поглаживать подушечкой пальца запястье, словно пытается нащупать пульс. А я откидываю голову на его плечо и прикрываю глаза.
— Такие подарки обязывают женщину рассчитываться за них, — сглатывая произношу я.
— Определенно, да, Стефания, — хамская усмешка, от которой меня кидает в жар. Боже, между нами ещё ничего не было, а мне кажется, что меня уже имеют. — Поехали, Стефания. — Глеб подхватывает меня за талию и ведёт на выход.
* * *
Романов открывает дверь своей квартиры в новом жилом комплексе, пропускает меня вперёд и запирает дверь. В прихожей загорается свет, и Глеб галантно помогает мне снять пальто, сам скидывает куртку, кидает ключи от машины на тумбу и взмахивает рукой в сторону гостиной.
— Прошу, Стефания Эдуардовна. Располагайся, у меня срочный звонок, — Глеб поднимается на верхний этаж пентхауса, а я остаюсь осматривать огромную гостиную. Бежевые стены, высокий потолок с причудливыми круглыми светильниками, панорамные окна. Здесь царит минимализм. Черные кожаные диваны, пара кресел между ними, столик из темного дерева. Бар, плазма несколько хромированных полок и это все. Комната кажется огромной и пустой, ничего лишнего. Либо Глеб Александрович — педант, либо очень мало живёт в этой квартире. Здесь нет безделушек, случайно оставленных вещей, как в любой квартире. Хотя, Глеб — холостяк…
На столике между диванами уже стоит мое шампанское, в ведерке со льдом — пара бокалов и коробочка клубники в шоколаде. Беру одну ягоду, сажусь на диван, закидываю ногу на ногу и съедаю клубнику, прикрывая от удовольствия глаза. Кажется, вместо опьянения по телу разливается легкий будоражащий страх и предвкушение чего-то горячего. Страшно, наверное, от того что, какой бы я раскованной не казалась, в моей жизни был только один мужчина.
