— Я слышала о том, чем ты занимаешься в компании. — Говоря, она смотрит прямо перед собой. — Макс обязательно упомянул об этом, когда я заезжала на ферму.
— Это приносит гораздо больше удовлетворения, чем я думал.
— Почему ты сам не занялся гонками? — Она поднимает на меня взгляд. — И просто чтобы прояснить, я спрашиваю об этом не потому, что мне не все равно. Я спрашиваю, потому что мне любопытно.
Я смеюсь, потому что она Ваня. Она удивительная и умная и думает, что она непобедима, но я вижу ее насквозь. — Дни моей жизни на скоростной полосе закончились. У меня нет никакого желания возвращаться. — Я поворачиваюсь к ней. Желание притянуть ее к себе настолько сильно, что я не могу сопротивляться. Я подхожу ближе и касаюсь ее лица. — Прямо сейчас все, на чем я сосредоточен, — это будущее.
Ваня отходит.
Моя рука застывает в воздухе, холодная и покинутая.
— Если это правда, почему ты не спрашивал о Проекте Вегас? — Спрашивает Ваня.
Я смотрю на гоночную трассу, борясь с волной горя. В случившемся нет вины Вани, и я не хочу, чтобы она так думала ни на секунду. Зная ее, она уже винит себя. Женщина думает, что может управлять небом и землей, если приложит к этому все усилия.
— Прости, — тяжело произношу я. — Ты права. Я просто… Я не знал, как заговорить об этом. Я не знал, как быть тем, кто тебе нужен.
— Все, что мне нужно было, чтобы ты спросил. Чтобы ты был рядом. Только потому, что я… мы… — она заикается, — только потому, что мы не можем быть вместе, это не значит, что тебе нельзя спрашивать о нашем ребенке. Я не такая уж злодейка.
Я быстро моргаю. Я почти уверен, что она говорила о ‘нашем ребенке’ в настоящем времени. Как будто Проект Вегас все еще с нами.
Ужас переполняет меня, и я хватаю ее за плечи. — Ваня, я здесь ради тебя, хорошо? — Я притягиваю ее к своей груди. — Проект Вегас всегда будет частью нас.
— Хадин. — Она сжимает руки в кулаки и пытается оттолкнуть меня. — Что ты делаешь?
— Я тоже любил нашего ребенка, — шепчу я.
— Любил? — Ей удается оттолкнуть меня, и она бросает на меня смущенный взгляд. — Так ты больше не любишь Проект Вегас?
Мои брови хмурятся, но я стараюсь не казаться таким взволнованным, как я себя чувствую. Понятно, что она была бы чувствительна к этому. Я должен быть осторожен.
— Ваня, я всегда буду любить тебя. Потеря Проекта Вегас не изменит моих чувств к тебе. Мне нужно, чтобы ты это знала. Поверь мне. Мы всегда будем помнить нашего ребенка, даже если его больше нет с нами…
— О чем ты говоришь? — Она выглядит испуганной. — Кто тебе сказал, что я проиграла проект Вегас?
Я приподнимаю ее подбородок. Мой голос понижается до глубокого, настойчивого тона. — Не морочь мне голову прямо сейчас, Ваня.
Она пытается высвободить подбородок из моей хватки.
Я усиливаю прикосновение. — Посмотри на меня. Ты все еще беременна?
Она кивает один раз.
Без колебаний я хватаю ее и прижимаю к себе. — Черт возьми. — Я утыкаюсь головой в ее шею, и слезы экстаза наворачиваются на мои глаза. Я могу сдержать только слезы, но не то, как сильно дрожит мое тело. — Срань господня. Срань господня.
— Хадин, что с тобой происходит? — Спрашивает Ваня, обхватив ладонями мой затылок.
— Твой папа сказал мне… Я имею в виду, я думал…
— Что сказал мой папа? — Ваня пытается выскользнуть из моей хватки, чтобы посмотреть на меня.
Последнее, что я хочу сделать, это отпустить ее, поэтому я лишь позволяю ей немного отодвинуться.
Я смотрю в ее большие карие глаза и знаю, что она говорит правду. С нашим ребенком все в порядке.
Если я думал, что потолок моей любви достигнут, то я просто перешел на другой долбаный уровень. Это лицо — то, которое я хочу видеть, когда встаю утром. Каждое утро. Эти глаза — единственные, кого я хочу видеть смотрящими на меня с любовью.
Я не думала, что смогу получить второй шанс создать семью с Ваней, но я не собираюсь его упускать.
Я чувствую себя так, словно меня подзарядили током. Это потрясающе. Невероятно.
