— Прости ещё раз. Я реально растерялась, поскольку знаю твоё к себе отношение и знаю, чем данный разговор может в конечном счёте закончиться…
— Тогда зачем ты сюда заявилась, заранее подготовившись к нашей встречей и даже нисколько этого не скрывая? — он окинул её фигуру с ног до головы далеко не восхищённым взггядом и опять же не предложил ей хотя бы временно присесть.
— На самом деле я не думала, что найду тебя здесь и пришла сюда скорее наобум. Ведь прошёл уже почти целый месяц. А с того дня, когда ты приходил ко мне в палату после операции, мы с тобой больше уже не виделись. И даже не говорили по телефону или как-то ещё.
— А ты всё это время переживала, что никак не можешь меня отблагодарить и поговорить по душам на столь душещипательную тему?
— Насколько я помню, мы с тобой вообще ни на какие темы всерьёз не говорили, после того… после того, как ты вычеркнул меня из своей жизни.
— Наверное, это должно было подсказать тебе, как же я на самом деле к тебе отношусь, и почему именно я это сделал. Обычно, Нора, после подобных действий не ищут поводов с причинами, чтобы встретиться и о чём-то поговорить. Это как раз и указывает на то, что время для подобных разговоров давно истекло! И не стоит принимать на свой счёт все оплаченные мною за вас счета с будущими подачками, наивно думая, что я это делаю из-за каких-то скрытых к тебе мотивов. Я тебе сказал об этом ещё до операции. Не появись на моём пороге Маргарет, боюсь, ты едва ли бы сейчас стояла тут передо мной во всей своей реанимированной красе. Благодари за эту исключительную возможность только её. А теперь, ты не возражаешь, если…
Он так и не успел договорить фразы о том, чтобы попросить Нору покинуть территорию ресторана и его собственной жизни. Поскольку та вдруг ни с того, ни с сего, взяла и демонстративно уселась на одно из кожаных стульев-кресел за его столиком, как раз напротив и с видом невозмутимой роковой стервы. Причём проделала это с таким изяществом, отложив свою скромную дамскую сумочку на край тёмно-коричневой столешницы, будто действительно собиралась здесь остаться как минимум на чашечку кофе.
— Ты это серьёзно? — Стаффорд отрывисто хохотнул и даже качнул головой, приподнимая брови ни сколько от удивления, а от восхищающей наглости этой красавицы. — Только не говори, будто ты пришла сюда как раз за этим, чтобы вызвать у собственной дочери приступ запредельной ревности. Это как-то уж слишком банально и низко даже для тебя.
— Нравится тебе это или нет, Рей, но Дейзи моя дочь и останется ею до конца своих дней. Так что я никак не смогу игнорировать тех вещей, которые ты с ней вытворяешь или собираешься вытворить. Она, по сравнению с тобой, практически ещё ребёнок, а ты уже намереваешься насильно её забрюхатить и провести через все прелести беременности, включая роды и лишения родительских прав. Не слишком ли многого ты себе позволяешь? А если бы кто-то захотел проделать нечто подобное с твоей дочерью?
— Хочешь сказать, что тебя действительно только сейчас вдруг резко взволновало будущее твоей дочери, и ты сюда заявилась, потому что воспылала ко мне праведным материнским гневом? А до этого было всё прекрасно? Включая события последней недели и твоего переезда на новое место жительство в один из элитных районов города? А может как раз поэтому ты сюда и заявилась, приняв мой очередной для вашей семейки подарок, как за особый тайный знак моего «истинного» к тебе отношения? Но как только поняла, что всё совсем не так, как тебе до этого казалось, взяла да и перекрутила всё на новый лад.
— Думай, что хочешь, Рей, но тебе придётся рано или поздно остановиться и взглянуть на происходящее с другой стороны. Поскольку это настоящее сумасшествие! Как тебе вообще могло прийти в голову подобное безумие? Ладно я! Но чем перед тобой провинилась моя девочка?
Он ответил не сразу, прожигая ледяным взглядом сидящую перед ним женщину, в которой он, страшно подумать, когда-то видел единственный для себя смысл жизни и своё будущее. А теперь смотрел в упор и не чувствовал ничего, кроме как жгучего желания подозвать официанта и просить того выпроводить эту стерву из ресторана с помощью местной охраны.
