— Они любят нас, — мурлычет Холлидей, и от ее слов веет весельем. — Они любят нас и хотят жениться. Да поможет им Бог, беднягам.
Я борюсь с желанием рассмеяться.
— Э-э-э... — Я не та девушка, которая бегает вокруг, визжа, протягивая руку, чтобы все случайно заметили гигантский камень, сверкающий на ее безымянном пальце. Я даже не та девушка, которая тайком шепчет свои новости на ухо подруге. Я из тех девушек, которые ничего не говорят и ведут себя так, как будто все нормально, пока кто-то, наконец, сам не замечает, что на её пальце обручальное кольцо.
Обычно Холлидей не самая наблюдательная особа, она всегда витает в облаках. Должно быть, сегодня вечером она была в полной боевой готовности, потому что Кейси рыщет вокруг, сердито поглядывая на нас краем глаза. Хэл видит выражение моего лица, а потом каким-то образом ухитряется сложить два и два. Она смотрит вниз на мою руку и делает преувеличенный шаг назад, прижимая руки к груди.
— Ох, черт возьми. Что? Какого хрена это у тебя на пальце, Сильвер Джорджина Париси? Какого хрена?.. Это что, обручальное кольцо?
Милостивый Боже. Она практически кричит. Я слишком напугана, чтобы оглядеться и посмотреть, не услышал ли ее кто-нибудь.
— Ш-ш-ш! Да. Это обручальное кольцо.
— Боже, как бы я хотела убедить Зен прийти сегодня вечером. Она должна быть здесь для этого. Погоди, как это вообще могло случиться? — Холлидей снова взвизгивает, еще более пронзительно и возбужденно.
— Он спросил. Я сказала «да».
Было бы здорово, если бы мы могли оставить этот разговор и двигаться дальше как можно быстрее, но я знаю Холлидей гораздо лучше. Она наверняка захочет узнать подробности.
— Он был очень романтичен, — говорю я, надеясь, что одной этой мелочи будет достаточно, чтобы предотвратить ее вопросы.
— Насколько романтичен? И что он сказал? Во что он был одет? И что было надето на тебе? О, черт, кажется, у меня вот-вот случится сердечный приступ.
— Успокойся, девочка. По одной вещи за раз. Не забывай дышать...
— Ух. Вы только посмотрите на это, — произносит леденяще знакомый голос. Этот звук напоминает мне заточенные ножи, их края заточены до самых острых точек. — Ну и как тебе трейлерный парк, Сильвер? Замуж до окончания школы. Полагаю, мне не следует удивляться. Ты всегда была такой... обычной.
Кейси Уинтерс стоит прямо за моей спиной.
Если я сейчас повернусь, то столкнусь с ней лицом к лицу и буду вынуждена смотреть ей в глаза. Без сомнения, мне придется терпеть ее резкие замечания. Взволнованная улыбка, которая еще мгновение назад была на лице Холлидей, застыла в некоем подобии панического ужаса. Она выглядит так, словно Кейси превратила ее в гребаный камень.
— Что? Разве ты не хочешь поздороваться, глупенькая? Давно не виделись. Разве ты не скучала по мне?
Я медленно поворачиваюсь, растягивая движение, желая каждой частичкой своей души, чтобы Ледяная королева Роли Хай, каким-то образом исчезла, к тому времени, когда я повернусь на сто восемьдесят градусов. К сожалению, мои желания не приносят никакой пользы. Она действительно там, стоит передо мной во всем своем ухоженном, разодетом, выщипанном, отшлифованном и отполированном великолепии. Ее черные как смоль волосы стали длиннее, чем были до того, как ее отправили в Сиэтл. И она выглядит еще худее. Настолько худая, что ее скулы слишком сильно выступают вперед, создавая впадины на щеках. Это бы не очень хорошо смотрелось на большинстве людей, но на Кейси, с ее фарфоровой кожей, холодными глазами и розовым ротиком, выглядит раздражающе шикарно. Старые привычки умирают с трудом; должно быть, она снова сует пальцы себе в горло.
Я смотрю ей в глаза и делаю усталый вздох.
— Нет. Я не скучала по тебе, Кейс. Никто здесь по тебе не скучал. Оглянись вокруг. Похоже, что Роли Хай развалилась без тебя?
Я просто хочу быть честной, но я вижу боль в глазах Кейси. Я задела за больной нерв. Такая самовлюбленная. Она видит, что жизнь продолжалась без нее после того, как ее изгнали из Роли... и она чертовски ненавидит это. Судя по презрительному взгляду, который она бросает в сторону Холлидей, она также презирает тот факт, что ее фаворитка снова подружилась со мной, как только она повернулась спиной.