— Хадин, я в таком замешательстве. Ты говоришь мне, что пришел сюда сегодня, работал моим ассистентом, делал все это… думая, что у меня больше нет Проекта Вегас?
У меня вырывается изумленный смех. — Я так и делал.
Она бросает на меня задумчивый взгляд. — Ты можешь отвезти меня куда-нибудь?
— Куда-угодно.
Она решительно идет к машине. — Мне нужно увидеть моего отца.
ГЛАВА 23
РАЗГОВОР ТРЕХ ОТЦОВ
ВАНЯ
Я захлопываю дверцу машины и взлетаю по лестнице в бунгало моего отца. Мое сердце бешено колотится. Мир окрашен в красный цвет. И я дрожу. Я не могу поверить, что папа сказал Хадину такую масштабную и жестокую ложь. О чем он вообще думал?
Как только я тянусь к сетчатой двери, она распахивается, и в поле моего зрения появляются два широких плеча. Я поднимаю взгляд и вижу знакомую пару прозрачных серебристых глаз, хотя эта пара окружена гусиными лапками и бровями с проседью.
Я временно забываю о своем праведном негодовании. — Мистер Маллиз?
— Ваня. — Его брови поднимаются.
— Папа? — Хадин хрипит.
— Теперь, когда мы все представлены, — спрашиваю я, — где мой папа?
— Показываюсь. — Папа поднимает руки и присоединяется к неловкой вечеринке.
Я свирепо смотрю на него. — Нам нужно поговорить.
— На самом деле, — у папы хватает наглости улыбнуться мне, обнажив зубы и все такое, — я бы хотел сначала поговорить со своим зятем.
— О? Внезапно он стал твоим зятем? Где именно были эта любовь и уважение, когда…
— Ваня. — Хадин кладет руку мне на плечо.
Я замолкаю в своей тираде, потому что мы на виду у всех, и, какие бы коварные поступки ни совершал папа, он все равно мой отец. Пока у меня еще остались остатки самообладания, я закрываю рот и отхожу в сторону.
— Хадин, — спокойно говорит папа, — давай поговорим вон там. — Он указывает на участок лужайки, который находится далеко от меня и моих любопытных ушей.
Пока папа и Хадин проводят свою тайную встречу, я остаюсь с мистером Маллизом.
Я чувствую тяжесть его взгляда и поднимаю на него глаза. Время, горе и стресс оставили свой след на остальном красивом лице. Я всегда думала, что мистер Маллиз выглядит ‘выдающимся’, но после смерти Олли он выглядел просто подлым. Я держалась подальше от него, а он — от меня. Это мой первый настоящий, взрослый разговор с ним.
Он прочищает горло и застенчиво говорит: — Ваня, я должен перед тобой извиниться.
— За что? — Я прищуриваюсь, глядя на него. — Вы знали о лжи моего отца?
Он быстро моргает. — О какой лжи?
— Ни о какой. — Я пренебрежительно машу рукой. Я сержусь не на мистера Маллиза, но, поскольку он пытается завязать разговор, ему придется пострадать из-за моего нетерпения. — За что именно вы извиняетесь?
— За то, что повернулся спиной к тебе и твоей семье, когда ты больше всего нуждалась в помощи, — тихо говорит он.
— Это не имеет ко мне никакого отношения. Даже если бы и имело, вы нам ничего не должны.
— Твои родители считали нас друзьями, но мы вели себя не как хорошие друзья. Я пришел сегодня, чтобы извиниться перед твоим отцом, но я понимаю, что должен включить и тебя в это извинение. Ты была лучшим другом Хадину, и вместо того, чтобы отгораживаться от тебя и твоего отца в самый тяжелый период твоей жизни, мы могли бы протянуть вам руку помощи.
— Мистер Маллиз, все в порядке. Правда… — Я пытаюсь смотреть через его плечо.
Он садится напротив меня, чтобы я не могла шпионить за Хадином и папой. — Только когда я потерял своего старшего сына, я понял, насколько ужасающе короткой может быть жизнь. В самые мрачные моменты именно люди, которые действительно заботятся о тебе, указывают тебе путь к свету. У меня было много времени подумать в больнице, и я не мог тратить еще один день, не исправив все.
— Я ценю ваши извинения, мистер Маллиз, но я не считаю вас ответственным за то, что произошло, когда мой отец обанкротился. И я думаю, что полагаться на себя в любом случае важнее, чем на кого-то другого. Я зашел так далеко сам и не хотел бы думать, что должен перед кем-то за это извиняться.
