— Она вернула меня в прошлое, — зачем-то произношу вслух. Он останавливается, а я, сделав небольшую паузу, спрашиваю: — Это паршиво?
— Возвращаться в прошлое? — разворачивается и снова смотрит мне в глаза.
— Нет, разочаровываться в тех, кем восхищался.
Я презираю себя. Хочу отрезать свой язык, чтобы больше никогда не оголять им свою душу, а после вскрыть грудную клетку и вырвать оттуда сердце, чтобы вовсе перестать что-то чувствовать.
— Почти то же, что и хоронить.
— Считаешь уместным сравнивать смерть с разочарованием?
Молчит, всем своим видом даёт понять, что его ответ очевиден.
Возможно, он прав. Отличие лишь в том, что смерть забирает тебя у всех, а разочарование — у конкретного человека.
— Мне жаль, что мы опошлили и изваляли в грязи безобидную детскую дружбу, — теперь уйти хочу я, понимая, что говорю слишком много лишнего, личного.
— У меня не было дружбы с тобой.
На этих словах, мы разворачиваемся спинами к друг другу и хотим уйти: я — обратно в свою комнату, он — к сестре. Но на первом этаже раздаётся оглушительный звук входной двери, и женский крик заставляет нас остановиться, переглянуться и пройти к лестнице, чтобы понять, что происходит.
— Где Роланд? — кричит она. — Где он? Я должна с ним поговорить!
Роланд узнает голос и быстрым шагом направляется вниз, а я, подходя к ступеням, даже предположить не могла, с кем ещё меня решит столкнуть жизнь.
Зара стоит вся в слезах, держит в руках какие-то снимки и продолжает кричать. Всеми фибрами предчувствую беду, которая коснётся и меня.
Из гостиной выходят Ренат Янович с матерью и Осман.
— Что происходит? — интересуется женщина в возрасте.
— Бабушка, — увидев её, сквозь слезы, выдыхает Зара и, подойдя к ней, бросается в объятия. — Бабушка, ты ведь меня предупреждала. Вы все меня предупреждали.
— Что случилось? — сухой голос Роланда разворачивает женщину обратно.
Она смотрит на него, хочет что-то сказать, но, видимо, заметив мой силуэт, поднимает глаза наверх. И как только наши взгляды сталкиваются, она звереет пуще прежнего.
— Ты! — сквозь зубы рычит на меня. — Мразь, шлюха!
После её слов, все становится ясным как дважды два. Не нужно иметь много ума, чтобы догадаться, о чем она узнала.
— Так, для начала успокойся, — подходит к ней Роланд, берет за плечи, очевидно догадавшись о причине её истерики.
— Успокоиться? Ты приводишь её в свой дом, а она спит с чужими мужьями!!!
Эти слова резко разворачивают головы стоящих в мою сторону. Я лишь устало вздыхаю, уже нисколько не удивляясь всему происходящему вокруг.
Вины перед женщиной, увы, не чувствую уже давно. Я долго шла к тому, чтобы понять — я виновата лишь перед самой собой, что не сумела разглядеть в любимом мужчине лжеца, а может просто не хотела. Мой же долг перед ней я выполнила — ушла, как только обо всем узнала. А, значит, и вопросов ко мне быть не должно.
— Что здесь происходит? — женщина в возрасте смотрит на меня с презрением, хотя вопрос задаёт явно не мне.
Спускаюсь вниз, чтобы поговорить с Зарой. Оправдываться я не желаю, но объяснить ситуацию обязана.
— Что здесь происходит? Я вам расскажу, что здесь происходит, — продолжает кричать Сараева, — Эта женщина спит с моим мужем! — её слова обескураживают даже нас с Роландом. Говорить о других и вовсе не стоит.
Хочу ступить на последнюю ступень и подойти к ней, но Роланд встаёт передо мной, не позволив больше сделать ни шагу.
— Ты ещё станешь её защищать? — нервно вскидывает руками Зара. А после суёт ему в руки снимки. — На, погляди на свою ненаглядную!
Мной овладевает любопытство. Я не понимаю, что может быть запечатлено на них. Как история шестилетней давности всплыла сейчас и так всколыхнула её?
— Все свободны, — обращается он к отцу, брату и бабушке.
— Роланд, — недоумевая, произносит Осман.
— Свободны! — повторяет нервно. — А ты, пошли со мной, — обращается к сестре.
