– Возможно, будут фотографировать и ходить по пятам, – продолжает Анджела. – Будут задавать по сотне раз одни и те же вопросы, и нужно делать вид, словно ты слышишь их впервые, и на каждый придется отвечать. Еще это означает, что ты не сможешь контролировать, что о тебе пишут. Это понятно?
Я киваю, по-прежнему не отводя глаз от смешливого взгляда Леры, но, вспомнив, что они меня не видят, отвечаю:
– Да.
– Ты будешь великолепна, – обнадеживает Бенни. – Это фантастика, Тась.
– Так и есть, – с писком выдаю я. Знаю, Полине никогда не понять это мое настроение, но мне действительно хочется спрятаться и переждать в своей писательской пещерке, пока все не закончится, чтобы потом в парике и солнечных очках пойти на премьеру.
Все нормально. Я в порядке.
– Хорошо, – говорит Анджела. – В течение часа это появится на Variety. Наслаждайся моментом, Тася. Он твой.
Похоже, что разговор подошел к концу, но на заднем плане я слышу уже знакомый грохот стеклянной двери и приглушенный мужской голос, рычащий: «Ну что за хуйня».
Анджела прокашливается.
– А, это Остин, он хотел сказать пару слов.
– Ладно, – отвечаю я. Встав с дивана, Лера идет на кухню.
– Тася! – кричит Остин, и я радуюсь, что у меня включена громкая связь, иначе бы оглохла.
– Доброе утро, – говорю я и слегка шлепаю Леру по носу, чтобы отвлечь её внимание от телефона, на который она сурово уставилась.
– Слушай-ка, у меня в пять встреча, – говорит Остин, – и я просто хотел поздороваться, но вот о чем подумал вчера вечером: что, если Рэйзор будет не из параллельного мира, а вообще с другой планеты?
Я часто моргаю, а мои мысли останавливаются на полном ходу.
Глаза Леры округляются, и она беззвучно произносит: «Какого хрена?»
– Прости, – говорю я и мотаю головой, чтобы прийти в себя. – Пришелец? С Марса, что ли?
– Ну, детали можно продумать по ходу, – как ни в чем не бывало заявляет Остин. – Просто думаю, американцам легче понять инопланетянина, нежели обитателя параллельного мира.
– Но «Доктор Кто» – крутой, – это все, что я могу возразить.
– Его делали BBC.
– То есть британцы умнее?
Он смеется, полагая, что мой вопрос риторический.
– М-да? Ну просто подумай об этом. Полагаю, мы запросто все можем поменять, и это не будет сильно влиять на сюжет – просто сделает его более доступным.
Кивнув, я снова соображаю, что он меня не видит.
– Ладно, я подумаю над этим.
– Превосходно! – горланит он. – Поболтаем позже, Тасенька!
Трижды гуднув, мой телефон дает понять, что разговор окончен, и я осторожно откладываю его в сторону.
Скрестив руки на груди, Лера опирается на раковину.
– «Тасенька»?
Мои брови вздымаются практически до самого потолка.
– Мы что, начнем с этого?
Она смеется и медленно качает головой.
– Не уверена, что кто-то из нас жаждет начать с марсиан.
Подойдя к холодильнику, я достаю пачку кофе в зернах.
– Я… – я поворачиваюсь, высыпаю зерна в кофемолку и беспомощно слежу, как та с грохотом их перемалывает.
Мой мозг как каша, сердце ухнуло вниз, а легкие, кажется, просто сдались и сдулись.
Выключив кофемолку, я говорю:
– Не знаю, что и сказать. Марсианин. Натуральный марсианин. Это ведь не серьезное предложение, а? Ну то есть Рэйзор и другие из многопёровых появились в четвертом измерении, но они такие же земляне, как и мы, просто… иные. В альтернативном времени в альтернативных обстоятельствах, – схватившись за голову, я стараюсь не запаниковать. – Весь смысл того, кто он такой, – что он представитель параллельной эволюционной ветви, – я смотрю в её ярко-голубые глаза. – Но – здесь. На Земле. Единственная причина, почему ему есть дело до Куинн и ее проблем, потому что Земля – и его планета тоже. Просто немного иная ее версия.
Я знаю, что для Леры это не новость, но еще раз проговорить это – такое облегчение. Иначе я слечу с катушек.
