- Люциус, у тебя есть укрепляющее? - сел на кровати Северус.
Зельевар был все же выносливее своего сына.
- Уже соскучился по подземельям? - иронично заметил Люциус, уже направляясь к шкафчику с зельями. - Только у меня стандартное.
- Мне хватит, чтобы сделать шаг в камин, - попробовал махнуть рукой Снейп.
Малфой воспользовался этим, чтобы напоить его из пузырька. Бросив недовольный взгляд на Люциуса, зельевар все же сделал несколько глотков.
- Нееет, - простонал он, видимо, что-то поняв, - какой сейчас стандартный закрепитель?
- Корень одуванчика, кажется, - пожал плечами Малфой, - Это даже, насколько я помню, твоя разработка.
- У меня алл… - начал Снейп, но замолк, с интересом изучая противоположную стену.
- Северус, все в порядке? - встревожено спросил Люциуса.
Мужчина повернул голову, внимательно его осмотрел и улыбнулся. Такую улыбку друга Малфой видел последний раз на своем пятом курсе, буквально первые несколько недель учебы Северуса. Он улыбался так, будто его ничего не беспокоит, будто все хорошо и просто хочется поделиться этим со всем миром. Так улыбаются либо дети, либо блаженные.
- Мне нравятся твои ресницы, - с видом, будто открывает великую тайну, ответил ему Снейп.
- Гм, а что еще тебе нравится? - удивившись, поинтересовался Малфой, недоумевая, с чего это Северус так разоткровенничался.
- Много что, жаль, мне нельзя тебя трогать, - огорченно вздохнул брюнет.
Люциус, которого уже добрых десять минут мучила другая проблема, резко выдохнул сквозь зубы, представляя, как тот до него дотрагивается.
- Почему? - поднял бровь Малфой.
- Не помню, - как-то по-детски заморгав, ответил растерянно Снейп.
Люциус уже вовсю обдумывал, как убрать Северуса из его комнаты или как самому убраться оттуда. От возбуждения хотелось скрипеть зубами, непонятное поведение друга напрягало, и выхода он не видел.
- Северус, извини меня, я на пять минут отойду, хорошо? - начал подниматься с кровати аристократ.
- Не уходи, - в страхе выкрикнул зельевар, удержав его за руку.
- Что с тобой? - непонимающе спросил Малфой.
- Не знаю, - развел руками Северус, - но я боюсь оставаться один.
- Ладно, тогда продолжим разговор. Ты не можешь прикасаться ко мне, а я могу к тебе?
Чуть подумав, Снейп кивнул.
- Ты бы этого хотел?
- Это же ты первый спрашиваешь? - недоверчиво спросил Северус.
- Конечно, - Люциус закрыл глаза, соображая, что ему делать. Мысли путались, в голове кругами ходила мысль: «Хочу, хочу, хочу…»
- Хотел бы, - тихонько ответил Снейп. Этого хватило, чтобы у Малфоя руки затряслись от желания.
Люциус взял его лицо в ладони и поцеловал. Северус не ответил, но блондину уже было все равно. Он покрывал бледное лицо легкими поцелуями, шепча:
- Люблю…люблю…хочу…пожалуйста…
Он опустился поцелуями по шее, расстегивая одновременно рубашку. Скрученные между собой цепочки не давали допуска к местечку, где шея переходила в лопатку, а ему очень хотелось туда добраться. Наложив невербальную Алохомору, он стащил их с шеи брюнета. Сразу же на него хлынули эмоции Северуса. Их было так много, что Люциус в них просто тонул. Вдруг в них промелькнуло узнавание, и в руку Малфоя ткнулось что-то тонкое и острое.
- Это твое, - объяснил Северус.
Люциус с удивлением осмотрел небольшой золотой ключик в своей ладони.
- Скажи, что это твое, - обиженно потребовал Снейп.
- Это…мое, - осторожно ответил Малфой.
На лице Северуса расцвела блаженная улыбка. Он взял руку Люциуса в свою и поцеловал костяшки пальцев. В эмоциях стало преобладать ликование:
- Получилось! У меня получилось!
А потом он сделал то, что стало последней каплей в море терпения Малфоя: запустив руку в светлые волосы, брюнет потерся своей щекой о щеку друга.
Дальше все понеслось как снежный ком с горы. Люциус больше не задумывался о том, что он делает и что будет завтра. Он целовал каждый дюйм появляющейся мраморной кожи, одновременно раздевал себя и Северуса, прикусывал и зализывал, гладил, ласкал… Это наверняка был наименее опытный партнер Люциуса, но все недостатки компенсировались эмоциями любимого им человека, который явно получал удовольствие, не на секунду не колеблясь и позволяя делать с собой все, что придет в голову Малфою.
- Тебе понравится, - шептал он, стараясь убедить скорее не Северуса, а себя, - тебе обязательно понравится.
- Понравится, - шептал в ответ брюнет, в черных глазах которого отражалось пламя камина. - Понравится, - стонал он, когда блондин вылизывал его член.
А потом он кричал от восторга, когда в него после длительной тщательной подготовки вошел Люциус. И Малфою даже пришлось наложить на себя специальное отсрочивающее оргазм заклинание. Это было больно, но иначе он кончил бы от одного этого крика.
Это было безумием, но это было самым приятным безумием в мире. Люциус считал делом чести довести партнера до оргазма, не дотрагиваясь до его члена.
И у него это получилось. А кончил он вовсе не от того, что, наконец, оказался в самой желанной заднице на земле, и не от того, что Северус сжал его, когда бился в оргазме. Нет, он кончил от того, что чувствовал бесконечное блаженство и удовлетворение любимого человека.
- Вот как это бывает, - послышался тихий шепот Северуса, утыкающегося ему в шею.
- У нас с тобой будет еще лучше, - заверил он любовника, проваливаясь в сон.
* * *
В соседней комнате Драко удовлетворенно улыбнулся.
«Поздравляю тебя, папа», - подумал он, обнимая Гарри.
Глава 35. 10 ноября, вторник.
Гарри осторожно открыл глаза, надеясь увидеть Драко. Но вместо туманно-серых глаз за частоколом чернючих ресниц на него смотрели ярко-синие.
- Привет, Томми, - улыбнулся Поттер. Этому ребенку невозможно было не улыбнуться, стоило на него лишь взглянуть, как уголки губ сами собой приподнимались.
- Кажется, Вы не особенно рады тому, что очнулись здесь? - поинтересовался слева глубокий баритон.
- Гм, просто я видел кошмар и надеялся, что, проснувшись, увижу кого-нибудь другого… - вздохнул юноша, повернувшись на голос.
Томми прижался теснее, Гарри будто на солнышке пригрелся, настолько хорошо и спокойно ему стало.
- Поэтому я и предпочитаю держать мальчика при себе, - объяснил Риддл.
- Вы тоже это чувствуете? - удивился Поттер.
- Конечно. Вам намного легче, Ваша лучшая часть с Вами всегда. Все хорошее, доброе, светлое, что было во мне - это Томми. Он квинтэссенция всего лучшего в человеке, поэтому он как наркотик, его хочется все больше и больше, - горько усмехнулся Том.
Гарри всмотрелся в детские черты. Мальчик не то, чтобы был красивым, просто создавалось такое впечатление, будто бы он светился изнутри. Так художники изображают святых.
