Я усмехаюсь.
— Нельзя расслабляться, когда сестра Агнес напоминает нам о необходимости вести себя благочестиво с боковой линии танцпола. Это портит настроение.
Он смеется.
— Монахини умеют портить настроение. Вот почему мы устраиваем здесь вечеринки. Дело не в том, чтобы надраться, по крайней мере, для меня. Мне просто нравится давать волю, когда власть не дышит мне в затылок. — Он взволнованно проводит рукой по своим темным волосам, усталость оседает в его глазах. — Сейчас, когда я закончил школу и начал тренироваться, все стало еще напряженнее… — Он на мгновение замолчал. — Нет больше беззаботной студенческой жизни.
Я киваю. Лео уже восемнадцать, он должен будет тренироваться в течение следующих нескольких лет, прежде чем принять присягу вора. Пахан настаивает на том, чтобы они проходили обучение, как все остальные солдаты. Никакого особого отношения к его сыновьям или моему брату.
Лео погрузился в раздумья, видимо, жизнь в Братве давит на него тяжелым грузом. Я вытягиваю ногу из-под себя и пальцем подталкиваю его бедро. У него очень твердое бедро.
— Почему ты не участвуешь в празднике внизу? Иди и веселись.
Его глаза смягчаются.
— Я пришел, чтобы найти тебя, Аля-Кэт. — Aля-Кэт. Он единственный, кто называет меня так. В моей душе вспыхивает маленькая искорка, и мне приходится напоминать себе, что надо успокоиться. Он воспринимает меня как сестру, не более того. — Мы давно не виделись, и на этой неделе меня не будет, пока ты дома. Папа отправляет меня куда-то на обучение, — хмуро говорит он.
И все же тот факт, что он искал меня в то время, когда он мог выбирать из всех фангерл, падающих на него, делает что-то мучительное для моих внутренностей. Я не могу побороть улыбку, которая появляется на моем лице, будьте прокляты брекеты, или румянец, который яростно движется по моей шее.
— На самом деле у меня нет никаких интересных новостей, — пожимаю я плечами, ломая голову, чтобы придумать что-нибудь — что угодно — что заставило бы меня звучать интереснее. — Я вступила в школьную газету. Буду писать о моде и стиле. Я мало что об этом знаю, хотя моя мама — тарелка моды, — признаюсь я, — но мне интересно узнать больше… даже если мне придется изо дня в день носить самую отвратительную школьную форму.
Внизу грохочет что-то тяжелое — вечеринка явно принимает шумный оборот. Он резко вздохнул, потирая виски.
— Черт, — пробормотал он. — Что эти придурки делают? Не ломать в доме ни хрена. Разве я слишком многого прошу?
— Тебе, наверное, стоит спуститься вниз и посмотреть, что происходит. — Я не хочу, чтобы он чувствовал, что должен оставаться здесь наверху и нянчиться со мной. Я знаю, что он просто вежлив, зашел поздороваться. — Девочки, наверное, протестуют против твоего отсутствия, разбивая вещи.
— Ты так думаешь, да? — Его пронзительный взгляд устремлен на меня. — А что, если я лучше проведу время с тобой? Ни одна из этих девушек на вечеринке не может сказать ничего интересного. Они не умные и не особенные, они не читают книг и не пишут газетных колонок, как это делаешь ты.
Впервые я чувствую проблеск чего-то. Это не влечение — в этом я уверена, — а скорее чувство, от которого у меня по позвоночнику бегут мурашки. Я краснею так неистово, что мне приходится отвести взгляд. Ни один парень никогда не делал мне таких комплиментов. А если эти слова исходят от Лео, то я даже не знаю, как к этому отнестись.
Еще один грохот снизу пронзает воздух. На этот раз громкие крики сопровождаются звуками удара чего-то тяжелого и, несомненно, дорогого о твердый пол.
— Что за… — Лео поднимается со своего места, мышцы его челюсти дергаются, он скрипит зубами, явно взволнованный. — Похоже, мы единственные трезвые люди в этом доме. Я лучше пойду разберусь с тем, что там происходит.
Я стараюсь не откинуться на стуле и не опустить плечи в явном разочаровании.
— Тебе стоит.
— Наслаждайся своей книгой, Аля-Кэт. — Он подмигивает.
