в бытовое рабство, и ему интересно попробовать. Марго с радостью согласилась и в течение минут двадцати чистила его машину — в основном изнутри, так как на улице было прохладно. Эту игру она совместила с легким стриптизом, постепенно снимая одежду, пока не оголила грудь полностью. А Тимофей наслаждался, просто наблюдая за ней, отпуская забавные комментарии и заставлял Марго дотягиваться до самых неудобных мест в машине, принимая неудобные позы.
- У меня никогда не было лучшей чистки автомобиля за всю жизнь, — весело заметил он, когда она закончила. Марго улыбнулась ему и оделась — никто из них и правда не был настроен на секс. Она чувствовала, что Тим хотел закончить вечер со своей партнершей так же, как и она стремилась к Нику.
То, что происходило между ними с Ником, то, насколько они оба тянулись друг другу — не могло же ей это привидеться? Тот мужчина, который так хотел заботиться, так желал ее, был таким страстным в спальне и таким теплым, когда ей было плохо — не был же он плодом ее воображения?
Как же Ник мог отстраниться и оттолкнуть ее вот так? Как он мог так спокойно попрощаться с ней?
Она снова и снова пересматривала воскресенье по секундам: как она вышла из спальни после их ссоры, вызвала такси и уехала. И он молча закрыл за ней дверь, после чего наступила полная тишина.
Утром во вторник, чувствуя, что просто помешалась на этих мыслях, Марго заставила себя поверить. Ник больше не позвонит. Ей нужно жить дальше. И даже хорошо, что он в Питере, а «Сабспейс» закрыт. Ей некуда прийти, как Томе, чтобы смотреть издалека, как он играет с другими женщинами и выставить себя полной идиоткой. Все еще влюбленной в него по уши.
Позвонив подруге, Марго сказала, что хочет напиться. Ленка, вынырнувшая из рабочего завала, мгновенно почуяла неладное и приехала тем же вечером. Они обе могли проваливаться в работу и «теряться» на неделю-другую, но надолго общения никогда не прекращали, уже много лет. И мгновенно являлись друг к другу, когда было грустно.
Ведь настоящий друг помогает не только в беде. В беде, если разобраться, может помочь и незнакомец, который сегодня захотел побыть спасателем. Друг — это человек, который рядом, когда тебе это нужно. И неважно, беда у тебя или просто очень грустно из-за того, что бросил парень.
- Так, тебя совсем нельзя оставлять одну. Стоило мне на пару недель уйти в работу — и посмотрите на нее, пожалуйста, она уже и влюбилась, и рассталась. И мне ни слова, да?
Марго невольно улыбнулась. Что Ленка умела, так это возмущаться и смешно ее ругать.
- Сейчас все расскажу, — заверила она, пока та снимала куртку и кроссовки. — Ты выглядишь очень спортивно.
- Я опять начала ходить в зал. Никаких мужиков, много работы и здоровый образ жизни, — решительно заверила та. — Кстати, я привезла две бутылки мартини и сок. Его же можно соком разбавлять, да?
- Сейчас я могу разбавлять что угодно чем угодно, — заверила Марго.
Она знала, что насчет мужиков Ленка не продержится и месяца — у нее в последние года три-четыре всегда были парни, с которыми она даже не трудилась никого знакомить, поскольку они менялись с завидной частотой. Ей давно надо было научиться тому же вместо того, чтобы искать единственного и неповторимого. Найти его все равно невозможно, а быть все время с парнем гораздо лучше, чем быть все время в поиске.
- Все ясно. Он козел, мы его сейчас возненавидим, — сказала Ленка, протягивая ей пакет с бутылками.
- Он не козел. Хотя… возненавидеть не помешало бы, — согласилась Марго уже на кухне, доставая бокалы.
- Опиши мне его. И я тебе объясню, почему он козел, — с готовностью предложила Ленка. — И давай уже, наливай.
Ник.
Первое, что он сделал в Питере — это нажрался как свинья, впервые за последние года три, если не больше. После ухода Марго он не спал всю ночь, не смог поспать и в поезде. Ник был очень зол на себя, и ему просто надо было заснуть, чтобы ни о чем не думать.
Когда-то у него была неплохая карьера в инвестиционном банке и очень стабильный высокий доход. Когда он увольнялся, чтобы вложиться в дерзкую идею, было ощущение прыжка со скалы. Но Ник был так воодушевлен, что риск казался оправданным. Теперь ему так не казалось, и по мере того, как кончались накопленные деньги, он испытывал чувство постоянной тревоги и сам был близок к паническим атакам, как и Марго.
Его надежды не оправдались. Чтобы жить на прежнем уровне, ездить на хорошем автомобиле, покупать те же костюмы, требовалось все больше усилий. А у него не было даже своей квартиры. Ник постепенно начал замечать, что проводит в клубе больше времени, чем Макс, стараясь выжать из этого бизнеса все до капли. И все равно паникует
Он начал работать круглосуточно, искать новые контакты, новых клиентов — и неожиданно из этого вырулился питерский проект, который хоть криво и косо, хоть нерегулярно, но приносил прибыль. Благодаря нему они все еще не разорились.
Но если вирус разойдется, то людям будет не до клубов и публичных игр, и это они обсуждали с Максом уже десятки раз. С другой стороны, если дать им больше эмоций, то они могут использовать клуб как место для снятия страха… так, как это делал он сам. Поэтому с самого начала пандемии Ник начал организовывать вечеринки и шоу, которых прежде они никогда не делали, приглашая опытных садистов и мазохисток, которые показывали новичкам то, что могло их шокировать.
Макс немного сопротивлялся, но он тоже понимал, что им придется меняться. Прежняя концепция клуба в кризис не работала. Да, изначально они договаривались, что клуб предназначен в основном для свинга, эротики и бархатных практик. Но теперь люди нуждались совершенно в другом, даже если сами того не понимали. И первые же шоу доказали, что Ник прав
Жесткие сцены с поркой кнутом, болевым связыванием, проколами медицинскими иголками имели бешеный успех. Пробовать такое готовы были не все, но билеты покупали с огромной охотой, а многие тут же загорались и бежали на обучающие семинары. И женщины вели себя намного смелее, чем обычно. Разрядка требовалась абсолютно всем, он остро чувствовал это по себе.
В прошлый приезд Ник с огромным наслаждением выпорол кнутом одну из самых отвязных маз, которая бегала за ним уже два года. В нормальном состоянии ему этого не хотелось, но он
