Когда примитивы поднялись на холм, они увидели священную рощу Сварога, пылающий жертвенный костер и расставленных по кругу идолов. С десяток волхвов-фантомов молились богам и трясли бородами.
Головы местных жителей оказались настолько безмозглыми, что информ-агентам не составило труда почистить им память и внушить, что капище на Лысой Горе существовало всегда. Эту мысль с тех пор внушали каждому, кто приближался.
Через пару сотен циклов капище пришлось менять на монастырь, а волхвов в белом на монахов и попов в черном.
Еще через несколько сотен монастырь закрыли, на его месте выстроили барскую усадьбу, и корабль почти двести циклов развлекался, устраивая драмы из жизни собственных фантомов. А чтобы стало правдоподобнее, придал фантомам физические характеристики. Теперь их нельзя было отличить от местных жителей даже на ощупь. Фантом помещик таскал к себе и портил крестьянских девок, его жена спала то с конюхом, то с мельником, а дочки засматривались на сыновей деревенского кузнеца. Кончилось тем, что помещик в порыве страсти задушил в бане очередную девку. Крестьяне не выдержали, взяли факелы и толпой пришли в гости. Сожгли усадьбу, подняли на вилы помещика с помещицей, а застрельщики бунта, сыновья кузнеца, пустили по кругу дочек. После чего всему семейству выпустили кишки и повесили на воротах.
Сотню циклов корабль маскировался под сожженные руины, пока вокруг внезапно не вырос целый город. Множество одинаковых бараков стояли теперь стройными рядами вместо леса. Пришлось снова менять маскировку, а вдобавок создавать новых фантомов и каждому придумывать историю. Так появились кулаки, сбежавшие от коллективизации. Их толстые наглые дети. Молоденькая учительница, восторженная комсомолка. Парочка шлюх. Старичок в пенсне из бывших. И множество новоявленных пролетариев, которые еще вчера крутили хвосты свиньям, а теперь пытались крутить настройки станков и баранки автомобилей. Всего дом населяло около сотни фантомных примитивов. И это было плохо. Потому что за сотней было сложно уследить. Фантом-примитив без глазу только и делал, что устраивал проблемы.
Так и произошло, когда за старичком приехал черный воронок.
Из воронка вылезли два угрюмых деятеля в кожанках, прошли к старичку в комнату и спустя секунду выскочили оттуда как ошпаренные.
Старичок висел в воздухе, прозрачный как привидение, сверкал огненными глазами и грыз ногу одной из шлюх. Труп шлюхи валялся тут же, с оторванными и полусъеденными конечностями.
Пришлось кораблю в очередной раз менять маскировку, утилизировать всех фантомов и чистить мозги всем, кто приближался.
С тех пор уже полвека барак стоял пустым, с проваленной крышей и пометкой «идет под снос» в документации. Пару раз он становился убежищем для бомжей и воровской малиной. А когда в подвале появились странно одетые люди и устроили стационарный пункт с машиной времени, корабль хотел выйти на контакт, но быстро передумал. У гостей из будущего были такие же цепкие, колючие глаза, как у товарищей в кожанках с наганами.
Сегодня одна из них, тощая коротко стриженная девка привела в подвал дюжину школьников, сгрудившихся около нее как стадо баранов. Корабль слушал их бессмысленную болтовню и гадал, что она с ними будет делать, когда услышал тихое треньканье и не сразу понял, что это такое.
Тысячу лет он не слышал этого сигнала.
Очередной этап анализа ситуации был закончен. Информация собрана. Рекомендации сгенерированы.
Корабль загрузил их в блок управления, мельком просмотрел и удивился.
— Местный житель? И на кой хрен мне местный житель? У них мозгов как у инфузории туфельки.
Модуль сбора информации и анализа не ответил. Он не умел разговаривать.
* * *
Коля осторожно скользнул внутрь.
Тут было темно, тесно и ожидаемо пахло затхлой сыростью.
— Эй… Здесь есть кто-нибудь?
Вместо ответа в воздухе перед самым носом повисли дымящиеся огненные буквы.
«Закрой дверь».
Вид инфернальной надписи поверг Колю в панику, как любого местного примитива. В голове тут же вспыхнули ассоциации с кругами ада, библейскими царями и Мефистофилем. Коля дернулся к выходу, но врожденное любопытство в очередной раз перевесило. Тем более, что надпись перестала пылать и сменила красный цвет на бирюзовый.
