На такие вопросы мне отвечала закаленная годами женщина. Женщина, знающая цену чувствам, счастью. Она отвечала, не спеша, растягивая каждое слово: «Была… Но ответь честно, сколько дней из тех лет ты действительно была по-настоящему счастлива?» И я думала, думала, будто пытаясь вспомнить. Делая вид, что считаю... Только вот вспоминать не требовалось. Я помнила ясно, как вчера, каждый момент, проведенный с Игнатом. И эта жестокая женщина внутри меня была права: счастливые мгновения можно пересчитать по пальцам. Оттого и ценила их так сильно. Остальные – вечные разъезды в погоне за Максом, работа, дела… А там, в стороне, я в очередной раз засыпаю в одиночестве, одна посещаю курсы для беременных... В день родов не могу дозвониться до мужа, потому что он снова не известно где пытается спасти того, кому это совершенно не нужно. Но все равно, между тем, люблю безумно, готовая ради нас справиться со всем. Почему сейчас от этого больнее, чем тогда? Почему теперь все кажется другим? Неидеальным, каким-то кривым, неровным, бессмысленным... Я вроде бы счастлива там, но через день в слезах. Это и есть счастливая супружеская жизнь? Только сейчас понимаю, что верни меня теперешнюю назад, на подобное бы ни за что не согласилась. Да и впредь не соглашусь! К чему лишние страдания? Для счастья мне достаточно мамы и сына!
Вы часто разговариваете сами с собой? Насколько часто слышите ответы? Доверяете кому-то так же, как себе? Да, я доверяла своей маме безоговорочно, но есть вещи, которыми не могу поделиться даже с ней. Порой кажется, если я озвучу все, что держу в голове, меня, без сомнения, сочтут безумной. Поэтому на некоторые сокровенные и болезненные темы приходится беседовать лишь с собой. И я далеко не сумасшедшая, по крайней мере, так говорил мой психолог, которого уже как около года перестала посещать, решив, что достаточно окрепла, посчитав, что советы той больше мне не подходят… Она настаивала на том, что мне пора возвращаться к нормальной жизни. А на том, какой должна быть эта нормальная жизнь, наши взгляды разошлись. У меня и так было все хорошо, настолько, насколько это возможно после гибели любимого мужчины. И другие мне были не нужны, пусть психолог и считала иначе! Однако сложившаяся ситуация открыла мне глаза на то, что я по-прежнему не в состоянии адекватно справляться со своими эмоциями. Стоило чему-то пошатнуть выстроенный с большим трудом внутренний мир, как этот карточный домик моментально рассыпался. И да, меня это пугало! Я не хотела нервничать понапрасну. Не хотела пускать ситуацию на самотек. Необходимо все разрешить, расставить точки над i. Разговор с Максом неминуем...
8 ГЛАВА
Мне вернули спящего ребенка. Макс держал его на руках и, скинув ботинки, пронес Кирилла в комнату, осторожно уложив на кровать. Я стащила с сына обувь и накрыла его одеялом, не раздевая, побоявшись разбудить. После этого пошла провожать Юдина. Он молчал, да и я тоже никак не могла заставить себя произнести хотя бы слово. Причем еще минут пятнадцать назад я приняла окончательное решение поговорить с ним. Вот только решения принимать легко, а на деле всё оказывается куда сложнее. Я заламывала пальцы, глядя на то, как Макс обувается. С языка вот-вот готовы были слететь слова, но они замирали на его кончике. Когда мужчина выпрямился и как-то странно посмотрел на меня, я торопливо выпалила:
– Нам нужно поговорить…
– Что-то случилось? – тут же напрягся Макс.
– Нет… Точнее, да. Случилось, неделю назад, – я отвела стыдливо глаза и залилась краской. А в ушах, словно эхом, раздавались стоны той ночи…
– Жень, брось, мы взрослые люди и не обязаны никому ничего объяснять, – сухо произнес Юдин. – Перебрали лишнего, совершили ошибку… С кем не бывает?
– Со мной не бывает! – отрезала я. – Для меня все это серьезно! Не хочу, чтобы ты думал, будто я…
– Я ничего не думаю! Это моя вина, я не хотел, чтобы так получилось.
