На требовательное дочкино:
— Анне! — Мажу по ней взглядом, улыбаюсь и объясняю:
— Баба твой звонит. Отвечу и вернусь.
— Хорошо.
В сторону спальни зачем-то крадусь на цыпочках. Зачем-то щелкаю замком. Зачем-то отхожу подальше.
Как будто говорить с ним — стыдно. Как будто любить его — стыдно.
Сердце в горле. Я жму на зеленый телефон.
— Алло, — мой голос слегка срывается. Я прокашливаюсь.
— Привет, — у Айдара с этим никаких проблем. Он звучит ровно и спокойно. Чуть тише, чем я ожидала.
Повисает пауза. Ток крови ускоряется. Как бы я ни отрицала, его любовь меня питает. Я хочу ее получать.
— Ты на работе? — Спросив, чувствую себя глупо. Краснею. Хорошо, что это видит только зеркало.
Конечно, он на работе. Где же еще? Только ты ни черта не знаешь, как он работает. Где его офис. И вообще в офисе он сидит или на бесконечных встречах.
— Да. В переговорке был. Вышел.
Эти слова почему-то усиливают мое волнения. Хотя разве же это не просто нормально? Ради дочки выйти. Ради… Меня?
— Поужинаешь со мной, Ай? — Просьба Айдара провоцирует бурю. Протест я глотаю. Легкомысленное согласие сдерживаю. Не контролируя себя, зачем-то глажу комод.
— Ирина сегодня выходная.
Малодушно увиливаю. Понятно, что при желании проблему можно решить. А можно возвести в ранг непреодолимых преград, что я и делаю.
Айдар молчит. Я чувствую свою вину. Сглаживаю:
— Можем послезавтра. Втроем. После утренника.
Слышу тихую усмешку. Кусаю губы.
Я очень искренне отдаюсь ему в постели, но в общении веду себя еще более скованно, чем в самом-самом начале, когда он был моим благодетелем, а я — наивной двадцатилетней девочкой.
— Втроем можем… — Он отзеркаливает мои же слова, задумчивым тоном обнажая грустный контекст. Прокашливается. — Я хотел вдвоем, Айлин. У меня еще несколько встреч. Вечером друг просил пересечься. Подумай пару часов, пожалуйста. Выйдем. Проветримся. С Ириной я договорюсь. Друга перенесу. Попробуем…
Чувствую себя птицей в клетке. Крылья перебиты еще со времен, когда я пыталась разогнуть прутья. А теперь дверца вроде бы открыта, а я сжимаю когтями перекладину. Боюсь.
— Друг обидится… — Увиливаю еще раз. Тихо.
Айдар снова усмехается.
— Как обидится, так и простит. Поймет, в конце концов.
Он так добивается моего согласия, что меня даже немного тошнит от волнения. Я хочу. Но не могу себе позволить. Пока.
— Пригласи его к нам. К себе. — Поправляюсь. — У него есть семья?
— Нет. Семьи нет. Зачем ему к нам?
— Сафие будет рада, если ты приедешь раньше. А я… Стол накрою. К которому часу?
Мое встречное предложение явно удивляет Айдара. Он взвешивает. Я чувствую себя глупо. С чего решила, что он хочет видеть друга дома? Я же даже не знаю, кто это. Насколько близкий…
— К восьми.
Выдыхаю. Улыбаюсь. Пальцы тут же начинает покалывать. Под ногами — знакомая тропка. Накрыть стол. Принять гостей. Это я умею.
— Что-то конкретное приготовить? — Игнорирую тот факт, что вроде бы завязала с подстраиванием под людей, и тут же провалилась.
— На твое усмотрение.
Киваю, хотя Айдар этого и не видит. В разговоре снова заминка. Я мысленно составляю список для экспресс-доставки. Айдар… Страшно узнать, о чем думает. Как оценивает мое рвение. А вдруг совсем не уместно?
— А замуж пойдешь за меня?
— Айдар… — Ставшее привычным предложение все равно волнует. Бежит по коже мурашками. Я мотаю головой. Губы улыбаются. И у него улыбаются.
— Ночью «да» скажешь? Хорошо. Договорились.
Упрямо фыркаю. Он — смеется. Дожмет ведь, Аллах. Раньше времени дожмет. Страшно. Но и неизбежно тоже.
— Хочу тебя, — тон Айдара меняется. Звучит требовательно. Немного хрипло. Проникает под кожу. Выстреливает желанием. — Давай еще одну сделаем. Охуенные ж дети у нас получаются… — Просит. Уговаривает…
— Иди работай. — «Приказываю» на крымскотатарском и скидываю. А сама приваливаюсь спиной к стене.
