— Хватит, мальчики! — миссис Геллер дважды хлопает в ладоши, и резкий звук пронзает мои уши. — Хватит!
Они по-прежнему не слушают, и несколько мгновений мы все стоим в растерянности, не зная, что делать. Если они не будут сотрудничать, это затянется надолго. Я бросаю взгляд на Роуз и вижу, что она пристально смотрит на группу. Я открываю рот, чтобы сказать, но она качает головой и направляется прямо к ним. Несколькими длинными шагами Роуз добирается до Престона, а затем сбивает бейсболку с его головы. Она падает на пол, и по комнате разносится коллективный вздох.
У меня руки трясутся… сильно трясутся. Святые угодники. Роуз — самая откровенная из девушек «МакГи», но с Престоном Уэсткоттом никто никогда не связывается — ни парни, ни девушки, ни мужчины, ни женщины.
Он медленно поворачивается, и его карие глаза сужаются, глядя на нее. Я думаю… Я думаю, мы вот-вот станем свидетелями убийства, хотя я не уверена, кто именно совершит это убийство, Роуз или Престон. Однако одно можно сказать наверняка: будет кровь.
— Мы поняли, — говорит Роуз скучающим голосом. — Ты слишком крут, чтобы быть здесь. Новость: никто из нас на самом деле не хочет здесь находиться, так что просто заткнись уже, чтобы мы могли начать.
С этими словами она поворачивается на пятках и направляется обратно к девочкам. Кто-то начинает хлопать, но быстро прекращает, когда больше никто не присоединяется.
Наступает тишина. Престон следит за Роуз, когда она пересекает комнату, а затем ударяет по руке невысокого парня, стоящего рядом с ним. Тот поспешно нагибается и поднимает бейсболку Престона.
Миссис Геллер, умная женщина, воспользовалась тишиной, чтобы начать, прежде чем будет новый бунт.
— Очень хорошо. Девочки, встаньте в шеренгу напротив мальчиков и слушайте внимательно. Мы освежим в памяти то, что узнали о вальсе на прошлом занятии.
Как всегда, раздается коллективный стон, но она не позволяет этому остановить ее.
Выстраиваются две шеренги, и каким-то образом мы с Роуз оказываемся прямо напротив Престона — и под «каким-то образом» я подразумеваю, что осторожно протискиваюсь на свое место, как отчаявшаяся подружка невесты за букетом. Он все еще явно зол, каждые несколько секунд бросает на Роуз тяжелые взгляды, но она лишь мило улыбается. Ее внимание сосредоточено на миссис Геллер, и на губах играет призрачная ухмылка. Каждый парень в этой комнате наблюдает за ней, испытывая к ней что-то вроде покорной влюбленности школьника. Она только что сразила Голиафа и выжила, чтобы рассказать об этом.
Миссис Геллер бубнит что-то о темпе вальса, а я слушаю вполуха, украдкой поглядывая на Престона из-под ресниц. Может, он и немного незрелый, но действительно такой милый. Если бы Престон жил в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, то работал моделью. Я все еще пялюсь, когда его внимание переключается с Роуз на меня. Лед в глубине его глаз чуть-чуть тает, и уголок рта приподнимается в легкой улыбке. Мое сердце уходит в пятки, и я быстро отворачиваюсь, уловив лишь конец последней фразы миссис Геллер.
— …а потом мы выберем партнеров.
Мое сердце бешено колотится.
Это моя самая нелюбимая часть занятий котильоном — та часть, когда инструктаж заканчивается и наступает время опробовать танцевальные движения. Сцена происходит следующим образом: одна или две пары, встречающиеся друг с другом, притягиваются друг к другу, как магниты, в то время как остальные застенчивые мальчики и девочки смотрят в потолок, пол и стены — куда угодно, только не на противоположный пол в другом конце комнаты. Мы все слишком слабы, чтобы подойти к своему избраннику и пригласить его на танец. Я ненавижу это. Хочу быть смелой, как Роуз, поэтому решила, что приглашу на танец Престона. Мы никогда не танцевали вместе, никогда не касались друг друга. Обычно другая девушка добирается до него прежде, чем я успеваю что-либо предпринять.
Но не сегодня.
