Когда вышла к злосчастной яме, почти совсем рассвело. Нахваливая себя за смекалку, аккуратно обошла опасный участок, и, уже не таясь, ломанулась туда, где парни жгли костер. Это было только позавчера, а кажется, что прошла целая вечность! По крайне мере, для меня: не каждый день переживаешь похищение какими-то ублюдками.
Однако знакомое место не находилось. Я была почти уверена, что иду в верном направлении, это не так и сложно при свете, вон, солнышко уже показалось. Топографический кретинизм во мне, конечно, развит, но в критической ситуации приходится полагаться на интуицию и память. Больше-то один черт не на что!
Я обошла яму со всех сторон, прогулялась в трех разных направлениях, вернулась. Самое неприятное, что вот-вот мое исчезновение обнаружат, а это значит, могут броситься вдогонку. Не в их интересах, особенно сейчас, давать мне сбежать, понимают же, что тут же обращусь в полицию. Прибавила шагу. Да где же это место?!
Кусты справа зашевелились. От неожиданности я подпрыгнула, с ужасом глядя, как на меня выходит настоящий медведь. Мамочка моя!
Агрессии хозяин русского леса пока не выказывал, только повел носом, взирая на случайную встречную глазами-бусинками. Если бы не страх, сказала бы, что он — красавец! Но не скажу, потому что в данный момент медленно пячусь, стараясь не делать резких движений. Что там говорят знающие люди, как надо себя вести на подобном рандеву?
Спина уперлась в ствол березы. А мишки хорошо лазают по деревьям?
А я?
— Здравствуй, — произнесла ласково-ласково. — Ты же меня не обидишь?
Медведь рыкнул, я взвизгнула. Тихо-тихо, чтобы ненароком не напугать того, кто может разорвать меня в клочья одной лапой.
— Не убивай меня, пожалуйста, — взмолилась, понимая, что заведомо проиграла.
Я люблю природу, ненавижу цирки и зоопарки, где бедным зверушкам приходится жить в неволе и терпеть человеческую жестокость и любопытство. Но на данную секунду все знания, если они вообще были, вылетели из головы со скоростью самолета-перехватчика. Понятия не имею, что делать в такой ситуации! И, кажется, по деревьям карабкаться я все-таки не умею!
Мой нечаянный визави поднялся на задние лапы и зарычал. Все, хана! Я зажмурилась, понимая, что бежать бесполезно, вряд ли мои две ноги и длинная юбка опередят четыре мощные медвежьи лапищи. Сейчас он подойдет ближе, раззявит огромную пасть с острейшими клыками и просто откусит голову одной бедовой девушке!
Напоследок в еще связанных с телом мозгах появилась «гениальная» мысль о том, как же прав был автор высказывания: все на свете познается в сравнении. Все бы отдала, чтобы прямо сейчас попасть обратно в проклятую палатку! Если там меня и планировали скушать, то когда-нибудь потом, а здесь столь сомнительное удовольствие ожидает через секунду…
Свист раздался в тот момент, когда я мысленно перебрала всех родственников и друзей, с которыми хотела бы попрощаться. Уши заложило, казалось, перепонки не выдержат такого ультразвука. Порывистый ветер из ниоткуда начал рвать подол платья. Не открывая глаз, упала на бок, прижав колени к животу и закрыв уши ладонями. Помогало слабо. Было ощущение, будто свист проникает в самую душу, переворачивает там все, ставит с ног на голову и бросает куда придется.
Не знаю, сколько это длилось. Возможно, несколько мгновений, а, может, долгие часы. Когда свист, наконец, оборвался, так же резко, как и начался, я все еще лежала, боясь пошевелиться. Меня будто контузило, теперь я не слышала вообще ничего, только равномерный гул в ушах. Меня рывком подняли с земли, сопротивляться не стала, сил не нашла, да и какой смысл? Потерявшись в пространстве, пошатнулась на ватных ногах и только тогда подняла веки.
Передо мной стоял злой Соловей. Его губы шевелились, он что-то говорил, вперившись мне в глаза, потом ударил. От пощечины голова дернулась как кукольная, из глаз брызнули слезы. Он снова что-то произнес, в этот раз удалось расслышать только «зря». Конечно, зря, мерзавец, женщин бить нельзя, мразь ты конченая!
