42
***
Интересно, а можно умереть от воздержания?
Потому как у Ильи было ощущение, что да, можно.
Какое-то время он просто сидел, положив голову и руки на руль, и дышал. И считал в уме. Так его учили ещё в больнице. Когда хочешь успокоиться — считай.
Один-два, три-четыре, пять-шесть, семь-восемь…
Дыхание постепенно выравнивалось, боль в паху исчезала, и спазм, схвативший грудь, тоже.
Илья никогда так сильно не хотел женщину. И никогда так сильно не сдерживал себя — до тумана в глазах и дрожащих рук.
Самое забавное, что её даже привести некуда. Если уж Варю накрывает страхом от него самого, то что с ней будет в той самой квартире? Хоть бери и срочно разменивай…
Может, действительно разменять?
Ага, а ещё кольцо купить обручальное.
Им она в него и запустит…
***
Прохладный душ успокоил и нервы, и мысли. Стиральная машина скрыла следы преступления, и если бы не Дятел, который уже возле ванной вдруг выпрыгнул словно из ниоткуда и, конечно, сразу заметил мокрую блузку сестры, то всё было бы вообще отлично.
— А что это? — воскликнул он с интересом. — Вроде ж нет дождя!
— Воду разлила, — буркнула Варя и шмыгнула в ванную. Повезло: ни отца, ни Ирины дома не было, ушли в магазин, поэтому она смогла принять душ и успокоиться, попутно ругая Дятла, воющего под дверью, что ему скучно.
И только после ужина, распивая с Кешей чай под очередной мультик, Варя задумалась, каково сейчас Берестову.
И как она раньше не сообразила…
Судя по реакции, Илью она оставила в крайней степени возбуждения. Ладно, он большой мальчик, справится…
Да. Большой.
Она даже покраснела, вспомнив.
Может… потрогать его? В конце концов, не всё же ей одной оргазмы получать.
Ох, нет. Вряд ли она решится…
.
Предвкушая поездку к Алине, Кеша пребывал в радостном настроении и долбал сестру чуть больше, чем обычно. Потом, когда вернулись родители, переключился на них, и Варя с чистой совестью ушла в свою комнату — размышлять и спать.
Казалось, что она всю ночь будет ворочаться и метаться по кровати из угла в угол, но заснула Варя на удивление быстро. Организм, уставший от переживаний, отрубился сразу и без сновидений.
А утром она проснулась от громкого топота Дятла и не менее громкого вопля Ирины:
— Кеша, дай наконец поспать!!!
Часы показывали семь, и Варя усмехнулась: понятно, почему мачеха так орёт. Вставать в субботу раньше девяти она ой как не любила.
В комнату к сестре заглянул Дятел и, увидев, что она не спит, тут же забрался на постель.
— Почему взрослые так много спят? — вопросил, садясь рядом с Варей в своей бирюзовой пижаме с Дартом Вейдером. — Особенно по утрам! На улице ведь уже светло! Так вся жизнь мимо пройдёт! — заключил он глубокомысленно и пощекотал Варину ногу, торчащую из-под одеяла. Девушка хихикнула и убрала конечность от греха подальше.
— Не пройдёт, — успокоила она брата. — Дядя Илья приедет только в два часа. Ну-ка, давай с тобой задачку решим. Если сейчас семь, а дядя Илья приедет в два, то через сколько часов это будет?
— У-у-у! — провыл Дятел. — Так нечестно!
— Да ладно? — усмехнулась Варя. — Всё честь по чести. Ты мне — решение, я тебе — блинчики со сгущёнкой.
Кеша задумался.
— А сни-и-и-икерс?
Она фыркнула.
— Нет уж, сникерс получишь, если сегодня в гостях будешь вести себя образцово-показательно. Как лучший на свете мальчик. Чтобы я могла приехать домой и сказать папе с мамой, какой ты молодец. И вот тогда получишь сникерс.
Дятел шмыгнул носом.
— О женщины, коварство — ваше имя! — продекламировал он одну из любимых папиных фразочек и, пока Варя заливалась хохотом, хмурясь, считал в уме. — Получилось семь часов! — заключил в конце концов Кеша и ткнул сестру кулачком в бок. — Гони блинчики!
Варе потребовалась пара секунд на перепроверку, а затем всё-таки пришлось вставать с постели и тащиться сначала в ванную, а после на кухню — печь блины.
Через полчаса, привлечённые запахом аппетитного, встали и Ирина с папой.
— Ты же на диете? — лукаво улыбаясь, Варя оттолкнула мачеху от сковородки с шипящим блинчиком. Ирина поморщилась.
— Да ну её на… — она покосилась на Дятла, и тот тут же подсказал верное слово:
— Фиг?
— Кеша-а-а! — Варя угрожающе замахала на брата кулинарной лопаткой. — Никаких плохих слов!
— А это не плохое слово! — заявил мальчик, хлопнув ладошками по коленкам. — Это такой фрукт! А хрен — овощ!