— Так вот почему ты перестала отвечать на мои сообщения? — сплевывает Кейси. — Потому что ты была занята тем, что подлизывалась к школьной шлюхе? Жаль, Холлидей. Действительно чертовски жаль. Я думала, что ты держишься лучшей компании. Но опять же, я думаю, что ты привыкла тусоваться со шлюхами теперь, когда ты тоже одна из них, верно? Танцы в баре? Я имею в виду, разве все эти стриптизерши по сути своей не проститутки?
Напасть на Холлидей и назвать ее шлюхой за то, что она пытается сохранить крышу над головой своей семьи? Это не нормально.
— Закрой свой мерзкий рот и отвали, Кейси. Ты утомляешь. Ты так чертовски утомительна, и с нас хватит. Быть твоим другом было буквальным тюремным заключением, ясно? И мы уже более чем отсидели свой срок. Теперь ты уже не имеешь значения. Твое нытье и твои язвительные тычки просто скучны. Так что... отвали.
Чистая, холодная ненависть ярко сияет в холодных голубых глазах Кейси.
— Ты думаешь, что теперь, когда у тебя появился горячий плохиш жених, ты неприкасаема, Сильвер? — говорит она. — Думаешь, что твой парень-неудачник из трейлерного парка каким-то образом делает тебя лучше нас? Лучше меня?
— Алекс не имеет к этому никакого отношения. — Мне требуется вся моя сила, а потом еще немного, чтобы не поддаться ее замечаниям. Она дразнит меня, пытается разозлить, но я гораздо лучше контролирую себя. Я знаю, чего стоит Алекс, и он тоже. Вот и все, что имеет значение. — Я не лучше тебя из-за того, с кем встречаюсь. Я лучше тебя, потому что я не злобная, бессердечная, вероломная сука, которая бросает своих друзей и причиняет боль всем вокруг, потому что боится, что они могут каким-то образом затмить ее.
Кейси проводит языком по зубам, словно пытаясь избавиться от неприятного привкуса во рту. С зарождающимся чувством осознания мне приходит в голову, что сейчас за нашей маленькой размолвкой наблюдают. Музыка все еще гремит из громкоговорителей, но танцы уже прекратились. Мои одноклассники, некогда страдавшие под каблуком Кейси Уинтерс, собрались вокруг и внимательно слушают, что говорят.
Мне плевать, что они там услышат. Мне плевать на их мнение и на то, на чьей они сейчас стороне. Все это не имеет значения. Только правда имеет значение. Я не буду держать это в себе. Пришло время, чтобы все это выплыло наружу, каждая уродливая, неудобная деталь, и тогда, возможно, этому дерьму придет конец.
— Скажи мне, Кейси. Что же такое сказал тебе Сэм Хоторн в тот вечер?
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — усмехается она.
— Ты знаешь, о чем я говорю. В тот вечер, когда Леон Уикмен устраивал весеннюю вечеринку. Я стояла снаружи в темноте и холоде, истекая кровью... я ждала, что моя подруга придет и поможет мне, но... — Я качаю головой. — Но ведь ты пришла не для того, чтобы помочь мне, не так ли? Я видела тебя через окно. Сэм Хоторн сказал тебе что-то такое, что тебя так разозлило. А когда ты вышла на улицу, то уже не была моей подругой. Ты решила, что я твой враг, и не заслуживаю твоего сострадания.
— ТЫ БЫЛА МОИМ ВРАГОМ! — ревет Кейси. — Хочешь знать, что мне сказал Сэм? Хорошо. Все, что я когда-либо слышала из уст моего отца, это то, что Сильвер такая милая девушка, Кейси. Почему ты не можешь быть больше похожа на Сильвер, Кейси? Сильвер ведь не проваливает математику, правда, Кейси? Сильвер чертовски умная, Кейси. Почему бы тебе не попросить Сильвер помочь тебе, Кейси? Сильвер, Сильвер, Сильвер все время, бл*дь! Я никогда не могла понять, почему он настаивает на том, чтобы упоминать о тебе весь день напролет. А потом это случилось. Сэм сказал мне, что мой отец трахал твою мать. Именно из-за нее мои родители расстались, хотя моя бедная мама так и не узнала, кто была та другая женщина. Она бы точно не позволила мне тусоваться с тобой, если бы знала.
