Некоторое время стоит тишина.
Тем неожиданнее звучит резкий окрик:
— Это что за хуйня, Мирасов?! Что за хуйня?! — тычет дулом в экран ноутбуку, потом им же по моему плечу.
— Очевидно, твоя хуйня. То же, что ты натворил.
— За лоха меня держишь?! Здесь те же самые файлы, что ты мне принес в офис на флешке. Те же самые, мать его, только размноженные несколько раз! Что за липа, спрашиваю?!
Захаров зол, лицо перекошено. Дуло все настойчивее толкается в корпус.
— Что?
Честно, я сам не ожидал. Времени было в обрез. Кэп передал мне две флешки. На одной — ознакомительный фрагмент. На другой — полная версия… Должна была быть.
— Ты бредишь. Там полный вариант.
— Тормози, — хрипит. — Тормози! Живо…
Пистолет — аргумент весомый.
Приходится остановить машину.
— На! смотри!
Захаров толкает мне на колени ноутбук, я кликаю по файлам и херею от того, что Захаров прав.
Неужели Кэп так глупо обгадился, по ошибке несколько раз скопировав одно и то же? Нет, не думаю! Сейчас так даже третьеклассник не ошибется!
Здесь что-то не то…
Блять.. .
Доходит!
Кэп возмущался, что времени мало. О планах поинтересовался в итоге, я немного его просветил. Значит, он достал мне информации совсем немного и отправил блефовать с одним гребаным пазлом, вместо полной их коллекции.
Сука… И даже не предупредил.
Сука, урою! Урою его, как только выгребу из той задницы,в которой я оказался по его вине.
За такие выкрутасы парня нужно на крюк за яйца подвесить.
Еще раз все просматриваю.
— Ну?! — рычит Захаров.
— Мне нечего тебе сказать. Кажется, парень, которого ты хочешь, наебал и меня самого.
— Пиздишь! Хочешь сказать, не проверил?
— Ты же не проверил все досконально. Только сейчас схватился. Так и я. На доверии, блять. Как видишь, доверять не стоит.
Мы молчим. Сверлим друг друга напряженными взглядами.
Воздух густой и тяжелый. Дышим часто.
— Звони ему. Прямо сейчас.
— Не поднимет. Мы уже договорились о встрече. Такие у него правила. Поехали, доберемся. Пообщаемся.
— Или нет, — говорит медленно Захаров. — Если он тебя так нагло кинул, значит, и ехать не стоит.
Захаров небрежно перебрасывает ноутбку на заднее сиденье. Разворачивается только корпусом, взгляда с меня не сводит. Пальцы побелели, сжимая пистолет.
Выпрямляется.
— Или все-таки нет никакого парня, а? Умело тупым прикидываешься, и сам проворачиваешь. Что ты задумал Мирасов? Куда мы едем? Кто нас там ждет? Ловушка?
В глазах Захарова разгорается гнев и ярость. Интуиция молотит на всю катушку, мыслит он правильно.
Но мне не на руку его догадливость.
Я в заднице.
— Давай попробую все-таки позвонить… — тянусь за телефоном.
— Руки. Руки на руль! — командует.
Мотор урчит заведенным. Я не переставил на режим парковки.
Сглатываю.
— Послушай, все решить можно… — начинаю.
Потом резко выжимаю газ и выкручиваю руль вправо, наклонившись.
Захаров стреляет.
Глава 79
Глава 79
Расул
Боль отзывается в теле тупым взрывом, по телу сразу струится красная жижа.
Машину заносит, мы вылетаем с трассы и переворачиваемся.
Становится тихо.
В голове звенит.
Пошевелиться не могу.
Машина в итоге упала боком. Стекло с моей стороны придавлено к снегу и мерзлой земле. Открыл глаза и закрыл их сразу. Снова открыть глаза не получается. Вообще пошевелиться не получается.
Тела не чувствую совсем.
Но слышу. Вкусы, запахи и звуки.
Полный рот крови. Лицо залито.
Захаров шевелится. Со стоном и матом. Видно, ему тоже хорошо досталось. Отщелкивать ремень не спешит. Звонит кому-то.
— Давай, живее. Я на трассе. За километром… Живее. Я застрял в перевернутой машине. Еще надо решить проблему… Да. Жду.
Я притиснут в сиденье, а Захарова только ремни безопасности удерживают. Наверное, впиваются в его тело, поскуливает и матерится, время течет мучительно медленно.
