Я обхватила рукой живот и попыталась найти хоть какое-то облегчение, когда меня охватила печаль. Я почувствовала, как чьи-то руки подхватили меня и прижали к твердой груди. AK. Я узнала его запах.
— Я не могу этого вынести, — прошептала я и дала волю слезам.
— Рыжая.
Он взял меня за подбородок, заставляя поднять голову.
— Посмотри на меня.
Я сделала, как он сказал, и его красивое лицо появилось в поле зрения.
— Она жива.
Я замерла. Перестала дышать, когда его слова дошли до меня.
— Она выжила. Сапфира, выжила.
Шок лишил меня дара речи.
— Что? — в конце концов удалось вымолвить мне.
— Она жива. Черт, Рыжая, она проснулась. И она спрашивает о тебе… она спрашивает о своей матери.
Моя грудь сжалась, когда я услышала его слова.
— Она умерла у меня на руках. Она родилась у меня на руках, и я была рядом, когда она умирала. Мой ребенок… моя девочка… Я видела, как она пришла в этот мир и ушла из него.
— Она не умерла, Рыжая.
Он повернул голову в сторону соседней комнаты.
— Она там, и она только что проснулась. Она хочет к тебе. Она боится и хочет к маме.
Голос АК был хриплым и грубым. Его глаза сияли, когда он смотрел на меня, и по его лицу я поняла, что он не лжет.
— Она здесь… — сказала я.
АК кивнул, и на меня обрушилось опустошение.
— Я думала, она умерла. Думала, что не спасла ее. Думала, она умерла, пытаясь спасти меня. И я не могла… не могла вынести этого бремени… что она умерла из-за меня, потому что это я должна была умереть за нее.
Слезы наполнили мои глаза, и я задохнулась от горя. Руки АК обхватили мое лицо и приподняли голову.
— Потому что она любит тебя, Рыжая. Она никогда не знала тебя как свою мать, но когда дело дошло до этого, она приняла эту чертову пулю за тебя, потому что ты любила ее, даже когда тебя удерживали от того, чтобы сказать ей об этом. Она знала. Она, бл*дь, знала.
Я упала ему на грудь и сломалась. Вцепившись в его футболку, я покачала головой.
— Мне очень жаль. Мне так жаль… что я сделала, после всего того, что случилось с твоим братом…
Я слышала, как АК боролся со своей печалью.
— Только не делай так больше, черт возьми. — Он обнял меня. Я посмотрела в его добрые глаза. — Мне вроде как нравится, когда ты рядом.
Он попытался улыбнуться и поцеловал меня в губы. Мне было больно, и я вздрогнула, но он был нежен и краток.
— А теперь иди в соседнюю комнату и повидайся со своей дочерью. На этот раз все на твоих условиях, Рыжая. Ты нужна ей.
— Я ей нужна, — сказала я.
Нервы трепетали внутри меня. Взяв АК за руку, встала с кровати. Я была одета в длинную ночную рубашку Беллы. Мое тело болело, но я должна была добраться до Сапфиры.
Когда мы подошли к ее закрытой двери, у меня задрожали руки. Я повернулась к АК.
— А если я не смогу этого сделать?
Он с любопытством посмотрел на меня.
— Что, если у меня плохо получится… быть матерью?
— Невозможно.
Он заправил мне волосы за ухо.
— Ты была, черт возьми, создана для этого момента, Рыжая. Все прошлое дерьмо привело тебя прямо к этому моменту.
Он идеален.
Я медленно повернула ручку и открыла дверь. Я не могла сдержать эмоций, которые нахлынули на меня, когда я увидела Сапфиру, чистую и бодрую, лежащую в центре аккуратно застеленной кровати. Ее карие глаза были большими и испуганными, но, когда они увидели, как я нервно вошла в комнату, они наполнились чем-то совершенно другим. Страх исчез, и на их месте появилась… любовь. Любовь и счастье… и мое сердце взлетело на неизвестную высоту.
— Сапфира, — прошептала я срывающимся голосом, когда рыдания, которые пыталась сдержать, вырвались наружу.
Я быстро подошла к ее кровати и села на край. Опасаясь, как бы не задеть ее раны, я посмотрела на дочь. Никогда еще не чувствовала себя такой счастливой.
Ее пальцы дернулись, как будто жаждали моего прикосновения, как будто нуждались во мне. Я мягко переплела наши пальцы. Мы обе вздохнули. Встретившись с ее взглядом, я сказала:
— Я думала, что потеряла тебя.
