— Есть куда торопиться? — потянувшись рукой к чужому оружию, Джеймс осмотрел его.
Револьвер был хорошим. Открыв барабан, шериф вытряхнул из него все пули. Металл звякнул в ладони, но перчатка с обрезанными пальцами не дала ощутить холод пуль. Со стуком они опустились на стол, и несколько покатилось в сторону.
— Имя. Цель визита в Кейптаун. Мистер…?
Артур прищурил глаза и вскинул подбородок выше, оценивающе смотря на мужчину. Все законники были одинаковыми — храбрились и строили из себя крутых парней, стоя по ту сторону решетки. Если бы не состояние, то вероятнее всего шерифу пришлось засунуть свои расспросы в задницу, но Моргану хотелось поскорее выйти из камеры и без лишних проблем.
Опустив взгляд на свой револьвер в чужих руках, он хмыкнул и сцепил кисти в замок впереди себя.
— Морган. Артур Морган. Проезжал мимо.
— Мимо салуна, в котором устроили драку. Что там было… Ах, да, — словно задумавшись, Джеймс цокнул языком, продолжая осматривать чужое вооружение.
— Сломаны три стола, пять стульев. Не говоря уже о старине Робе Стэнтоне и его жене, которая премного благодарна вам, мистер Артур Морган, за то, что теперь её муж не может встать и сам поссать. Потому что ни черта не видит заплывшим глазом, вследствие чего промахивается и заливает мочой не один угол их дома.
Фостер чуть скривился. Жена Стэнтона и правда успела с самого утра достать его воплями и причитаниями. В этом и был минус маленького города: порой с любой проблемой обращались именно к нему, к шерифу. Слава Богу до пропаж куриц и просьб их отыскать дело ещё не доходило.
— Что-то кроме себя я здесь никого не вижу, — Артур приподнял руки, рассматривая разбитые костяшки пальцев и проводя большим пальцем левой руки по покраснениям и ссадинам на правой. — Раз уж вы так заботитесь о состоянии салуна. Я вчера был крайне дружелюбно настроен. Жители у вас в городе больно гостеприимны, шериф. И когда меня бьют, я бью в ответ.
— Не думаю, что вам бы понравилась компания избитых вами жителей города в одной или соседней камере.
Фостер постучал пальцами по лежащему рядом винчестеру, который был снят с лошади, привязанной у салуна. Чья она стало ясно еще ночью, когда этот ублюдок пытался подозвать её к себе свистом.
Внимательный взгляд оторвался от патронташа дробовика и встретился с взглядом арестанта. Джеймс не отводил глаза, и переглядеть его было крайне сложно.
— И все же… С таким оружием, как у вас, мимо редко проезжают, мистер Морган. Я могу оставить вас здесь до полудня, время сейчас раннее. Спешить ведь некуда.
Артур усмехнулся.
— Я охотник, много путешествую. И переживаю за лошадь. Вдруг еще кто повадился осматривать мои вещи.
Встав и направившись к небольшому шкафчику, Джеймс оказался спиной к Моргану. Он мог и правда продержать его здесь до полудня. Вполне. Вот только сам Фостер не видел смысла в этом. Когда он подошел к решетке камеры, Артур Морган продолжал стоять на месте.
Ключ вошел в замочную скважину и провернулся два раза. Дверь дрогнула. Но Джеймс не дал ей открыться. Он наклонился ближе, так что их разделяло расстояние в ширину двух-трех ладоней. Артур вполне мог попытаться выхватить из кобуры шерифа кольт, но последний словно не боялся этого. Или верил, что такого не произойдет. Он смотрел в глаза явно непростому охотнику и понимал, что возможно делает ошибку, отпуская его. Но он следовал закону.
Губы дрогнули в предостерегающей ухмылке. Кейптаун давно не был раздольем беззаконья. Джеймс приподнял голову и, надеясь на понимание, предупредил:
— Я не потерплю в моем городе разбоя, мистер Морган.
Ладонь уперлась в железный прут. Замерла и через секунду хлопнула по нему. Фостер ушел обратно к шкафу и оперся о него, скрестив руки.
— Двадцать долларов.
Смотря, как Артур забирает свои вещи — застегивает поясную кобуру, надевает патронташ через плечо и перекидывает через голову пояс от дробовика, поправляя его на спине — Джеймс также словил несколько удивленный, как ему показалось, взгляд. Хотелось хмыкнуть и усмехнуться, но Фостер позволил себе лишь снисходительную легкую улыбку, поясняя:
— Штраф, мистер Морган. Двадцать долларов.