– А я не хочу, чтобы произошедшее каким-то образом сказывалось на Кирилле, – перебила я, не желая слушать его объяснений, — ибо и без того все сама прекрасно понимаю.
– Такого не будет, – в свою очередь пообещал он. – Давай забудем о случившемся.
– Забудем, – согласилась я, отлично понимая, что это невозможно. – К сожалению, ничего уже не изменить.
Макс посмотрел на меня как-то странно, его глаза на секунду показались мне кипельно-черными. Я даже немного напряглась, но он тут же спросил совершенно спокойно:
– Я могу идти?
– Да, конечно, я тебя больше не держу, – пожав плечами, промямлила я первое, что пришло на ум.
– Спокойной ночи, – пожелал Юдин и, развернувшись, зашагал к лестнице, не дав мне ответить.
«Давай забудем о произошедшем» легко сказать. Вот только сделать это не всегда представляется возможным. Мне ни капли не полегчало после нашего разговора, хоть теперь и знала, что Макс меня ни в чем не винит. Но все равно я чувствовала себя виноватой, и это снедало душу.
Я с головой окунулась в работу. Запустили новую акцию, и заказы посыпались на месяцы вперед. Пришлось увеличить штат аниматоров, заказывать новые костюмы. Я сама лично отбирала сотрудников, среди которых в основном были молодые люди, студенты. И как же мне было приятно работать с ними! От них прямо-таки веяло позитивом и энергией. А в нашем деле это самое главное! На нехорошие мысли у меня просто не оставалось времени. Да и не хотелось больше думать о былом… Не хотелось мне, но от чего-то мой мозг решил иначе. И пару последних ночей Макс преследовал меня во снах. То, что мы вытворяли в них, даже вспоминать стыдно. В жизни я вряд ли себе подобное бы позволила… А там моя фантазия, видимо, решила повольничать. Причем наутро я помнила каждую мелочь, каждый свой вздох и стон. Честное слово, совершенно не понимаю, почему Юдин мне снится. Ведь последние дни я даже не думала о нем. А теперь начала, и это меня стало снова раздражать. Я неосознанно начала злиться на Макса, за то, что его образ не дает мне покоя.
Вечером Юдин пришел к Кириллу, и я не могла даже посмотреть ему в глаза, потому что мне чудилось, что он сможет прочитать в них то, о чем я думаю. А мысли мои были далеки от причинных… Из головы просто не выходили эротические сны с его участием. И, видя Максима воочию, мне хотелось провалиться сквозь землю. Мы практически не говорили, лишь обменялись несколькими нейтральными фразами. Но мне показалось, что он заметил мое напряженное состояние. А от его хмурого взгляда меня вообще бросало в озноб.
– Ребята, идите ужинать, – позвала я мужчин, выглянув из кухни. Они не заставили себя долго ждать, примчались аж наперегонки. Рассадив всех, я направилась в гостиную, прихватив с собой ноутбук. Из кухни доносился веселый голос сына, а я тупо смотрела на рабочий стол, не понимая, какую папку открыть…
– Жень, – из ступора меня вывел голос Макса, и я вздрогнула от неожиданности. – Жень, что-то не так?
– Нет, с чего ты взял? – ответила я и посмотрела на него с удивлением.
– Просто ты ушла с кухни, не стала с нами ужинать... Избегаешь меня? – спросил он в лоб.
– Нет, что за глупости, – натянув улыбку, соврала я. – Просто нужно было срочно ответить по работе.
– Максим, ты сколо? – с кухни донесся недовольный голос ребёнка, и, пожав плечами, Макс ушел.
А я вздохнула с облегчением. Нужно срочно что-то делать с собой; моё поведение, и вправду, выглядит странным. К тому же я никак не могу побороть желание держаться подальше от Юдина...
9 ГЛАВА
– Женя, к вам курьер, – я оторвала взгляд от документов и сосредоточенно посмотрела на Яну, молоденькую студентку, исполняющую обязанности администратора.
– Какой курьер? – переспросила я, все еще размышляя о новом договоре аренды.
– Обычный, – пожала та плечами, – из доставки цветов.
Моя голова была забита совершенно другим, и я не могла понять, чего она от меня хочет. Какой курьер? Какие цветы?