Слышится шорох шин. Рядом тормозит кто-то, скрипит по снегу, предлагает помощь.
— Мужики, держитесь! Сейчас помощь вызову!
— Телефон спрячь. И вали нахрен… — задыхаясь, отвечает Захаров. — Помощь уже едет.
— Давай помогу? Дверь сейчас открою… — настырно пытается помочь добрый самаритянин.
Настолько настырно, что по телу ползет холодом.
— Дверь помялась маленько, но ничего. Ничего! Держитесь, мужики…
Захаров вяло отбивается от помощничка, но у него такой пыл и рвение помочь, даже завидно, что кто-то может вот так рвануть на помощь.
— Не трогай меня, кретина кусок. Больно… Аааа, сука, как больно!
— У тебя перелом открытый! Ребро распороло кожу…
Ругань Захарова прерывают другие голоса. Добровольного помощника оттесняют в сторону другие люди. Захарова со всей осторожностью вынимают из машины. Он шипит о пушке, ноутбуке. Едва слышно просит проверить, что со мной.
Один одергивает:
— Кажется, мигалки. Валим скорее.
— Проверьте! — настаивает Захаров.
Ко мне суется кто-то один, торопливо скользит пальцами по шее.
Нет, все-таки чувствую. Кое-что чувствую!
— Труп, — быстро отнимает пальцы.
Они спешат, слишком спешат, чтобы нащупать едва заметную ниточку пульса, я сам в себе его едва ощущаю.
Захаров со своей компанией уезжает, прихватив и незадачливого спасителя вместе с его машиной.
Ноги холодеют. Мурашки ледяных игл добираются до живота, скользя выше. Опоясывают корпус, сдавливают.
Становится тяжело дышать.
Меня сносит потоком.
Кажется, медленно плыву к праотцам.
Нет, не хочу. Еще слишком рано…
Я цепляюсь лишь разумом, тело подавлено. Искрой сознания пытаюсь светить в кромешной темноте, опутывающей коконом.
Выдохи становятся короче, вдохи — жалкие и недостаточные. В очередной раз даже вдохнуть не получается, мозг затухает, сознание сворачивается калачиком, сужается до размеров точки.
Я еще живой.
Живой.
Жить хочу…
Просто жить!
Отчаянно пульсирую той самой угасающей точкой.
Реальность снова резко нахлынула звуками голосов.
Уже нет сил реагировать. Нет сил ни на что.
Только ужасная мысль в ловушке: если меня примут за мертвого?
Если меня примут за мертвого?!
***
Александра
— Ну?!
— Булат тоже не отвечает. Послушай, это еще ничего не значит.
— Вот как?!
— Да. Мужики делают свою работу, — отвечает Рахман невозмутимо. — Уверен, им просто некогда.
— Какую работу? Ну, какую работу? — шиплю. — Надо бежать!
— Куда? — рявкает Рахман. — Зачем? К кому? Что ты делать собираешься? Там целая команда работает, специалисты подключены. Только твоей пестрой, мельтешащей юбки там не хватает, чтобы под ногами путаться? Думаешь, истерик твоих там не хватает? Живо пошла к сыну, мать года! — разворачивает меня в сторону лестницы, подталкивает бесцеремонно. — Ты очень сильно поможешь тем, что просто будешь с сыном!
— Мааам? Мааам! Мам! — спешит ко Алим, спускается, держась за перила. — Дядя плохой? — зыркает на Рахмана.
Вот и сын проснулся… От криков. Господи… Что мы здесь развели?
— Все хорошо, Алим. Мы просто поспорили. Пойдем спать, еще рано.
— А я не хочу! Где папа?
Слезы душат. Грудь колет… Сама не знаю, где папа, мой хороший. Это все, что меня интересует. Все, что я хотела бы знать!
— Папа еще в поездке, Алим.
— Скоро вернется?
— Очень надеюсь. Пойдем, ты, может быть, спать не хочешь, а я немного хочу. Посидишь со мной, пока я уснул? А потом с дядей Рахманом играть отправишься.
Алим поддается на уловку, но играть с Рахманом отказывается. Зато мой мальчик доверчиво прижимается ко мне и почти мгновенно засыпает под одеялом.
Я снова без сна.
Когда Алим просыпается во второй раз, утро уже довольно позднее, а я разбита — физически и раздавлена морально.
