— Понимаю, — коротко ответил я, мысленно желая поскорее закончить мучительное объяснение. — Завтра возвращаюсь в столицу, если хотите, заберу ее с собой. Мне кажется, нужно поторопиться и устроить все как можно быстрее. Моей матери ни слова, — попросил ее.
— Этот позор умрет со мной, — с горечью констатировала Эльмира и поджала губы. — Я даже не знаю, что сказать…
— Утром заеду на такси, — перевел разговор на нейтральную тему. — Надо привыкнуть другу к другу. Здесь я редко бываю.
Она послушно закивала головой, согласная на все, лишь бы правда о ее дочери пожаром не облетела маленький город.
Дома с порога на меня накинулась мать, взяла за лацканы рубашки и с подозрением уставилась в глаза:
— Она тебе действительно понравилась?
— Тебе не угодишь, — пробурчал я, посмеиваясь. — Ты же сама хотела свадьбу и внуков. Скоро все будет.
— Седа — домашняя девочка, — перебила меня мама. — Это не твои испорченные москвички.
— Однозначно, святая, хрустальная, чистая как слеза, — увлекся я сравнениями, не делая попытки скрыть насмешку. — Завтра попробую.
— Как ты отзываешься о женщине! — мама ударила меня по губам. — Невоспитанный! Я тебе покажу «попробую»! Отец, ты слышал, что этот негодяй болтает?
Папа был занят уборкой комнаты и сдвигал стол на место. Он подал горловой звук, который ничего не означал, отец лишь сигналил, что в курсе нашего разговора.
— Если ты дотронешься до нее, я тебя ремнем отхлестаю! — угрожающе предупредила мама, и ворча, ушла на кухню. — Кого я воспитала! Чудовище!
— Это моя будущая жена? — зашелся я в смехе. — Как же с такими инструкциями появятся внуки?
— Свадьба, потом дети! — ее суровый тон не оставлял шансов. — Я слежу за тобой! Если случится что-то плохое, пеняй на себя! Я тебя предупредила, в прошлом мы все спускали тебе с рук, на этот раз не получится!
— В каком веке вы живете? — задал я риторический вопрос. — Жесть. Надену скафандр, чтобы не было случайного контакта. Настроение на нуле, я пошел гулять, — и повернулся к выходу.
— Куда ты? — она с тряпкой в руке перегородила мне выход. — Вечером домой!
— Есть, товарищ надзиратель! — звонким голосом гаркнул я и шутливо отдал ей честь. — С ребятами поболтаю.
— Ты с ними не общался никогда, с чего вдруг?
— На свадьбу приглашу, — объяснил свой мотив сближения с армянскими пацанами. — Или это тоже нельзя?
— Ты действительно все решил? — мама не верила, что я так легко уступил ей.
— Девочка — конфета, моя печень до сих пор в сжатом состоянии, — улыбнулся я. — Седа мне понравилась, у нас будет куча кроликов.
— Опять ты начал? Не обзывай детей кроликами! — нахмурилась она, и лишь когда я обнял и поцеловал ее в лоб, слабо улыбнулась. — Не болтайся ночью, спать будешь дома. Понял?
— Только к Насте загляну, — предупредил я.
— Она мне не нравится, — сказала мама и тревожно оглянулась в поисках отца. — Мне не нравится эти русские распущенные тетки, у них нет никакой морали с рождения.
— Только у армян она есть, — поклонился ей. — Буду дома в 10 вечера. Как штык. Честное пионерское! — с жаром пообещал я.
По дороге к рынку я набрал номер едва знакомого мне Ашотика. С ним меня связывало шапочное знакомство, но странность заключалась в том, что он как послушный раб подчинялся мне во всем. Ни я, ни он не знали причины этого поразительного феномена.
— Здорово! — бодро сказал я. — Давай встретимся, разговор есть.
Я никогда не спрашивал, занят ли он, может ли он, просто приказывал. И сейчас услышал в ответ «хорошо» без обсуждения. Я ждал его в парке с фонтаном и лопал мороженое. На улице стояла отличная солнечная погода. Худой, долговязый, с непропорционально длинными руками, Ашотик щемил мне сердце, вызывая почти братские чувства.
Я пожал ему руку и всучил мороженое, он нехотя лизнул рожок.
— Тут один хороший пацан жениться надумал, — туманно объяснил я цель встречи. — Ты знаешь Седу, что скажешь?
