— Пошли, — рявкнул он.
Натали кивнула и наклонилась, чтобы взять пару ярко-розовых зимних штанов. Они выглядели нелепо и были не такими теплыми, как должны были быть. Разве она не читала его письмо, где говорилось о том, что нужно купить одежду, чтобы ездить на снегоходе? Он обсудит это с ней, как только они окажутся у нее дома.
Он ни за что не стал бы отчитывать ее перед Катей. Пожилая женщина наверняка сделает ему замечание, и насколько он знал, она скажет, что он не может так разговаривать с парой.
Такер фыркнул.
Если кто-то когда-нибудь и скажет Натали, что она его пара, то это будет он, и то только в том случае, если он решит ей все рассказать. Скорее всего, нет. Конечно, это будет немного больно, но у него не было времени переключать свое внимание с Винтерленда на медсестру из Калифорнии, которая приехала сюда только ради какого-то приключения. Очень скоро она увидит, как трудно здесь жить, и уедет.
Такеру нужно было, чтобы все его мысли были сосредоточены только на одном: на исчезновениях.
В таком малонаселенном месте, как этот район земли, любое исчезновение ощущалось очень сильно. Только об этом и говорили в барах и немногих общественных местах, где собирались люди. Тайный шепот, который затихал всякий раз, когда появлялся один из мэров. Такер заметил эти осуждающие взгляды и не мог обвинять их.
Его обязанностью было все исправить.
— Я чем-то огорчила тебя? — спросила Натали, скрестив руки на своей восхитительной груди.
Какого хрена? На ней был толстый свитер. Как, черт возьми, он мог посчитать ее изгибы привлекательными, когда едва мог их разглядеть?
«Она наша. Возьми ее».
Такер проигнорировал свое животное.
— Ты ничего не сделала, что могло огорчить меня. Просто мне нужно кое-куда сходить. И сделать.
— Хорошо. Тогда иди и сделай. Я сама смогу найти дорогу.
Такер разразился глубоким смехом, заставив медсестру подпрыгнуть, ее лицо еще больше покраснело, и он хотел запечатлеть его в памяти.
— Ты действительно думаешь, что просто вот так можешь выйти туда и дойти до своего дома? — он окинул ее критическим взглядом, оценивая женщину, из-за которой вопил его зверь. — Ты ведь шутишь, правда?
Когда она сузила глаза и сжала губы в тонкую линию, он продолжил:
— Ты интересовалась какая здесь погода?
— Немного, — ответила она напряженным, осторожным голосом. — Но очевидно, что ты считаешь, что я не в состоянии дойти пешком до своего нового дома. Ты ведь пришел, чтобы встретиться со мной. Ну вот встретились. И теперь, очевидно, у тебя есть дела поважнее. Это единственное объяснение, почему ты так груб.
Когда Такер низко зарычал, на этот раз она услышала. Одна из ее бровей поднялась от удивления. Обычно этого звука было достаточно, чтобы заставить окружающих вздрогнуть и прислушаться к его приказам.
— Одевай куртку, — быстро сказал он. — Я отвезу тебя домой.
Не удостоив ее еще одним взглядом, он вышел, хлопнув за собой дверью. Уже второй раз за последние тридцать минут он хлопал дверью.
У него было дерьмовое настроение, и ему нужно было на долгую пробежку, чтобы очистить голову. Как бы привлекательна Натали не была, но нет никакого разумного объяснения тому, что кто-то так плохо подготовленный к выживанию, могла быть его парой.
«Привлекательная? Нет, даже больше. Великолепная».
«Нет», — он сделал все возможное, чтобы заставить зверя внутри себя замолчать.
«Тогда беги. Истекай кровью из-за сомнений. Она будет с нами, когда мы остановимся».
Такер запрыгнул на снегоход хватая ртом воздух, чтобы избавиться от запаха Натали. От нее пахло солнцем. Что это за чушь? Женщина, которая собирается жить здесь, не должна пахнуть солнцем. Солнце даже не пахло. Он просто потерял рассудок. Его взгляд метнулся к двери кабинета доктора, пока терпеливо ждал, когда выйдет медсестра.
