В стороне от неё на полу лежало чьё-то тело, в котором Луна постепенно узнала потерявшую сознание Гермиону. Когда и как это случилось — Луна не помнила.
— Луна… Эй, Луна… — услышала она голос Джинни. — Ты жива?
Луна попыталась ответить, но губы отказывались разлепляться, и она вновь издала слабый стон, пытаясь подтвердить, что жива. Через какое-то время в поле её зрения оказалась Джинни. Она подползла к Луне откуда-то сбоку и потрясла её за плечо. Луна застонала громче, стараясь показать, что ей от этого больно. Кажется, Джинни поняла и, к счастью Луны, оставила свои попытки, перебравшись к Гермионе и пытаясь привести её в чувство.
Голова у Луны слегка кружилась, и очень болела спина. Попытка сесть не привела ни к чему хорошему — комната вокруг Луны завертелась ещё сильнее, а боль в спине вновь отдала в голову. Тогда Луна со стоном перевернулась на бок, а после на живот. До этой минуты девочка не ощущала никаких запахов. Но сейчас у неё будто вытащили невидимую заглушку, и резкая вонь ударила в нос. Луна увидела рядом с собой разлитую по полу зелёную жидкость — именно она издавала этот невыносимый запах. Её вид был не менее мерзким. Луне к горлу подкатила тошнота, и девочка зажмурилась, чтобы не видеть этой зелёной лужи на полу. Дыша ртом, Луна сумела встать на четвереньки и уже из этого положения сесть на согнутые в коленях ноги.
Она попыталась вновь открыть глаза. Комната продолжала по-прежнему кружиться и покачиваться. Каждое движение отдавалось болью в голове и в спине. Но если не двигаться, было вполне терпимо. Луну подташнивало. Она старалась не смотреть на пол и по-прежнему дышала ртом.
Джинни так и не смогла привести Гермиону в чувство и теперь сидела рядом с ней на полу, вытянув повреждённую ногу. Рон привалился спиной к стене. Вид у него был идиотски-счастливый. Он тихонько хихикал и время от времени отпускал замечания о том, что видел вокруг.
Луна не знала, откуда в комнате взялся Невилл. Нос у него распух, губы были разбиты, а рубашка на груди густо залита кровью. Луна попыталась отползти к стене и прислониться к ней спиной. Её героические усилия увенчались успехом, но пока она достигла этой цели, её сознание, затопленное болью, не воспринимало ничего из того, что происходило в комнате.
Привалившись к стене и вновь открыв глаза, Луна увидела, что народу в комнате добавилось. Рядом с ней стоял Аластор Муди. Склонившись над Луной, Грозный Глаз вглядывался в её лицо, пытаясь понять, насколько тяжёлым было её состояние.
— Как чувствуете себя, мисс? — обратился он к Луне.
— Голова кружится, — промямлила она, — и тошнит.
— Ну, это не страшно, — ответил знаменитый аврор. — Головой ударились, небось?
— Ага, — Луна по привычке хотела кивнуть, но голова тут же напомнила о себе вспышкой боли, хоть и не такой резкой, как вначале, а комната вновь закружилась перед глазами.
— Ты пока головой не маши, — посоветовал Аластор. — Сотрясение мозга я и сам могу подлечить. Но целительнице всё равно покажешься.
С этими словами Грозный Глаз вынул из кармана палочку, приставил её к темени Луны и произнёс заклятие, разобрать которое она не смогла. Но боль в голове мгновенно прошла, как и кружение пространства перед глазами. Луна закрыла глаза и блаженно улыбнулась.
— Ну как, полегче? — услышала она хриплый голос Грозного Глаза.
— Да, спасибо, — тихонько ответила Луна и попыталась слегка опустить голову. Боли почти не было. И тошнота исчезла. Кажется, даже эта зелёная мерзость на полу перестала так вонять. Спина, правда, болела, но это вполне можно было вытерпеть.
Луна открыла глаза и обвела взглядом комнату. Рон по-прежнему сидел у стены и время от времени расслабленно хихикал:
— Лавгуд, — обратился он к Луне, поймав её взгляд. — А ты знаешь, кто это? Это Грозный Глаз Муди. Он своим глазом видит все твои кишки. И мозги… Если они у тебя есть.
