Смотрю на Айдара, тот закатывает глаза. А я хочу… Подробностей.
— Преподавательнице? — Переспрашиваю, Слава шире улыбается. Поймал меня на крючок. Рад. Айдар ругается тихо-тихо.
— Там ничего не было, Айка. Кого ты слушаешь?
— Гостя твоего, — настраиваю на своем. Салманов фыркает. А Слава благодарит меня за поддержку уважительным кивком.
— В последний раз домой ко мне приходишь…
Смеется в ответ на угрозу хозяина и все же продолжает:
— Аспирантка это была. Лет двадцать пять-двадцать шесть. Красивая… — Тянет мечтательно, я чуточку умираю. Даже к прошлому не могу не ревновать. — Не такая, как вы, но все равно. Вела практические. У нас на первом и у них — на шестом. Ну вот слухи ходят, что…
— Я тогда уже с Дашкой был, что ты несешь? — Айдар возмущается, но без злости. Я смотрю на него и осознаю, что сама-то чуточку злюсь. Как будто он еще тогда должен был меня ждать. Никаких Даш и аспиранток.
— Но она-то на тебя запала, тут отрицать не будешь?
Айдар взмахивает рукой и делает вид, что не видит смысла обсуждать. А мы со Славой видим.
— Так что, он в университете сердца разбивал? А учиться успевал вообще? Или девочки за него все делали?
Сознательно подкалываю своего Салманова. Вижу, что скулы чуть волнуются. Знаю, во что эти разговоры ночью выльются. Ну и хорошо. Ну и пусть льются.
— Харизмой брал, Айлин. И умением трепаться…
На самом деле, я знаю, что это не так. И кроме всего прочего, Айдар — огромный трудяга. Но честь мужа отстаивать не спешу. Это не нужно. Мы просто общаемся.
— А потом поступил ты и все поняли, что в умении трепаться тебе-то равных нет.
Тарнавский получает от Айдара по заслугам, но тоже не злится.
Открывается на мягкую спинку кресла, смотрит на друга и получает такой же пристальный взгляд в ответ. Они борются, но в шутку. Может быть даже о чем-то говорят без слов.
Потом гость снова смотрит на меня, а Айдара зовет дочь:
— Ешь, кызым.
Не очень ловко спрашивать, но любопытство разбирает. Позволяю себе:
— А вы женаты, Слава?
Вместо ответа мужчина поднимает в воздух правую руку. Кольца нет. И следа тоже.
— Как говорил раньше один мой знакомый: не все созданы для брака. Правда потом он поехал осваивать перспективы и измерять масштабы…
Улыбаюсь.
— Мне кажется это неправда. — Даже не знаю, в какой момент я осмелела настолько, чтобы спорить с Айдаром даже заочно. Ловлю его взгляд. Брови мужа ползут вверх. Читаю в глазах: ну, удиви… И не боюсь. Но отвечаю Славе:
— Свой человек нужен. Вы своего встретите, уверена.
На мое огульное утверждение Вячеслав реагирует очень даже дружелюбно. Улыбается и несколько раз кивает.
— Мне нужен не свой, а преданный человек. Преданную сейчас попробуй найди, Айлин. К сожалению.
Что ответить — не знаю. Я и сама вряд ли прошла бы подобный кастинг, но тему мы не развиваем. Слава уводит в сторону новым вопросом:
— А вы на кого учились? Если не секрет…
Заинтересованность в моем прошлом отзывается скачком адреналина в крови. Я бы не хотела, наверное, чтобы он спрашивал о нашей с Айдаром истории. Но он и так долго держался.
— Я два раза поступила и ни разу не окончила. — Пожимаю плечами, чувствуя легкий стыд. В этом плане я, конечно, неудачница. Какой смысл скрывать?
— А кем хотели быть?
— В том-то и дело, что я не знала. Поступила в медицинский, потому что папа настоял. Потом, когда мы с Айдаром уже были женаты, — кровь пролетает по венам на бешеной скорости. Вспоминаю все… — Перепоступила на кибернетику. Но… Не сложилось.
Вместо учебы — арест брата, страшные дни, мое предательство, игра в прятки, новость о беременности, жестокое «уничтожу» и ни единого шанса всё переиграть.
— Захочешь — еще поступишь, — голос Айдара тоже звучит немного по-новому. Суховато. Мы встречаемся взглядами и бьемся острыми углами воспоминаний. Одновременно больно друг другу делаем и стараемся лечить. Я благодарю без слов. Он дергает вверх уголки губ.