– Ты можешь не согласиться, Тася, – говорит она. – Хочу сказать на всякий случай, что не согласна с Остином. Сюжетная линия становится слишком навороченной.
– Я думала, мы будем обсуждать более мелкие детали, – замечаю я. – Например, навыки боя Куинн один-на-один и ее первая схватка, или как Рэйзор с отрядом Шиншилловых пришел ей на помощь.
Лера пожимает плечами и крутит ложку по поверхности стола.
– Ну да, я тоже.
– Еще этот пресс-релиз, – я качаю головой и высыпаю молотый кофе в кофеварку. – Если ты не против, я спрячусь сегодня в магазине.
– Думаю, магазин не самое удачное место, чтобы спрятаться, Сладкая Тася.
Я киваю, обожая, когда она так меня называет. Её «а» всегда получается такой волнующей, и ничто так не поднимает мое настроение, как звук её голоса.
– Есть хочешь?
Нырнув рукой под футболку, она почесывает живот, и мое сердце бомбой падает к ногам.
– Умираю от голода, – пожав плечами, отвечает она.
Махнув рукой в сторону тарелки с фруктами на столе, я достаю из шкафа над холодильником рисовые хлопья, потому что знаю, она их любит. Она уже рядом со мной и достает из холодильника молоко.
– Я живу в мирке, где мне присылают копии релизов для соцсетей, – говорю я. – Наверное, пора уже завести, а?
Она смеется, разрывая персик на две половины.
– Пусть Оля ведет твой твиттер. У неё неплохо получится.
Я изумленно таращусь на неё.
– Она будет постить вагино-фотки.
Лера пожимает плечами, будто говоря «Так и есть», после чего делает паузу, уставившись на меня.
– Что? – интересуюсь я.
– Да ничего, – она кивком показывает на фрукт в своей руке. – Просто я теперь не знаю, куда смотреть, когда ем персик. Знаешь, зрительный контакт и все такое. Не хочу наводить на мысли.
– Да уж, особенное после обсуждения вагино-фоток Оли.
Она морщится, кладет персик в сторону и насыпает в миску хлопья.
– Передай мне нож.
Хихикая, я хватаю один, и она закатывает глаза. Каждый раз, когда она произносит «нож», я ничего не могу с собой поделать. Это один из тех немногих случаев, когда она говорит, прямо как Пол Хоган.
– Ты на самом деле думаешь, люди будут меня узнавать? – покусывая ноготь на большом пальце, спрашиваю я.
Я сейчас ни капли не готова столкнуться лицом к лицу с идеей, что Рэйзор марсианин, поэтому, как ни странно, проще сосредоточиться на публичной стороне происходящего.
Лера смотрит на меня, изучая мое лицо. Знаю, о чем она думает, когда её глаза опускаются на мой пирсинг в губе: я не сильно скрываюсь от людей.
– Разве они уже иногда не узнают?
– Только фанаты, и только дважды.
– Ну теперь их явно будет больше, – с невозмутимым спокойствием говорит она. Порой мне хочется поместить её в клетку со львом и измерить кровяное давление.
– Меня от этого мутит, Лер. Будто мне теперь нужно надевать на голову пакет.
Она смеется и качает головой.
– Да ладно тебе, Тася. Давай не драматизируй. Ты всегда так грациозна и вежлива, почему ты думаешь, что тебе будет трудно?
– Это не так, – шепчу я.
Продолжая смотреть на меня, она самую малость качнула головой.
– Иногда мне хочется заново с тобой познакомиться, – нарезая банан поверх хлопьев, говорит она. – И уделить больше внимания.
Мое сердце катапультой отправляется в горло.
– И что это значит?
– Это значит именно то, что я сказала, – она перемешивает смесь в тарелке. – Ты чертовски потрясающая. Я хочу встретиться с тобой в первый раз снова. И хочу, что он был другим: только мы с тобой, вот как сейчас.
– С хлопьями и кофе вместо Стрипа в Вегасе?
Лера встречается со мной глазами, и я знаю – просто знаю, и все– что она вспомнила мое неуклюжее предложение. Я наблюдаю, как она ищет нужные слова.
– Я просто говорю о ситуации, где никто не чувствует себя под давлением…
– Я не виню тебя за ту ночь, – перебиваю я. Мне нужно отделить сам момент от неприятного чувства. – Это было верное решение.