Сапфира улыбнулась и покачала головой. Затем ее рука крепче сжала мою.
— Я тоже думала, что потеряла тебя.
Ее голос был таким же сладким, как и в моем сне.
— Ты спасла меня, — сказала я, чувствуя, как мое сердце разрывается от воспоминаний.
— Мне пришлось.
Она попыталась пододвинуться ближе. Я пересела к ней и положила руку на ее мягкую щеку. Она была похожа на ангела. Мой ангел.
— Не могу представить себе мир без тебя.
Наши взгляды встретились, и ее кожа расцвела смущенным румянцем.
— Не можешь? — прошептала я и почувствовала, как каждое ее слово прочно закрепилось в моем сердце.
— Нет.
Одинокая слеза скатилась по ее гладкой щеке.
— Ты… ты моя мама.
Я смотрела, как она пытается улыбнуться сквозь слезы. Радостный смех вырвался из моего горла, и я поцеловала ее в макушку.
— Да, — ответила я и не смогла сдержать улыбки.
Я вздохнула и отодвинулась. Сапфира посмотрела на дверь. Проследив за ее взглядом, я увидела, что там стоит АК. Я улыбнулась, когда его темные глаза встретились с моими.
— Это АК.
Он наклонил голову в знак приветствия. Повернувшись обратно к своей… дочери, я сказала:
— Он моя любовь. Часть моего сердца.
— Тот, о котором ты мне рассказывала? — робко спросила она, прячась от его внимания.
— Да.
— Я познакомилась со своей тетей Лилой. — Она улыбнулась. — Она мне понравилась. Она вымыла меня, когда я проснулась.
Я закрыла глаза, охваченная волной радости, которую почувствовала, когда подумала о своей любимой сестре, ухаживающей за моей драгоценной дочерью.
Я услышала, как АК отошел от двери, и Сапфира проводила его взглядом.
— Мы теперь будем жить той жизнью, о которой ты говорила?
— Да. — Я сжала ее руку. — Мы будем жить так, как всегда должны были жить.
Она нервно опустила глаза.
— Я… Я стану твоей дочерью? — она замолчала. — Настоящей дочерью?
— Если ты этого хочешь, — сказала я, молясь всеми фибрами души, чтобы она сказала «да».
Она снова посмотрела на меня сквозь длинные ресницы.
— М-могу ли я называть тебя… мама?
Последнее слово было произнесено шепотом. Но это была благодать. Благословение, чистое и простое. Мягко произнесенное прощение за все мои ошибки.
Новое начало.
— Да, — сказала я и нежно обняла ее. — Да.
Потом мое сердце расцвело, когда она прошептала:
— Мама.
Я закрыла глаза и насладилась этим звуком. Четырнадцать лет. Я ждала четырнадцать лет, чтобы услышать это из ее уст.
— Мама? А как насчет остальных? Другие сестры, которые были схвачены?
Мое сердце разбилось.
— Они исчезли, дорогая. Никаких следов… И, боюсь, никакой надежды. Здешние люди пытались их найти, но их местонахождение, к сожалению, неизвестно.
Сапфира молчала, услышав эту новость. Я не была уверена, что она сможет больше выносить грусть. Моя дочь была сыта по горло своей молодой жизнью.
— Мама? — тихо спросила Сапфира несколько мгновений спустя. — Ты можешь побыть со мной, пока я не усну?
— Конечно, — сказала я, чуть не лопаясь от радости.
Я легла рядом с ней на кровать и обняла ее за плечи. Она легла в мои объятия и счастливо вздохнула.
— Ты расскажешь мне об этом мире? — спросила она с усталостью в голосе.
— Это не похоже ни на что из того, что мы когда-либо знали, дорогая.
Я закрыла глаза и подумала об АК. Подумала о его доброте, смехе и его чистом сердце. Я вспомнила, как Лила смеялась, когда бегала с Грейс по лужайке. И я рассказала ей обо всем. Обо всем хорошем, что у нас было отнято в нашей жизни, и я знала, что теперь моя девочка тоже увидит это.
Вскоре услышала ее ровное сонное дыхание. Я посмотрела на нее, спящую у меня на руках, и меня осенило. Наконец-то я это сделала. Я была с дочерью, рассказывая ей сказку, пока она засыпала.
