— Джейкоб!
Рев наполняет спортивный зал, громкий и яростный. Я почти ничего не вижу из-за опухших век, но этот голос я узнаю где угодно. Это Алекс. Наконец-то он здесь... но уже слишком поздно.
Глава 32.
Алекс
Пронзительный, неистовый крик прорезает обжигающую тишину.
Коридоры Роли Хай проносятся мимо как в тумане, пока я лечу на звук панических криков, которые раздаются один за другим.
Она жива.
Она все ещё жива.
«Sbrigate, Passerotto! Faster!» (прим.с италь. «Быстрее, Воробушек! Поторопись!»)
Двойные двери спортзала с оглушительным грохотом распахиваются, когда я проскальзываю в них. Посреди большого открытого пространства, прямо на середине линии средней зоны баскетбольной площадки, капитан футбольной команды «Головорезы Роли Хай» пытается бороться с окровавленным существом в форме болельщицы Сирены, надевая чертову петлю на ее шею.
Я не узнаю девушку в его объятиях.
Ее лицо — сплошное месиво из рассеченной кожи и синяков. Ее руки кровоточат, колени и ступни рассечены. Я знаю, что это Сильвер, только потому, что она сражается с ним, как одержимая адская мегера, борясь за свою жизнь.
Перед моими глазами все окрашивается красным.
Кроваво-красным.
— Джейкоб!
Глаза Сильвер открываются, испуганные, налитые кровью, но все еще синие. Они встречаются с моими, и я вижу ее ужас, ее страх и, что еще хуже, ее смирение.
Джейкоб поворачивается, разворачиваясь в талии, его лицо подпорчено двумя длинными глубокими царапинами на щеке. Он рычит, показывая мне свои зубы... и отпускает Сильвер.
Ее тело мгновенно напрягается, спина выгибается, руки тянутся вверх, чтобы вцепиться в толстую веревку, которая все туже и туже стягивает ее горло. Она не сильно провисла из-за её рук, но этого достаточно. Не настолько, чтобы сломать позвонки на ее шее, но кончики ее больших пальцев парят в дюйме от лакированных половиц. Она не может сбросить свой вес с веревки.
— Черт меня побери, — шипит Джейкоб. Он делает шаг вперед, становясь между мной и бьющимся в конвульсиях телом Сильвер. — Похоже, ты немного опоздал, Моретти. Ты ни за что не пройдешь мимо меня, пока у нее не кончится время.
— Ты что, бл*дь, совсем с ума сошел?
Сильвер издает сдавленный звук, ее лицо становится все краснее и краснее по мере того, как проходят секунды. Ей осталось совсем недолго. Если я не выну ее оттуда в ближайшие несколько секунд, она умрет, и мне придется смотреть, как это происходит.
У меня нет времени драться с Джейкобом. Черт возьми, у нас нет времени ни на что.
Но капитан «Головорезов Роли Хай» не позволит мне просто так проскользнуть мимо него и спасти ее.
— Уйди с дороги, Джейк. Прямо сейчас, бл*дь!
Джейкоб надувает губы и бросает быстрый взгляд через плечо.
— Знаешь, ты как бы портишь мне вечер. Я хотел посмотреть на это. Больше всего на свете я ждал чертовски терпеливо, чтобы посмотреть, как эта тупая пизда вдохнет в последний раз. Ты чертовски раздражаешь меня, Моретти. Кто-нибудь говорил тебе об этом раньше?
Я делаю три шага, потом еще два. Теперь я уже достаточно близко. Джейкоб склоняет голову набок, его глаза сужаются, как у змеи.
— Что ты собираешься делать, Моретти? Ты большой, но я больше. Кто знает, может быть, ты меня и уложишь, но я так просто не сдамся. Она еще задолго до этого превратится в гребаное червивое мясо. Ты в полной заднице. И она тоже. — Он тычет большим пальцем через плечо в сторону Сильвер.
Лицо у нее багровое.
Она отчаянно цепляется за веревку, один из ее ногтей сломался, и кровь стекает по руке, по предплечью, капает с локтя.
Джейк хочет, чтобы я с ним дрался. Он ждет, что я буду умолять и просить его освободить ее. Однако отпускать Сильвер для него не вариант. Он не оставляет мне выбора.