— Двадцать долларов? — еще не дотянувшись до своего револьвера, Артур вскинул голову и развел руки с видом «Ты должно быть шутишь!», — За что?
— Пятнадцать за причиненный ущерб салуну. Кстати, жена Роба Стэнтона не требует возмещение за состояние своего мужа, — Джеймс склонил голову на бок.
Пятнадцать — это обычная сумма для штрафа и тех, кто устраивает дебоши.
— Пять за нападение на представителя закона. Поэтому…
Ухмылка прорвалась наружу, но не провоцировала этого человека слишком откровенно. Ведь «a hunter is a hunter», что бы ни говорили. А этот человек совсем не казался добрым самаритянином.
— Итого — двадцать долларов, мистер Морган. И… постарайтесь больше не устраивать в салуне драки.
Дернув краем губы в оскале и раздраженно зарычав себе под нос, Артур стянул со стола револьвер и открыл барабан. Собрав со столешницы высыпанные пули, он вставил их привычно быстрым, отлаженным движением пальцев, а затем захлопнул кольт.
Разница в пять долларов была не слишком ощутима для кармана, но справедливости в ней не было. Если шериф или его помощник, или кто-то там еще лез в драку — раззадоренную драку — то отхваченные удары нельзя было считать нападением. Не говоря уже о каких-либо моральных компенсациях.
— Я ни на кого не нападал. И не развязывал драку, — Артур вытянул кусок тряпки из поясной сумки, крепящейся с другой стороны от кобуры, и протер ствол револьвера, вновь поднимая аналогично-предупреждающий взгляд на Джеймса. — Но меня лучше не злить.
Закончив с чисткой оружия, Морган прокрутил револьвер на пальце и убрал в кобуру. Нырнув рукой в карман, он достал несколько купюр и, расправив их, опустил на стол Фостера.
— Пятнадцать долларов. Шериф.
Кивнув на прощание, Артур развернулся и пошел на выход. Но щелчок взведенного курка остановил его у самой двери.
— Двадцать, мистер Морган.
Артур чуть повернул голову, чтобы убедиться в том, что дуло кольта и вправду направлено на него. Джеймс не улыбался, не усмехался. Он смотрел на него холодно и решительно, показывая, что здесь игра идет по его правилам.
— Или вернетесь за решетку.
— Мммм. Ладно… — развернувшись, Артур вернулся к столу и, не сводя глаз с шерифа, докинул пять долларов. Кольт, как и ожидалось, опустился.
Бросив взгляд на доску с объявлениями о розыске на выходе, Морган пробежался взглядом по плакату с наибольшей суммой.
«Нильс Хэммиш. Обвиняется в трех преступлениях с похищением, убийством и грабежом. Разыскивается живым. Награда сто долларов. Последний раз видели…» — дочитав и решив, что неплохо было бы подзаработать, Морган сорвал плакат и вышел из участка.
***
К полудню Артур чувствовал себя значительно лучше. Напившись вволю холодной воды и умывшись, он заставил себя поесть, а бармена в салуне подать ему еду.
Рюмка виски для полного «выздоровления» обожгла горло и прогрела грудь. Оставив небольшие чаевые, Морган вышел из салуна и еще раз посмотрел на сорванный в участке шерифа плакат. Последний раз Нильса Хэммиша видели на востоке от Кейптауна… Подняв голову и взглянув на возвышающиеся горы в той стороне, Артур прикинул, что мест для убежища должно было быть предостаточно.
Забравшись на лошадь, мужчина выехал из города.
Поднимаясь выше и выше над долиной по предгорью, Морган мерно покачивался в седле. Здесь было свежо, но солнце пригревало чуть сильнее, тем самым создавая баланс в прохладе, от которой не хотелось плотнее запахивать куртку.
Артур поглядывал по сторонам, выискивая на подъеме скрытую тропу или темную расщелину в горах, которая могла бы оказаться пещерой. Но пока ничего особенного не встречалось.
Конечно, этот Хэммиш мог напротив уйти в долину или вовсе убраться подальше от Кейптауна, но следы его пребывания должны были где-то остаться: будь то отпечатки подошвы в грязи, пепелище костра, консервные банки и какие-нибудь еще отбросы.
