Она сидела у окна спиной к дверям, что-то тихонько напевая себе под нос, и в солнечных лучах ее прекрасные волосы поблескивали, точно золотые нити.
Ненаглядная моя красотка! На ней было нежно-розовое бархатное платье с изящно вышитыми по нему серебряными листочками. Как мило облегало оно ее маленькие плечики и руки! Ее прелестные ручки манили к себе, как и все ее лакомое тело. Такие очаровательные, что хотелось поскорее схватить их. И немедленно взглянуть на эти спелые грудки… И увидеть эти глаза, эту пламенную неукротимую душу…
И вновь что-то незримо ударило мне в грудь.
Я подкрался к ней сзади и, едва она хотела подняться, закрыл ей глаза ладонями в перчатках.
— Кто посмел? — произнесла она тихим, неожиданно испуганным, умоляющим голосом.
— Тихо, принцесса, — сказал я. — Здесь твой господин и повелитель! Жених, которому ты не посмеешь отказать.
— Лоран! — выдохнула она.
Я убрал руки, и Красавица, вскочив, кинулась в мои объятия. Я впился в нее поцелуем и долго, едва не в кровь, целовал ее, не в силах оторваться. Она была так же прекрасна, так же сочна, гибка и податлива, как некогда в темной утробе корабля, и так же пылка и безудержна.
— Лоран, ты в самом деле предлагаешь выйти за тебя замуж?
— Предлагаю? Что ты, принцесса! — усмехнулся я. — Я приказываю!
Вновь припав к ее губам, я властно раздвинул их языком, тут же сквозь тугой бархат стиснув ладонью ее грудь.
— Ты выйдешь за меня, принцесса! И станешь моей королевой и моей рабой.
— О Лоран! О таком я даже не смела мечтать!
Лицо ее прелестно зарделось, глаза сияли счастьем. Сквозь ее пышные юбки я бедром ощутил жар приникшего ко мне тела, и вновь меня накрыло волной всепоглощающего желания, к которому примешивалось это сладкое, будоражащее чувство обладания и власти. Я еще крепче обхватил Красавицу.
— Теперь иди скажи своему отцу, что отныне ты моя невеста, и мы немедленно отправимся в мое королевство. А потом сразу возвращайся ко мне.
Она тут же послушно убежала. А когда вернулась и закрыла за собой дверь, то неуверенно посмотрела на меня, даже чуть отпрянув и прислонившись к двери.
— Запри-ка дверь, — приказал я. — В считаные мгновения мы выступим в путь, и обладание тобой я хочу приберечь для моего королевского ложа. Однако мне надо как следует подготовить тебя к предстоящему путешествию. Так что делай, что я сказал.
Принцесса заперла дверь на задвижку, приблизилась ко мне. Сама красота и пленительность! Сунув руку в карман, я вытянул оттуда маленький подарок, привезенный от королевы Элеоноры, — пару маленьких золотых зажимов. Увидев это, Красавица прижала тыльной стороной ладонь к губам.
«Очаровательно, но совершенно бесполезно», — улыбнулся я.
— Только не говори, что мне придется всему учить тебя заново, — подмигнул я ей и быстро поцеловал. Потом скользнул рукой ей под тесный корсет и крепко прицепил зажимы по очереди к обоим соскам. По всему ее телу прошла дрожь, губы, выпустив вздох, затрепетали. Какое эффектное страдание!
Между тем я выудил из кармана еще одну пару зажимов.
— Раздвинь ноги! — велел я.
Опустившись на колени, я приподнял ей платье и вскоре нащупал ее нагую, влажную маленькую щелку. Как она изголодалась по ласкам, как готова была принять меня! О, эта девушка была так восхитительно прекрасна, что я мог сойти с ума от одного взгляда ее лучащихся счастьем глаз!
Я осторожно прицепил зажимы к ее влажным интимным губам.
— Лоран… — простонала она. — Ты совсем безжалостен…
Принцесса уже дошла до требуемого состояния, одновременно испуганная и обескураженная происходящим. И я едва смог устоять перед ней.
Тем не менее я извлек из кармана крошечный пузырек с жидкостью янтарного цвета — один из ценнейших подарков королевы Элеоноры. Я откупорил скляночку и с наслаждением втянул носом ее острый пряный аромат.
Все же использовать это надлежит крайне осторожно. В конце концов, моя любимая — не сильный мускулистый пони, привыкший к подобным снадобьям.
— Что это?
— Тш-ш… — коснулся я пальцем ее губ. — Не искушай меня всыпать тебе ремня, покуда мы не добрались до моей опочивальни и я не смогу сделать это как полагается. Стой смирно.
Я наклонил пузырек и вылил чуточку содержимого на палец в перчатке. Затем я снова поднял Красавице юбку и размазал жидкость по ее подрагивающим губам и клитору.
— Ах, Лоран, ведь это… — Она упала мне в объятия, и я подхватил ее. Как она страдала, вся дрожа, еле сдерживаясь, чтобы не сдвинуть поплотнее ноги!
— Именно, — отозвался я, крепко держа ее в объятиях. Невыразимое наслаждение! — И оно будет терзать тебя всю дорогу к моему замку, пока я не избавлю тебя от этого зелья, вылизав все до последней капельки, и уже тогда возьму тебя.
Снадобье немедленно начало действовать, и принцесса застонала, непроизвольно вертя бедрами, потираясь грудью о мою грудь, прильнула ко мне губами, словно я мог как-то облегчить ее мучения.
— Лоран, я этого не вынесу, — прерывисто говорила она между поцелуями. — Я просто умираю по тебе! Не заставляй меня страдать слишком долго. Прошу тебя, Лоран, ты не должен…
— Тш-ш, — снова остановил ее я и ласково добавил: — Твое слово тут уже ничего не значит.
Я снова потянулся в карман и вытянул на этот раз оттуда маленькую изящную упряжь с прицепленным к ней фаллосом. Когда я выпутал фаллос из ремешков, Красавица в ужасе прижала пальцы к губам, брови ее панически сдвинулись, прорисовав нежную морщинку. Однако она нисколько не сопротивлялась, когда я опустился на колени, чтобы просунуть этот фаллос в ее маленькую попку и надежно закрепить его, надев ей упряжь на талию и бедра. Конечно, я мог бы нанести свое зелье и на фаллос, но это было бы чересчур жестоко. К тому же ведь все еще только начинается, не правда ль? У нас хватит времени, чтобы опробовать все.
— Идем, дорогая, нам пора! — сказал я, поднявшись с колен. Она вся сияла радостью и была такой покорной!
Я поднял принцессу на руки, вынес ее из комнаты и спустился с ней во двор, где ее уже ждала снаряженная лошадь под разукрашенным дамским седлом. Однако я не стал сажать Красавицу на ее скакуна.
Вместо этого я водрузил принцессу на своего коня, прямо перед собой. И когда мы, покинув замок, въехали в лес, я скользнул рукой ей под юбку, провел пальцами по тоненькой сбруе, коснулся той нежной, влажной прелести, что отныне была только моей — той страдающей от зажимов и зудящего желания, раскрытой лишь для меня частицы ее тела. И я понял, что теперь обладаю рабыней, которую никакой лорд или леди, никакая королева, никакой капитан стражи не сможет у меня отнять.