— У меня к тебе встречный вопрос, Нора. Почему тебя потянуло на данный подвиг именно сейчас? Именно после того, как ты переехала в новую квартиру, получила постоянный кредитный счёт на своё имя и даже несколько дней на то, чтобы привести себя в божеский вид. Или ты действительно решила, что всё это было сделано только для тебя единственной и неповторимой? Что я думал лишь о тебе одной, а не о Дейзи? О том, что ей придётся однажды переехать в собственное и желательно постоянное место жительство, и это будет вовсе не ваш семейный домик в Юкайе (который я тебе рекомендую в срочном порядке продать, а лучше сжечь для стопроцентной надёжности). Я и перевёл её, к твоему сведенью, из Мендонсинского колледжа в Сити Колледж Сан-Франциско, чтобы ей больше не пришлось постоянно сталкиваться лицом к лицу с Шайлой и не краснеть перед той за свою связь со мной. Как видишь, я не просто её использую в своих безумных целях. Я забочусь о её будущем вне зависимости от того, сумеет она от меня забеременеть или нет. Родит ли она мне ребёнка или нет. Или думаешь при других обстоятельствах у неё бы сложилась совершенно иная и более лучшая, чем сейчас жизнь?
— Заботишься о её будущем? — кривая усмешка исказила лицо Норы далеко неприятной мимикой, но, похоже, она не особо переживала по данному поводу. — И как долго ты собираешься это делать? То того момента, пока она не оступится и не сделает что-нибудь вон выходящее, не вписывающееся в твой привычный уклад жизни? После чего ты тут же сбросишь с небес за землю и смешаешь с дерьмом? Признайся хотя бы самому себе, Рей, чего на самом деле стоят все твои заботы, и чем они, в конечном счёте заканчиваются. А если вспомнить, чем началась твоя, так называемая забота о Дейзи…
— Знаешь, Нора, это уже как-то мне лично решать с чего что-то начинать и чем потом это что-то заканчивать. И я бы на твоём месте поубавил гонору, если хочешь и дальше иметь возможность общаться со своей дочерью, как и получать от меня хоть какие-то отступные со средствами к своему дальнейшему существованию. Остальное, милая, тебя банально не касается. Так что, сделай мне одолжение. Остановись на том месте, до которого ты успела дойти, поскольку дальше этой границы ничего другого тебе уже не светит. Ну, а если в ближайшем будущем с Дейзи вдруг что-то произойдёт и это что-то каким-то образом будет связано с твоим участием… Лучше уж тебе не знать, что я тогда с тобой сделаю. Иначе то, что с тобой случилось двадцать три года назад, покажется тебе райским отдыхом на Багамах.
Наконец-то ему удалось достучаться до её явно нездорового рассудка и получить желаемую для себя реакцию. Элеонора не просто стушевалась, но и потупила взгляд, заметно краснея и чувствуя себя не в своей тарелке. Если в неё до этого момента и теплились хоть какие-то наивные фантазии на его счёт, то сейчас от них не должно было остаться и камня на камне.
— Наверное… ты прав… — немного рассеянно и будто не замечая, что делает, Нора потянулась за сумочкой, вроде как собираясь уже встать и уйти. — Я действительно что-то не то себе напридумывала, решив было, что в тебе осталось хоть что-то человеческое. Вот только главная проблема всё же не во мне, Рей, а в тебе. Ты настолько погряз в своей ко мне ненависти, что и вправду решил, будто я, родная мать, пойду когда-нибудь против собственного ещё и единственного ребёнка. Это не то что шокирует… это буквально выбивает почву из-под ног.
— Тогда почему бы тебе не оказать нам двоим всего лишь одну несложную, но весьма неоценимую услугу? Свести подобные «случайные» встречи до минимума, а то и вовсе вычеркнуть их из общего уравнения. Ты ещё достаточно молода и красива, к тому же получила недавно второй шанс на жизнь. Может тебе всё же стоит воспользоваться им по прямому назначению и поискать другие пути по приобретению личного счастья?