— И что? И что ты сделаешь, ублюдок? Ты собираешься наброситься или…
Звук выстрела оглушает. Отдача бьет вверх по моей руке, ударяя в плечо, подбрасывая мою руку вверх. Монти говорил, что у такого пистолета будет очень сильный удар, но шок от неожиданной силы почти выбивает меня из равновесия.
Джейкоб хмурится, смущение портит его самодовольное выражение лица. Он смотрит вниз на свою грудь, как раз когда первая лента алой крови спускается вниз по его рубашке.
— Ты... ты подстрелил... — он поднимает голову, его кожа белая, как простыня, а затем шатается, протягивая руку, чтобы не упасть.
Я не теряю больше ни секунды. Я слышу глухой удар, когда Джейкоб падает на пол, но не задерживаюсь, чтобы посмотреть. Я бросаюсь к Сильвер, хватаю ее за талию, не утруждая себя попытками найти что-нибудь достаточно острое, чтобы срезать веревку. Поднимаю ее, веревка ослабевает, но петля удавки все еще прочно закреплена на столбе ее горла.
Бл*дь, бл*дь, бл*дь!
Я держу ее одной рукой, а другой дергаю и дергаю за петлю, и постепенно она начинает освобождаться.
А затем она начинает дышать, делая хриплый, болезненный вдох, от которого мне хочется упасть на колени и плакать слезами облегчения.
— Алекс? — Сильвер смотрит мне в глаза, и на мгновение мне кажется, что все будет хорошо. А потом ее прекрасные голубые глаза закатываются назад, спина выгибается, и она начинает задыхаться.
— Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. — Используя все свои силы, я срываю петлю с ее шеи и стягиваю ее через голову, отбрасывая прочь. Сильвер сильно дрожит в моих руках, когда я несу ее мимо распростертого тела Джейкоба, лежащего на полу. Я стараюсь быть как можно осторожнее, когда кладу ее на доски, чтобы она не ударилась головой.
— Ты подстрелил... меня, — задыхается Джейкоб. — Ты, мать твою, подстрелил меня.
— В живот, — напоминаю я ему сквозь зубы. — Тебе лучше надеяться, что она не умрет, иначе я выстрелю тебе прямо между глаз, ублюдок.
— Мой отец...
Ну же, Сильвер. Давай. Пожалуйста, будь в порядке. Пусть она будет в порядке, Боже. Ну же!
Она все еще дрожит, ее тело дрожит, видны белки глаз. Я опускаю свое лицо к ее лицу, располагая свою щеку перед ее ртом, ожидая почувствовать хоть что-то. Подождите, да, вот оно. Неглубоко, неровно... но она дышит. По крайней мере, она дышит. Облегчение проходит через меня, но оно смягчается страхом. Судороги не прекращаются; кажется, они становятся все хуже.
Она дрожит в моих руках, голова Сильвер резко откидывается назад, ее зубы сжимаются вместе.
Позади меня дыхание Джейка становится влажным и прерывистым.
— Ты... слушаешь меня? Мой отец…
Я не обращаю на него внимания. Его отец больше не сможет защитить его. Только не из-за решетки. Он, вероятно, проведет остаток своей жизни, гния в какой-нибудь тюремной камере, проклиная тот день, когда он пересек дорогу Кью и мотоклубу Дредноутов. Я почти уверен, что Джейкоб будет последним, о чем Калеб будет думать завтра.
Дрожащей рукой я убираю с лица Сильвер спутанную, пропитанную кровью прядь волос. Её губы разбиты, челюсть в синяках, из виска сочится кровь, нос явно сломан. Она выглядит так, словно только что провела десять раундов с бойцом UFC, что говорит о многом. Это говорит о том, что она сама боец. Она не переставала бороться. Она не сдалась.
— Только не сдавайся сейчас, — шепчу я, прижимая ее к себе. — Не сдавайся сейчас, Сильвер. Давай. Борись.
Я вызываю скорую помощь. Я едва слышу, что говорит парень на другом конце провода. Я говорю ему, где мы находимся, что случилось, и что девушка, которую я люблю, нуждается в помощи, а затем вешаю трубку. Проходит долгая, жестокая минута. Я ничего не знаю о припадках, но знаю, что они, вероятно, не должны продолжаться так долго. В конце концов, так же быстро и резко, как и начался, приступ просто... прекращается.
Я прикусываю нижнюю губу, наблюдая за ее лицом, ожидая какого-то знака, что с ней все будет в порядке.
— Сильвер? Сильвер?
— Она... она мертва? — выдыхает Джейкоб.