Аллах. А самой-то как теперь работать?
* * *
Собственной суетливостью себя же и смешу. Во мне мешаются стыд, страх и ответственность поровну с удовольствием. Чувства из далекого-далекого прошлого, в котором я была ужасно счастливой.
Продукты привозят быстро. Сафие в восторге от того, что вечером у нас будут гости. Помогает мне готовить и накрывать. Как может, конечно, больше мешая и задерживая процесс, но я снова забыла, как можно на нее злиться.
Упахиваюсь до схваченных спазмами мышц на плечах и шее, но зато все успеваю. Ставлю мясо в духовку и бегу приводить в порядок уже себя.
Раньше мы всегда ели на кухне, сегодня же я накрываю стол в гостиной. Получается прекрасно. Только Салманову приходится перетерпеть мои приставания. Я же ничего здесь не знаю! Где что стоит. Что есть, чего нет.
Оказывается — нет целой кучи вещей, без которых я свою жизнь не представляю. Этому дому не хватало женщины. Я думаю об этом постоянно. Часто ли думал он…
Не спрошу.
В восемь с небольшим он звонит и говорит, что уже под подъездом. Мы с Сафие идем к двери встречать гостей.
Я волнуюсь сильнее, чем оно того стоит, но унять себя не могу.
Слышу мужские голоса, смех, трель звонка. Тянусь к замку, открывая…
Первый мой взгляд впивается в Айдара. Он расслабленно улыбается своему другу, поворачивает голову ко мне. Губы еще искривлены иронично, а взгляд уже меняется. Укутывает меня. Тянет.
Осознаю, что совершила ошибку. Не надо было за него цепляться. Теперь сердце сбилось. Щеки красные…
— Салам, — здороваюсь с ним, чувствуя, как руки соскальзывают с хрупких детских плечиков.
Айдар опускает глаза. Они расширяются. Он рад ее видеть, но специально для Сафие утрирует свой восторг. Приседает, ловит, целует сразу…
— Салам, бабасы! — Она мартышничает за мной.
А я тем временем уступаю отца дочери, перевожу взгляд на нашего гостя.
Молодой мужчина с интересом рассматривает мое лицо. Смущает, конечно, но я стараюсь не концентрироваться на этом, а гостеприимно улыбнуться. Помогает напоминание, что сегодня я играю хозяйку.
Он такой же высокий, как Айдар. Одет в пальто, из-под воротника которого выглядывает высокое горло темного гольфа. На запястье — явно дорогие часы. Уверена, это человек с достатком. А еще наверняка занимает какую-то важную должность и обладает нехилым умом.
Почему-то мне кажется, других в окружении моего муж нет.
Волосы у него аккуратно стрижены. Лицо — выбрито гладко. Взгляд цепкий и… Рентгеновский. Не проживи я столько лет с Айдаром и мыслями о нем, может даже испугалась бы, потому что вместе с мужчинами в квартиру зашла их особенная аура, но я опытная. Справляюсь с мурашками.
— Здравствуйте, — здороваюсь первой, легонько склоняя голову. Это веселит обоих мужчин. А меня злит. Стреляю в Айдара прищуром. Он покаянно склоняет голову.
На пока что незнакомца смотрю дружелюбно.
— Здравствуйте, Айлин. Спасибо за приглашение. — Мужчина достает из-за спины букет и протягивает.
Я теряюсь. Сафие тоже не ожидала. Смотрит на красивые цветы и тянет: «о-о-о-о», и как-то всем сразу становится понятно, кто в доме больше всего рад подобным знакам внимания.
Прежде, чем взять, я по-глупому ищу одобрения в глазах Айдара. Осознаю это не сразу. Он кивает. Губы подрагивают. Я костерю себя, но беру только после этого.
Зарываюсь носом, вдыхаю. Вот же послушная жена…
— Спасибо, очень красивые. Но это не обязательно было.
— Вячеслав, — он не отмахивается, но и явно не жалеет. Протягивает мне навстречу руку. Я сглатываю, но свою вкладываю. Чувствую легкое пожатие.
— Очень приятно, Вячеслав. А мое имя вы уже знаете.
Улыбаемся друг другу.
— А я Сафие, — втроем переводим взгляды на нашу с Айдаром дочку. Она отказалась снимать свой наряд, поэтому у нас будет немного костюмированная вечеринка.
— Очень приятно, Сафие.
Перед ней Вячеслав даже слегка лебезит. Делает это милейше. Тянется за ручкой и целует.
