Я перевела взгляд на своего второго жениха. Не имея опыта с женщинами, он не побоялся флиртовать со мной уже при нашей первой встрече. Можно сказать, что он влюбился уже тогда. Сначала с восхищением разглядывал меня, не веря, что перед ним хранительница памяти расы палал. Потом открыто заигрывал со мной, с надеждой уточняя, запечатлелась я с Шеймасом или нет. А позже все-таки осмелился пригласить меня на свидание. Робкий романтик, который, вероятно, согласился влезть в политику только, чтобы впечатлить меня. В итоге это привело к процветанию всей области. Я снова чуть не рассмеялась.
Едва я дошла до них, как они протянули ко мне свои руки. Я вложила в них свои тонкие, хрупкие пальцы и взошла вверх по ступенькам. Встав под аркой, я улыбнулась Гилье. Та утирала слезы счастья.
— Потрясающе выглядишь, — прошептал Вейц, склонившись ко мне.
— Без платья лучше, — добавил Шеймас.
Я тихо хихикнула. Оркестр затих. Служащий регистрационного центра подал Гилье электронную пластину, и она, вздохнув, заговорила:
— Дорогие мои, как же я рада, что вы нашли друг друга! Пообещайте мне, что никогда, ни при каких обстоятельствах вы не усомнитесь и не отвернетесь друг от друга.
«Да уж, лучше бы ты читала по листочку!» — подумала я, понимая, что Гилью слышат все гости.
— Никогда! — первым отозвался Вейц. — Я клянусь любить Мариэль всю свою жизнь и даже дольше. Клянусь быть верным другом Саймусу. Клянусь делать все во благо нашей семьи.
«Вау!» — мысленно выдохнула я. В отличие от Луисцара, который, заискивая перед Советом, когда-то сразил меня своим признанием в любви, Вейц говорил то, что шло от сердца.
— Обещаю быть защитником Мариэль, — заговорил Шеймас. — Защитником нашей семьи. Преданным мужем, заботливым отцом, не самым примерным старшим братом.
На мои глаза едва не накатились слезы. Шеймас и Вейц были не двумя мужчинами, а одним, словно дополняя друг друга. Этой церемонией они не только брали меня в свои жены, но и формально закрепляли свои братские узы.
Забыв все клятвы, которые я репетировала, я сказала первое, что пришло в голову:
— Клянусь проследить за тем, чтобы они сдержали свои обещания.
Весь зал разразился смехом. Со слезами на глазах расхохоталась и Гилья. Не выдержал даже служащий регистрационного центра, едва не выронив шкатулку с кольцами.
— Будьте счастливы, родные мои! — Гилья взяла шкатулку и протянула ее Шеймасу — по старшинству.
До церемонии я видела только макет колец. И только сейчас увидела, что их четыре. Два больших — мужских, и два тонких — женских. Все инструктированы сверкающими белыми камнями и алмазной огранкой.
Шеймас аккуратно взял одно колечко и, глядя мне в глаза, медленно надел его на мой палец.
— Люблю тебя, — прошептал он.
Я взволнованно улыбнулась, тоже взяла кольцо и надела его на палец Шеймаса. Я поражалась его хладнокровию. Даже на собственной свадьбе он был совершенно спокоен. Не дрожал, и ладони ни капли не вспотели. Вот это закалка духа!
— И я люблю тебя, — произнесла я и неспешно повернулась к Вейцу.
Он взял второе тонкое кольцо и еще медленней Шеймаса надел его на тот же палец. Едва два колечка соприкоснулись, как у всех на глазах, соединились в единое целое.
— Ух ты! — не сдержалась я и взглядом отыскала Тамани в толпе гостей.
Он в знак безгласного тоста поднял бокал с вином, и я благодарно ему кивнула. Такое украшение, явно сделанное в чудо-лаборатории Междумирья, не так-то просто достать!
Я взяла последнее кольцо и надела его на палец Вейца. Потом подняла на него затуманенный взгляд и заметила на его лице тень вполне объяснимой печали. Он, как и я, не верил в реальность происходящего.
— Я люблю тебя, Вейц, — сказала я, погладив его по щеке.
— И я люблю тебя, Мариэль, — ответил он, улыбнувшись.
Поцеловав мою руку, он отпустил ее, и мы снова повернулись к Гилье. Та положила на стол перед ними электронную пластину с тремя выведенными красными кругами. Я и Шеймас приложили к двум кругам ладони с генным знаком, а Вейц подушечку большого пальца. Сканирование заняло от силы пару секунд, после чего служащий центра выдал им новые жетоны и убрал старые.
Я с трепетом посмотрела на обновленные данные. Теперь я замужем. В жетоне не значилась дата регистрации, вместо нее под именами моих мужей имелась графа «Репродуктивная совместимость». Восемьдесят шесть процентов с Шеймасом и… девяносто девять с Вейцом! Я взглянула на Вейца и смущенно улыбнулась. Похоже, в своем жетоне он прочитал то же самое. Печаль с его лица как рукой сняло.
— Объявляю вас семьей! — торжественно заявила Гилья, и зал загудел рукоплесканием.
Оркестр вновь затянул романтичную мелодию, а Шеймас, притянув меня к себе, горячо поцеловал в губы.
— Восемьдесят шесть процентов тоже неплохо, — прошептал он, улыбаясь.
— Бросишь курить — все может измениться, — лукаво ответила я и словно по течению переплыла в объятия Вейца.
— Значит, мне суждено стать отцом, — улыбнулся он.
— Значит, суждено, — я нежно поцеловала его и добавила: — Это будет усовершенствованная и самая неуязвимая раса во Вселенной.
Из зала мы выходили под бурные аплодисменты и море крикливых поздравлений, которые продолжились в коридоре и холле. Кое-как протиснувшись в обеденный зал, они заняли свои места за столом, но успели лишь немного выпить игристого вина, как к ним подошли флиомы — Злако, Стон и Блин.
— Примите наши поздравления! — обратился к молодоженам Злако. — И подарок. — Он положил перед ними небольшой футляр.
— Подарки передаются прислуге, — ответил Шеймас, а я поторопилась замять конфуз его грубости:
— Большое спасибо! Нам очень приятно!
— Не откроете? — спросил флиом.
Я заметила, как Стон и Блин подмигивают мне. Осторожно взяв футляр, приподняла крышечку и увидела пластиковый круг с выгравированными насечками.
— Что это? — недоуменно спросила я.