Он усмехнулся и активно заработал губами, покусывая белый шарик.
— Ее родители уже у всех побывали.
— Правда? — нахмурился я.
— Она путалась с этим пожарником, а потом родня забегала в поисках мужа, — пояснил Ашотик. — Димой кажется зовут.
— Местный? — уточнил я.
— Ну да, смазливый такой, всех баб клеит. Бугай здоровый.
— Русский? Совсем бугай?
— Да, — Ашотик вытер руки об листву и окунул пальцы под струю фонтана.
— Значит у них что-то было? — не унимался я.
— Я этого не говорил, — уклонился он от ответа. — Но наши в курсе, кости уже помыли обоим.
— Значит все знают? — расстроился я.
— Город маленький, их пару раз видели в парке.
— А где сейчас наши тусят? — между прочим спросил я.
— У ларька Арсена, Миша купил мерс, гонял сегодня по улицам. Там они сейчас.
— Спасибо, — я потянулся и зажмурился от солнца. — Пойду машину посмотрю.
Магазин, где собиралась пацаны, находился в самом козырном месте города. Торговля шла бойкая. Я всегда сторонился армянского общества и любых контактов, потому что душевно и физически жил по принципам европейской цивилизации. По какой-то природной случайности я сильно отличался от своих смуглых родственников, если бы не глупое имя, которое я без сожаления поменял. Добровольно. И стал Добровольским Андреем. Визиты к родителям ограничил до минимума, когда они с ножом у горла приставали с очередной попыткой сватовства. Мама надеялась, что, обретя семью, я сольюсь с националистическими идолами, которые противоречили здравому смыслу и всему моему образу мыслей.
По дороге я расковырял нос, пока оттуда не закапала кровь, пальцами размазал алые капли по лицу и губам. Приближаясь к толпе галдящих ребят, выглядел побитой собакой, и задрав голову, сделал вид, что пытаюсь остановить кровь.
— Кто тебя так? — сочувственно похлопали ребята по спине, протягивая платок.
— Козел один, — пробормотал я с искренней ненавистью, приложив ткань к якобы расквашенному носу. — Ничего, я с этим пожарником еще расквитаюсь! Подонок!
Миша, стоявший у белого новенького мерседеса, отошел от машины в мою сторону. Остальные ребята, которых я едва знал, одобрительно загудели.
— Ты про Диму? — модно одетый Карен раскачивался передо мной в кожаных штанах.
Я с трудом кивнул и сделал страдальческое лицо.
— Здоровый, собака.
— Задумал драться с ним один? — поинтересовался Гор, с удивлением разглядывая меня сверху, он неожиданно протянул мне дополнительный платок. — Пожарник тебя в асфальт закатает.
— Это неважно, — упрямо всхлипнул я. — Козел обижает наших девушек. Сказал, что не остановится, пока не уложит всех.
Стоило мне произнести это предложение, парни резко замолчали.
— Куплю нож, тогда поймет, почем фунт лиха, — продолжал я демонстрировать борцовский дух.
— Менты заметут, он с мусорами в контакте, — задумчиво откликнулся Миша. — Вечером пиво тянет в парке, красуется перед девушками. Могу подстраховать тебя.
— Спасибо, не нужно. Покажите, где его найти, дальше я сам.
Я сжал кулаки и сделал шаг в сторону парка.
— Погоди, мы с тобой, — Гор размял руки. — Рядом постоим, посторожим.
К вечеру я поплелся к Насте со смешанным чувством торжества и раскаяния одновременно. Проучить Донжуана оказалось делом нехитрым, потому что к тому времени он здорово набрался. Ребята пинали его долго, я не смог остановить их порыв «помочь другу». Другом я не был никому, но в этот момент идол национализма вмешался и сильно сплотил нас, ведь дело касалось чести армянской девушки. Про историю Седы кажется знали все. Эльмира опоздала с желанием спрятать дочку за спиной жениха.
— Я так рада, что ты пришел! — Настя полезла обниматься, сердце мое в такие мгновения останавливалось. Если бы кто-то спросил меня, почему я хочу ее, я не смог бы ответить. Она вызывала жгучее желание завоевать. Во что бы то ни стало. Три года она упорно отвергала мои попытки, называя братишкой. Настя жила с однокурсником и думала о свадьбе, которая так и не случилась из-за измены Димы.