«У нее есть имя. Натали. Произнеси его», — его волку не откажешь. Его темный голос был полон тайн. Как будто животное уже решило, что между ним и Натали что-то произойдет.
«Натали», — Такера очень удивило, что он пробормотал это слово.
— Черт, — сказал он, словно пытаясь избавиться от этого имени. Он не думал, что произнес это вслух, пока за Натали не захлопнулась дверь.
— Все в порядке? — спросила она, медленно спускаясь по ступенькам.
— Да.
Натали скрестила руки на груди, спрятав брови под вязаной шапочкой.
— Я не думаю, что хочу ехать с тобой на твоем снегоходе, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе. Когда мы разговаривали по телефону, все было по-другому.
«Я не знал, когда разговаривал по телефону. Как я мог?»
Пока он боролся с собой, она продолжила:
— Если ты жалеешь, что нанял меня, прекрасно. Но, что я могу сказать, поскольку у меня еще даже не было возможности продемонстрировать свои навыки, кажется довольно несправедливо относится ко мне таким образом. И если так все и будет, то мне незачем здесь оставаться.
Такер моргнул, глядя на нее, у него от шока отвисла челюсть, в то время как смех его волка звенел в ушах.
«Она тебе показала».
— Нет ответа? — спросила Натали. — Может, попросить Сойера отвезти меня обратно в Пойнт-Хоуп? Может быть, ты хочешь разорвать со мной контакт и нанять кого-то, кто тебе больше понравится. То немногое, что я пережила из-за погоды, почти заставляет меня сожалеть о том, что я вообще покинула Сан-Диего.
— Садись на снегоход, — произнес Такер тихо дрожащим голосом, на грани терпения.
— Нет.
Она с вызовом посмотрела на него своими карими глазами, подталкивая его.
К черту, если он этого не сделает. Никогда, ни разу за все время его пребывания на посту вице-мэра Винтерленда никто не отказывался выполнять его приказы. Это было раздражающе и затруднительно. С этим было бы легче справиться, если бы Катя не стояла в дверях и не наблюдала за происходящим.
Пожилая женщина знала его с тех пор, как он был детенышем, и, судя по тому, как она смотрела на него, она была недовольна тем, как он себя вел с медсестрой. Пусть Катя и не была главной в городе, но Винтерленд нуждался в ней. Если Такер отправит медсестру, есть все шансы, что Катя тоже решит уйти. Тогда, что они будут делать?
Посреди замерзшей тундры Аляски без врача.
Он облизнул губы, зная, что влага только привлечет холод и от этого лопнет нежная кожа. Он спрыгнул со снегохода с глубоким вздохом, вырвавшимся из самых его глубин. Он медленно направился к Натали.
— Прошу прощения, — сказал он как можно тише.
Холодный ветер унес эти слова прочь, и он надеялся, что этого было достаточно.
— Что? — сказала Натали, выглядя настолько удивленной, услышав эти слова, насколько ему было трудно их произнести. Он стиснул зубы.
— Я прошу прощение за свое поведение. Я не особо общительный. У меня много забот, и мне нужно, чтобы ты благополучно добралась до своей квартиры.
— Благополучно?
И снова на ее лице отразилось что-то хитрое, и Такер чуть не пнул себя за то, что выдал немного информации, которую надеялся держать в секрете чуть дольше.
— Потому что холодно.
Натали не ответила, но еще крепче скрестила руки под тем, что должно быть упругим бюстом. Эффект был испорчен ее пышной зимней одеждой, но он не собирался указывать на это. Почему она не отвечает ему?
«Потому что твоих извинений было недостаточно. Скажи ей, почему ты ведешь себя как придурок».
Он не мог. Не стал бы.
Одно дело позволить людям поселиться здесь, но оборотни Винтерленда не раскрывали свою истинную природу, пока не становилось ясно, что новичку можно доверять. Даже если они решили остаться. Он не собирался говорить хорошенькой медсестре, что она его пара, потому что это означало, что нужно объяснять природу людей, среди которых она жила. И на что они были способны.
Эта мрачная мысль напомнила ему о еще большей опасности, висящей в воздухе. Как бы ему не нравилась мысль отпугнуть ее, но, возможно, самое подходящее — посадить ее на свой снегоход.