Дальше все происходило как в тумане. Мужчина взвалил меня на плечо и пошел широким шагом. Я не сопротивлялась, висела мешком картошки, чувствуя только, как по лбу стекают соленые ручейки.
Когда же более-менее пришла в себя, вспомнила россказни про другой мир, сказки, прочитанные в детстве в больнице и страшный свист, вынимающий сердце из груди. Соловей-разбойник. Отрицательный во всех смыслах персонаж, враг доброго князя Владимира и всей Руси, лесной негодяй, нападающий со своей ордой на мирных сельчан и путников нес меня обратно в свое логово.
Мой план оказался неудачным во всех смыслах.
Глава 9. Наказание за провинность и отношение к нему
Когда мы вошли в лагерь, ну как вошли, некоторые приехали с сомнительным комфортом, вокруг собралась, по ощущениям, вся банда. Мужчина сбросил меня прямо на землю, не заботясь о возможных травмах, я брякнулась на спину и застонала.
— Кто стоял на стреме? — его голос не сулил ничего хорошего.
— Я, — вперед вышел мальчишка Боеслав, бледный как мертвец.
— Тебе есть, что сказать?
— Я…
— Сто кнутов.
Приговор прозвучал в образовавшейся тишине. Что? Это же верная смерть!
— Нет! — короткое слово вырвалось раньше, чем успела сообразить.
Внимание собравшихся обратилось на меня. Я встала, не отряхиваясь, и взглянула в злые серые глаза. И снова заметила, как там горит адское пламя.
— Девка, лучше тебе сомкнуть уста, — прошептал рядом кто-то «заботливый».
— Ты что делаешь? — не стала следовать совету, спросив свистящим шепотом, голос не слушался. — Это его убьет!
— Ты с ней сговорился? — спросил Соловей.
— Нет, что ты! — паренек рухнул на колени. — Ни в жисть!
— Почто ей за тебя вступаться?
— Не ведаю, клянусь Богами!
— Еще слово, и скажешь им это лично, — процедил разбойник.
Боеслав сгорбился, уставившись вниз.
— Не делай этого, прошу, — произнесла одними губами, пока страшные глазищи пытались прожечь дыру на моем лице.
— А что мне за это будет? — спросил громко, и все замерли, глядя на меня кто с ухмылкой, кто с презрением.
Что будет? Я перевела взгляд на мальчишку, который сидел в грязи совсем как я недавно. Не знаю, что подвигло его примкнуть к лесным разбойникам, но вчерашний ребенок не заслуживает такой участи. Тем более, частично я действительно виновата в том, что для него уготовил этот жестокий человек.
Вот только человек ли?
— Что угодно, — смотря прямо перед собой, проговорила тихо. Но он, конечно, услышал.
— Здраво! Идем, — мужчина схватил меня за руку и буквально потащил к палатке, в которой я провела чуть больше суток.
У самого входа остановился на секунду и, не оборачиваясь, бросил через плечо:
— Что замерли? Слышали приказ? Выполнять!
— Нет! — я закричала, пытаясь вырваться, но куда там, силы неравны, и внутрь практически залетела, повалившись навзничь.
— Я пытался быть добр, — проговорил он, возвышаясь надо мной как коршун над добычей. — Но ты сделала выбор! Я говорил: никогда не ври мне!
— Я не врала!
— Ты сбежала!
Последние слова он прокричал, глядя налитыми кровью глазами. Я же пыталась отползти подальше. Тело, скованное страхом, не слушалось, и получалось плохо.
— Куда ты бежала? С кем сговорилась? — он навис сверху, лицо перекошено от ярости.
— Не подходи!
— Отвечай!
— Не трогай меня!
— Отчего же? Ты сама предложила все, что пожелаю!
— Нет!
Я вскочила, пытаясь избежать того, что читалось во взгляде, бросилась вперед, но он схватил за ногу, снова уронил, навалившись сверху. Спиной почувствовала, как часто бьется сердце моего палача.
— Куда ты бежала? — зловещий шепот пошевелил волосы на затылке.
Я забилась в его руках, понимая, что уже ничего не могу сделать.
— Куда?!
Что «куда», черт возьми?! Куда угодно! Я пыталась спасти собственную жизнь! Выбраться из дурдома, в который попала!
