шел к этому давно, обучаясь работать с длинномерами. И теперь, когда психика требовала, он получал то самое удовлетворение, на которое рассчитывал. Плохо было лишь то, что для этого ему пришлось пару раз представить на месте этой девушки Марго.
С новенькими было тяжело — иногда Ник чувствовал себя почти проституткой, соглашаясь отшлепать ту или иную девушку. В их понимании порка была тем, что сам он считал мягким массажем и, делая такой массаж, он часто злился. Но знал, что таков удел всех звезд — развлекать зрителей, которые платят деньги, и жаловаться на это не стоит. Если бы они с Максом не играли с новичками, то потеряли бы половину постоянных посетителей.
Про то, как еще привлечь посетителей, была его последняя пьяная мысль, когда Ник засыпал, и она была гениальной. Но наутро он, конечно, все забыл. Очнувшись утром в холостяцкой квартире приятеля, начинающего питерского садиста, Ник почему-то подумал о Марго и вдруг ощутил такую пустоту внутри, какой не чувствовал очень давно — ни в момент расставания с Томой, ни в те моменты, когда долго был один. Как же так? Ведь они встречались-то всего ничего, и ему казалось, что он воспринял ее желание уйти почти философски. Да, она разозлила его своей ревностью и претензиями, но не надолго.
Прогнав дурацкие мысли, Ник влез в джинсы и свитер и выполз на кухню. Андрей уже уехал на работу и оставил ему записку с трогательными указаниями о том, что из продуктов в холодильнике можно есть без риска отравиться, а что уже безнадежно протухло.
Изучив содержимое холодильника, Ник убедился, что в ведение домашнего хозяйства Андрей был таким же профаном, как и в теме. Но это для Ника полностью компенсировалось радушием парня и его готовностью учиться, а так же тем, что он смотрел на него с огромным уважением, если не сказать — обожанием. И накануне, пока они пили коньяк, ему довелось выслушать немало дифирамб, которые не могли не тешить самолюбие.
Накануне Ник даже немного воспрял и поверил, что выжить и не обнищать все-таки удастся. Это придало ему сил, и он потратил день на подготовку к вечеру — прежде всего, поехал в клуб и сделал звонков пятьдесят, чтобы убедиться, что все на своих местах: выступающие на шоу пары не заболели и не поменяли планов, доставка напитков и еды успеет вовремя, ночные официанты и уборщики выйдут по плану, а самые важные гости — приедут, включая Макса, который не успевал на первую часть шоу из-за неудобного поезда, но к середине уже должен был доехать.
А еще пришлось продумать внутреннюю клубную логистику заново — это помещение не было таким большим, как в Москве, и состояло из нескольких комнат, по которым нужно было разумно распределить гостей и три публичные сцены, запланированные как шоу.
К вечеру Ник успел вернуться на квартиру, помыться и переодеться, и захватить с собой Андрея, ошалевшего от счастья из-за того, что одна нижняя согласилась выйти с ним на публичную сцену. При этом он, правда, трясся и паниковал, но Ник знал, что нижняя девочка об этом не узнает — Андрей был дивно способным учеником, который толком не научился еще обращаться ни с одним девайсом, но освоил главное: умение контролировать лицо и не обламывать нижнюю своей неуверенностью.
К началу вечера, разумеется, все пошло слегка наперекосяк — слишком много было звезд с раскрученными в тусовке именами. Кто-то опоздал, у кого-то опаздывала нижняя, и расписание пришлось переиграть. Наконец, одна пара вышла, и Ник протиснулся в соседнюю комнату, где все перекусывали и собирались. Там он нашел глазами знакомого, который обещал выйти на публичную сцену к концу.
Его звали Док, лет ему было в районе сорока пяти, и опыта, и харизмы у него хватало. Другое дело, что этот парень ему не слишком нравился — Ник считал его злым компенсаториком, который всегда приходит с новой влюбленной нижней в возрасте чуть за двадцать. Он предпочел бы не выпускать таких злых парней на сцену, но в последние дни Ник привык к тому, чтобы постоянно делать то, что не нравится. А публика в большинстве своем все равно не поймет разницы.
- Док, твоя нижняя здесь? Можешь открыть вторую часть? — спросил он, ища глазами его пару, но ее рядом не было. У Ника екнуло сердце — если и эта нижняя не придет, ему придется срочно кого-то подбирать и выходить на сцену самому.
- Она в раздевалке, — успокоил его Док. — Повеселимся?
Ник коротко кивнул, стараясь сократить общение до минимального и помахал знакомым, которые приехали из Московской области — Адьос все-таки добрался до Питера со своей нижней Мариной. Эта приятная пара влюбленных нравилась ему гораздо больше.
- Здоров, Ник, а где твоя знаменитая красотка нижняя? — сходу выпалил Адьос, и Ник вдруг почувствовал себя так, словно получил удар под дых. Он же не думал о ней и о пустоте внутри… целых полдня.
- В Москве, — улыбнулся он, переводя взгляд на Марину, — рад вас видеть.
- И мы тебя, — Марина порывисто обняла его и чмокнула в щеку. — Макс будет?
- Обязательно, — заверил Ник. — Сегодня очень насыщенная программа, все питерские. Завтра Макс что-нибудь покажет.
- А ты?
- Тоже завтра. Идите смотрите сцену, там интересные питерские ребята, — предложил Ник, указав глазами в сторону соседней комнаты, где уже началось шоу. Сам он этим вечером не мог уделить большого внимания развлечениям — он видел свою задачу в том, чтобы поздороваться за руку как можно с большим количеством гостей, пригласить всех на вечеринки предстоящей недели, предложить купить членскую карту. И, конечно, по максимуму расслаблять новеньких симпатичных нижних, чтобы не сбегали и поддерживали интерес верхних к нахождению в клубе.
Это Ник делал виртуозно и иногда в процессе даже успевал восхищаться сам собой — он касался невзначай локтя испуганной девушки, и она расцветала. Наматывал на палец локон заскучавшей гостьи — и ее щеки краснели, а глаза загорались. А иногда вооружался стеком и ходил по залу, наблюдая за лицами. Увидев интерес, он мог легонько шлепнуть по попе любую начинающую девушку, и многие из них после этого не могли уйти, не попробовав настоящую порку с кем-нибудь из домов.
В какой-то момент, проходя по залу третий раз, он вдруг почувствовал знакомый запах. Дернувшись так, словно его ударили, Ник повернулся — но той женщины, которую он одновременно хотел и опасался увидеть, здесь не было. Выдохнув, он выругал себя за глупые фантазии и галлюцинации — Марго была в Москве и хватит о ней думать. Она сделала