«О, прости, что напугал. Так лучше?»
— Гораздо. Ты кто? И что тебе надо?
«Неважно, что нужно мне.»
«Важно, что я могу тебе помочь.»
«Ты снова увидишь будущее.»
«Закрой дверь.»
Коля машинально протянул руку к двери, не обращая внимание на инстинкты, которые наперебой вопили, что нормальные надписи в воздухе не висят, а значит надо бежать.
Дверь с глухим звуком захлопнулась, и в тот же момент темноту, тесноту и запах как ветром сдуло.
Коля оказался в просторном круглом помещении. Всю стену занимал обзорный экран, показывающий окрестности — сквер, бульвар, гаражи и зубья новостроек на соседней улице. Под экраном весело перемигивались огоньки пульта управления и чернели экранчики поменьше. По периметру были расставлены футуристического вида операторские кресла. Самое массивное из них стояло отдельно на возвышении. Короче, это был точь-в-точь мостик звездолета, каким его представляли современные кинематографисты. В центре был массивный столб из матового стекла, заполненный клубящимся варевом. И именно из варева складывались буквы.
«Как ты наверняка понял, это инопланетный корабль. Наш дом — далекая звезда. Вы называете ее Сириус. Мы потерпели крушение, и нам нужна помощь. Только ты нам можешь помочь.»
Да неужели, чуть было не сказал Коля, но сдержался.
«Ты, наверное, хочешь спросить, как нам может помочь простой школьник?»
— Нет. У меня другой вопрос. Вы меня совсем за дурака держите?
Варево продолжало клубиться. Столб из матового стекла явно ждал продолжения.
— Во-первых, — начал Коля, — у нас даже самый тупой школьник знает, что на звездах жизни нет. Значит, вы врете насчет Сириуса. Во-вторых, потерпевшие крушение могучие инопланетяне, которым нужна помощь школьников —такое бывает только в детских книжках. Ну а в-третьих, всё вот это, — он обвел рукой мостик, — декорации к фильму. Не помню к какому, но я их уже видел.
Белесое варево лениво плавало, складываясь в замысловатые завитушки.
«Спасибо за консультацию».
Коля сразу почувствовал себя Мальчишом-Плохишом сдавшим партизан на допросе у фашистов.
«Не бойся. Мы не собираемся вредить. Просто подумали, что тебе будет проще, если ты увидишь что-нибудь знакомое».
Порыв ветра сдул пульт управления с экранами, оставив вместо декораций пустое ничто, в котором слоями плавало и завивалось белесое варево.
«Но в главном мы не соврали. Нам действительно нужна твоя помощь. И если ты согласишься, то не просто снова увидишь будущее. Ты его построишь.»
* * *
— О! Колян! Ты куда пропал?
— Там такое было!
— Она мне пообещала, что я стану космонавтом и взорвусь в ракете.
— А я попаду в рабство к таджикам.
— А меня убьют на войне с украинцами.
— Ваще бред.
— А потом помахала ручкой и смылась.
— Мы ей целый месяц помогали, жизнями рисковали, а она…
— Так. Наумов! Почему тебя не было на первом уроке?
— Марь Степанна. Бабушка заболела. В больницу отвозил.
Дородная математичка смерила его недоверчивым взглядом и величественно пронесла телеса мимо.
Коля, расталкивая галдящих одноклассников, пробрался в дальний угол и бросил сумку на последнюю парту. Оглядел класс и нашарил в кармане целеуказатель.
Весь первый урок он быстрой тенью носился по школе, прятался от всех, кто попадался на пути, и чувствовал себя то ли шпионом, то ли диверсантом. Осторожно приоткрывал двери классов, находил нужного по списку школьника и направлял на него иглу целеуказателя.
Прибор был маленьким и больше всего напоминал дамский пистолетик с экранчиком на тыльной стороне. Если цель совпадала со списком, экранчик показывал фотку и вспыхивал зеленым. После этого оставалось только нажать на спуск. Прибор тихо тренькал, и больше ничего не происходило. Только на смятой бумажке, где был от руки накарябан список, пропадала очередная фамилия.