Миссис Геллер снова хлопает в ладоши, и я воспринимаю это как сигнал выйти вперед и объявить Престона своим партнером. Все мое тело наполняется нервами и адреналином, когда я делаю первый шаг. Я делаю это! Я делаю это! О боже, не могу поверить, что действительно делаю это. Мир расплывается вокруг меня, когда я подхожу к линии мальчиков. Мое зрение застилает наполненный адреналином туман. Они будут петь песни о моей храбрости. Всего три шага, и я оказываюсь перед ним, и Престон улыбается мне сверху вниз — нет, подождите… он смеется.
Миссис Геллер прочищает горло, и я поворачиваюсь, понимая, что все мальчики и все девочки все еще стоят на своих местах. Никто больше не вышел вперед, чтобы претендовать на партнера по танцам. Я единственная, кто пошевелился.
— Лорен, хотя я ценю твой энтузиазм, — говорит она, назидательно глядя на меня, — но я еще не просила вас выбирать партнеров. Пожалуйста, будь внимательнее.
Хихиканье и смешки разносятся по группе, и мои щеки, которые с самого начала и так были красными, теперь горят. Нет! БОЖЕ, НЕТ! Этого не может быть! Подавляю желание разрыдаться, но все наблюдают, как я быстро возвращаюсь назад к Роуз. Пытаюсь игриво рассмеяться, но у меня перехватывает горло, и это звук выходит похожим на воронье карканье. Мое сердце никогда не билось быстрее, а тело никогда еще не было таким раскрасневшимся. У меня появилось слабое осознание того, что это один из тех моментов, которые я буду вынуждена переживать в ужасе по меньшей мере десять лет.
Я даже не обращаю внимания на то, как миссис Геллер заканчивает свой инструктаж по вальсу, сосредотачиваюсь на своем лице, на попытке сохранить его спокойным и расслабленным, даже несмотря на то, что слезы жгут уголки моих глаз, отчаянно требуя признания. Наверное, в итоге я буду выглядеть как восковая фигура. Роуз сжимает мою руку, но я отдергиваю ее. Мне не нужно ее сочувствие в этот момент. Просто хочу, чтобы все перестали пялиться на меня.
— Ладно, класс, теперь пришло время разбиться на пары, — говорит миссис Геллер со смешком, как будто это ее забавляет. Ее голос эхом отдается в глубинах моей долговременной памяти. Когда мне исполнится 40, я смогу воспроизвести эту сцену для своего психотерапевта с пугающей точностью.
Девушки и парни носятся вокруг меня, стремясь найти партнера, пока не остались в одиночестве. Идет соревнование за руку Роуз, оба лучших друга Престона практически умоляют танцевать с ней. Я кручусь, пытаясь найти Престона, и когда вижу его в другом конце комнаты с девочкой из моего класса, дергающей себя за хвост, мой желудок скручивается от ревности. Он знал, что я хочу потанцевать с ним. Я выставила себя дурой, чтобы показать ему свои чувства, а он даже не потрудился найти меня. Это должно было бы погубить мою влюбленность. Я хочу этого, но в глубине души знаю, что, если бы Престон подошел и предложил мне руку, я бы все равно не упустила шанс потанцевать с ним.
Начинается музыка, и Роуз выбирает себе партнера. Мой кавалер Линкольн, единственный отверженный в зале, поворачивается ко мне и безразлично пожимает плечами.
— Ты хочешь быть моей…
Я хватаю его за руку и обрываю:
— Очевидно, идиот, что мы единственные, кто остался, — он глупо улыбается.
Я даже не разговариваю с ним, пока мы танцуем. Я не доверяю своему голосу, и что ж, возможно, я не очень внимательно следила за работой моих ног, потому что к тому времени, как мы закончили первую песню, наступила ему на ноги столько раз, что он ругается себе под нос.
— Осторожнее, — кричит он.
Я глотаю слезы, когда он кружит меня по комнате во время второй песни. Думаю, он старается держаться как можно ближе к Роуз и ее партнеру, и его темп заставляет меня спотыкаться о собственные ноги. Если бы он только притормозил…
Моя нога снова опускается на его ногу, и с него хватит.
Линкольн отбрасывает мои руки в сторону и отступает назад. Пары все еще танцуют вокруг нас, но ему все равно.
— Господи, да ты просто отстой. Как ты думаешь, почему Престон не захотел с тобой танцевать?
Пары вокруг нас слышат его, и некоторые из них хихикают. У большинства хватает порядочности притворяться невежественными.