Поднимается на лестницу, смотрит на меня и добавляет:
— Ты тоже.
Мы входим в его комнату. Зара продолжает плакать и захлебываться в собственных слезах. И мне её искренне, по-женски жаль. Я помню, что пережила, когда узнала о предательстве Эльдара. Но что должна чувствовать любящая жена, подарившая ему двоих детей, мне тяжело представить.
Роланд помогает ей сесть на кровать, даёт стакан воды и берётся рассматривать фотографии. Я подхожу к нему, чтобы тоже взглянуть на то, что там находится. И прихожу в ужас, увидев снимки. На них запечатлено вчерашнее утро. Мы стоим с Эльдаром у бара, разговариваем и на последнем из кадров отчетливо видно, как мужчина касается моего лица и нежно смотрит в глаза.
— Я выпытала из его помощника все. Он сказал, что они встречались много лет назад, однако, был уверен, что расстались. Но, как ты видишь, — обращается к Роланду, — Они продолжают свои отношения!
Роланд игнорирует её, разглядывает ещё с полминуты фото, где мужчина касается моей щеки, после поворачивает голову в мою сторону:
— Это он так соболезнования приносил?! — шипит сквозь зубы, а глаза краснеют от злости.
— Я не хотела очередного скандала. Да и где остальные кадры, как я одергиваю его? — перевожу взгляд на Зару. — Или здесь только то, что выгодно было показать?
— Нахалка, у тебя ещё хватает наглости обращаться ко мне в таком тоне? — достаёт телефон, что-то ищет в нем, а потом включает запись.
На ней весь наш диалог с Эльдаром. Где он сообщает, как был счастлив со мной, как хотел назвать дочь моим именем. Становится жарко. Роланд весь горит огнем, готовым сжечь меня заживо, будь мы одни.
— То есть, ты хочешь сказать, что не спала с моим мужем?! — кричит на меня, снова начиная плакать. — Что эти слова он говорит не тебе?!
Я вижу в её глазах ещё какую-то надежду. Кажется, будто она хочет, чтобы я доказала ей обратное, убедила, что муж был ей верен. И все, что она видела и слышала, было истолковано неправильно.
— Спала, — произношу спокойно и уверено. Я не хотела врать и способствовать тому, чтобы человеку продолжали рвать душу. — Но до того, как узнала, что он женат. И это было около шести лет назад. Вчерашняя встреча ничего не значила. Ни для меня, ни для него, чтобы он там на записи не говорил.
— Ты смотрела мне в глаза! Смотрела на фотографии моего сына! Улыбалась мне в лицо! И молчала!
— А должна была разрушить семью?
— А, ложась к нему в постель, ты не рушила семью?
— Повторяю, я не знала, что он женат. Как только узнала, оборвала все связи.
— Зачем ты вообще устроила слежку за ним? — прерывает наш диалог Роланд.
— Я начала подозревать его… — замолкает, хочет сказать что-то ещё, но не может. — Кому я теперь буду нужна с двумя детьми на руках?
— Своим детям, — смотрю на неё в замешательстве, не поверив, что взрослый человек задает подобный вопрос.
Роланд просит оставить их двоих. Выхожу из комнаты, закрыв дверь, задерживаюсь, прислушиваясь к голосам. Она снова начинает бросаться на него с обвинениями, что он связался с беспринципной тварью. Я не слышу, что отвечает мужчина, но она сбавляет тон и ничего более из их разговора не доходит до моего слуха.
Возможно, появись Зара в другое время, при других обстоятельствах, сложившаяся ситуация взволновала бы меня. Но сейчас, когда меня с головой окунули в прошлое, вернули к Эмми, к воспоминаниям о ней; когда дни тянутся вечность, потому что твой ребёнок находится в чужих, опасных руках, все это — пшик, пролетевший мимо.
Минут через сорок, Роланд входит ко мне в комнату и говорит, что мы уезжаем. Напряженность в его мышцах, движениях и взгляде душат. Кажется, коснись я его, меня ударило бы током.
Но даже это на сумело вытеснить счастья от предвкушения нашей встречи с Ари.
— Что значили твои слова? — спрашивает он, как только мы выезжаем за ворота.
— Какие?
— Ты поблагодарила его, что он исполнил твои мечты с другой женщиной, — не отводит глаз с дороги, целенаправленно избегая контакта с моими.