Отойдя от Луны, Аластор направился к Невиллу и, прикоснувшись волшебной палочкой к его носу, не только остановил кровь, но и значительно уменьшил размеры самого носа. Луна не знала, что случилось с Невиллом, но предполагала, что его сильно ударили по лицу. Джинни выглядела довольно бодрой. Наверное, Муди уменьшил боль в её лодыжке. И только Гермиона по-прежнему лежала на полу без сознания.
— А где Гарри? — тревожно спросила Луна.
— Он внизу с Дамблдором, — ответил ей Аластор.
Луна открыла рот, чтобы переспросить, не ослышалась ли она. Но в этот момент в комнату вошёл высокий темнокожий мужчина в лиловой мантии и феске такого же цвета, расшитой золотистыми нитями. В руках он держал обломок статуи — Луне показалось, что это был мраморный кусок ведьминской шляпы.
— Ну, что там, Кингсли? — Муди выпрямился и вопросительно взглянул на вошедшего.
— Дамблдор отправил Гарри в Хогвартс, — ответил темнокожий волшебник густым низким басом. — Люпин с Тонкс аппарировал в Мунго. А это, — он приподнял осколок статуи, — портал. Дамблдор сделал его, чтобы мы переправили детей в Хогвартс.
— Отлично. Тогда все сюда, — позвал Муди, подходя к сидящему у стены Рону и помогая Джинни добраться до него. Тот, кого назвали Кингсли, подошёл к Луне, предварительно оставив портал на столе.
— Ты сможешь встать? — спросил он, наклоняясь над ней.
— Я попробую, — тихо ответила Луна, хватаясь за протянутую ей большую крепкую ладонь.
Оказавшись на ногах, Луна тихо охнула — боль в спине давала о себе знать. Кингсли поддержал пошатнувшуюся девочку и помог ей подойти к остальным. После чего легко поднял с пола Гермиону и подошёл к кучке детей, сгрудившихся вокруг Рона.
Аластор принёс лежавший на столе портал.
— Ну, держитесь все, — скомандовал он.
Дождавшись, когда все руки коснуться осколка статуи, Кингсли накрыл их своей большой тёмной ладонью. Луна почувствовала, что её будто подцепили крюком за живот. Пол, залитый застывающей тягучей зелёной жидкостью, ушёл у неё из-под ног, и её понесло куда-то в вихре цветов и звуков.
Выпроводив Малфоя, Снейп взглянул на часы. На ужин он безнадёжно опоздал. Есть ему не хотелось вовсе — сейчас он не смог бы заставить себя проглотить ни кусочка. Но лучше было бы всё же «отметиться» за преподавательским столом, за которым сегодня вечером оставалось слишком много свободных мест. Это могло вызвать ненужные вопросы и подозрения среди студентов, тем более что несколько пустующих мест за гриффиндорским столом тоже бросались в глаза. Но раз уж всё сложилось именно так… Пускай Флитвик разбирается сам. Интересно, он вообще заметил отсутствие в школе одной из своих студенток?
Снейп раздражённо вскочил и зашагал по комнате. Почему его, драккл подери, волнует судьба какой-то девчонки, которая даже не является студенткой его факультета? Почему он сейчас переживает так, будто опасность угрожает… Нет! Опять? Снейп запретил себе подобные сравнения. Но тревога от этого не стала меньше. Он понял, что больше не в силах находиться в этой комнате, стены которой, казалось, смыкаются всё плотнее и душат его. Снейп бросился вон. Ему необходимо успокоиться и привести в порядок разгулявшиеся нервы. Лучшего средства, чем патрулирование коридоров замка, для этого не придумаешь.
Снейп никогда не признавался себе в том, насколько он сроднился с этим громадным каменным существом. Да-да, именно существом. Замок всегда был для него живым, он дышал, думал, чувствовал… Замок жил своей жизнью, а он, Северус Снейп, был неотъемлемой частью этой жизни. Снейп не представлял себя вне этих стен. Даже когда Хогвартс надоедал ему до оскомины, так, что хотелось сбежать отсюда куда глаза глядят. И когда он проводил лето в своём обшарпанном «родовом гнезде» в тупике Прядильщиков, Снейп всё равно ощущал себя частью этого замка. Они срослись, как сиамские близнецы, проникая друг в друга и питаясь энергией друг друга. И не было для Снейпа лучшего способа успокоиться, чем пройти по всем ходам и переходам, по всем коридорам и лестницам этого громадного каменного существа, именуемого Хогвартсом, ощутить себя частью этой древней таинственной мощи и впитать в себя её умиротворяющее воздействие.