— Да вряд ли. Я пока не знаю, чего хочу.
Под легкомысленностью фразы кроется еще один мой страх. Я правда не знаю. И как-то не думается. Страшно.
Я не спрашивала у Айдара, ни что с моим ателье, ни что с арендованной квартирой. Я не звонила Аллочке. Почему не звонит она — тоже не знаю. Прошлую жизнь как будто обрубило аварией. Машиной переехало. А дальше-то что?
— А на юрфак не хотите? — Вячеслав возвращает меня в реальность. Удивляет — не то слово. Сразу же трезвею и быстро мотаю головой из стороны в сторону.
— Ни за что, слишком ответственно. Да и опасно…
Тарнавский усмехается. Айдар — нет. Продолжает смотреть на меня в задумчивости. Я чувствую.
— В чем опасность?
— Поиск справедливости провоцирует слишком большое сопротивление. Боюсь, не у всех есть силы на то, чтобы не свернуть… И не свихнуться.
— Так а может не нужно зацикливаться на справедливости? Между ней и полным… — Вячеслав пропускает слово, скашивая взгляд на Сафие, — есть множество вполне сносных вариантов.
Будь я совсем молодой и наивной, слышать такое от судьи не хотела бы. Сейчас во многом согласна.
Мягко улыбаюсь, пожимаю плечами:
— Я ничего не имею против компромиссов.
Отвечаю вроде бы ему, а по факту, всем.
Тарнавский улыбается.
— Вы производите удивительное впечатление, Айлин. Сильное.
Смущаюсь. Как благодарить — не знаю. Опускаю глаза, как учили в детстве.
Начинаю убирать со стола, чтобы сменить основные блюда десертами.
От помощи мужчин отказываюсь. Сафие сначала рвется помогать, а потом снова забирается отцу на колени. С ними ей, конечно же, интересней.
Сменяя блюда, я стараюсь не слишком прислушиваться к разговору. Но и разницу в интонациях не заметить просто не могу. Болтовня про университет, похвалы и смешные истории — это все было для меня, а вообще мужчинам правда есть, о чем поговорить.
Я половины слов не понимаю, но ясно, что они обсуждают какие-то сложные юридические конструкции.
Неловко от осознания, что своим предложением поиграть в семью, я сломала абсолютно деловые планы. А еще я очень-очень благодарна, что Вячеслав нам с Айдаром подыграл. Или мне. Даже не представляя, насколько этот вечер для нас важен. Каждый важен. Я собираю всё хорошее драгоценными камнями в свою сокровищницу.
Когда возвращаюсь за стол, атмосфера снова становится прежней. Но на сей раз я уже не тяну на себя одеяло и не задерживаюсь слишком долго. Жду, когда Сафие допьет свой чай, а потом мы уходим готовиться к ее сну. Она целует отца и говорит что-то на ухо Тарнавскому.
Что — он не признается.
Мне Сафие тоже не говорит. А вот засыпает быстро и без торга.
Я возвращаюсь в гостиную. Убираю со стола еще раз. Замечаю, что рядом с чайными чашками стоят стаканы, в которых тоже янтарный напиток, только куда более крепкий.
Волнуюсь ли — нет. Доверие к Айдару понемногу возвращается. Это хорошо, но и страшно тоже.
Меня зовут присоединиться, посидеть, но я-то знаю, что не стоит. Улыбаюсь, но ретируюсь.
Перекладываю остатки еды в контейнеры. Загружаю посудомойку. Подмывает предложить что-то Вячеславу с собой, но боюсь показаться глупой.
Поглядываю на часы, прислушиваюсь к голосам. Меня и саму клонит в сон, но раньше времени гостей я ни за что в жизни не выпровожу.
Выхожу в коридор, когда слышу характерный звук движения стульев.
У Айдара закатаны рукава рубашки и расстегнуты верхние пуговицы. У Славы на лице усталость. Он на ходу застегивает часы. Видимо, снимал, чтобы не терли.
Оба немного пахнут алкоголем, по глазам вижу — в их жизнях много сложностей, но ради меня надевают на лица легкость и улыбки.
— Айлин, спасибо вам за гостеприимство. Я уже и не помню, когда настолько вкусно ел.
Позволяю гостю прижаться губами к своей руке под внимательным взглядом Айдара. Я не думаю, что он ревнует. Но смотрит очень пристально.