Подмигивает! В моей груди вспыхивает фейерверк искр, на лице появляется улыбка, пока мой взгляд не падает на книгу, лежащую на столе рядом со мной.
Он подмигнул мне в связи с "Пятьюдесятью оттенками" — он знает, что я читаю эротику!
— Я слышал, что это… незабываемо. — Он слегка улыбается мне, прежде чем уйти.
Мои щеки пылают. Я сейчас умру. Пол может перевернуться и поглотить меня целиком. Я тихо молюсь, но этого не происходит, и остаток ночи я провожу в раздумьях, увидит ли он во мне когда-нибудь нечто большее, чем неловкую пятнадцатилетнюю девочку с брекетами и дерзким вкусом к книгам.
ГЛАВА 5
Алена
Глаза распахиваются, и я мгновенно понимаю одно: я на корабле. Я нахожусь на корабле. Большом. Легкое покачивание под ногами — первая подсказка, как и слабый гул двигателя.
Проклятье. Как долго я была в отключке?
И что именно произошло?
И самое главное — какого черта я здесь делаю?
Лежу на этой чужой кровати, голова раскалывается от непрекращающейся пульсации. Тупая боль только усиливается под натиском солнечного света, проникающего сквозь шторы.
Я копаюсь в памяти, пытаясь восстановить ход событий. Воспоминания всплывают медленно, но когда они всплывают, в сознании снова возникают ужасающие образы: нападение, почти похищение, лишение жизни человека. Человек, покрытый татуировками, внушающими опасения.
Напряжение сковывает мои мышцы. Я убила человека. Может быть, это была самооборона, но все равно. Это плохо. Руки трясутся, дыхание становится неглубоким и быстрым, когда всплывает еще одно воспоминание.
Лео. У моей двери. Настаивает на том, что я в опасности, что я должна пойти с ним. Тупой укол успокоительного, вводимого в мои вены. Господи, этот человек. Он уже однажды разрушил мою жизнь и теперь, похоже, жаждет повторения. Лучше бы он был на этом корабле, чтобы я могла его прикончить. А может быть, лучше, чтобы его не было. Потому что ничего хорошего от того, что мы находимся в непосредственной близости друг от друга в течение длительного времени, не будет.
Со стоном я сползаю с кровати и, спотыкаясь, направляюсь к ванной, которая, как я надеюсь, находится в дальнем конце комнаты. Ноги как желе, но я добралась до двери и с облегчением обнаружила, что это действительно туалет.
Я делаю свои дела и с благодарностью обнаруживаю, что в ванной комнате есть зубная щетка, паста, расческа и средство для умывания лица. Я все еще в шелковой пижаме, в которую переоделась вчера вечером после того, как натерла кожу до блеска, пытаясь стереть следы насилия. Ну что ж, придется их носить, пока я не уговорю Лео развернуть эту лодку — нет, подождите, яхту.
Выйдя из комнаты, я иду по длинному узкому коридору к лестнице, ведущей на палубу. Ой. Свет бьет по глазам, когда я выхожу на свежий воздух и солнечный свет. Я поморщилась, пожалев, что у меня нет солнцезащитных очков. Сейчас, наверное, около полудня, а на открытой воде нет ничего, что могло бы заслонить яростные лучи.
Господи, куда он меня занес?
Вскоре я замечаю того, кого ищу. Лежа под навесом с накрытым завтраком, я думаю, что время его подкосило, но на самом деле все наоборот. Он стал более мускулистым, с большим количеством татуировок. Суровая тень от пяти часов украшает его точеное лицо, подчеркивая полные губы и идеально прямой нос. Может быть, он не так красив, как Даниил, и не так классически привлекателен, как Андрей, но он смелее, сексуальнее, яростнее. Он коротко подстриг свои темные волосы, не то что густая грива волос длиной до плеч, которая была у него, когда мы были вместе, но с более консервативной стрижкой Лео выглядит как современный греческий бог.
Его губы кривятся в ухмылке, когда я иду к нему. Он знает, что сейчас произойдет, и ожидает, что я буду в ярости. Но, судя по расслабленному положению его плеч и веселому блеску в глазах, он ничуть не обеспокоен. Не удивительно. Он всегда был водой в моем огне, спокойствием в моей буре.
