— Ладно, а теперь, кто первый в душ? — вскочил Арт и стремительно направился к выходу из кухни, пытаясь разрядить обстановку.
— В этом доме четыре душа и три джакузи, — остановил его Алекс, поднимаясь на ноги с пола.
Арт сделал недовольное выражение лица.
— Тогда скучно, — парень вышел в коридор, оставляя за собой грязные следы из кухонного месива.
Следом пошел и Алекс.
— Нам придётся долго отмывать кухню, — констатировал Арт, направляясь в сторону своей комнаты. — И себя тоже.
Алекс задумчиво шёл чуть позади него и молчал. Арт понял, что Он снова ушёл от него в самый потаённый и тёмный уголок своей души. Парень знал: в такие моменты Алекса лучше не выдёргивать оттуда, поэтому, заглянув в Его пустые глаза и холодное выражение лица ещё раз, Арт пропустил Алекса вперёд, а сам повернул к двери в свою комнату, оставив того наедине с самим собой.
========== Проснуться с монстром ==========
После обеда и многочасовой уборки на кухне Арт решил прогуляться по особняку от безделья. Он часто так делал, когда Алекс уходил куда-то из дома, а настроение отдавать душу литературе уходило вместе с Ним.
Обойдя всё восточное крыло второго этажа, Арт двинулся к западной части, куда попадал очень редко. Парень шёл по пустому тихому коридору вдоль стены, выводя на ней странные невидимые завитушки указательным пальцем, и думал об истории особняка. Дом выглядел аккуратно, ухоженно, но мелкие трещинки на каменных стенах, подобные морщинам на лице старика, напоминали о его долголетии. Вероятно, особняк стоит здесь около полутора века.
Арт понимал, почему так редко приходит в западное крыло дома: здесь царило гробовое безмолвие, даже не скрипели дверные петли, лица смотрели с картин на стенах пустыми жуткими глазами, а сквозь окно будто даже не проходил солнечный свет — отсюда снаружи всегда было видно лишь пасмурное небо. Парень был готов поклясться, что из этого крыла веяло запахом смерти. Дом тут замолкал. Даже Алекс редко появлялся в этих коридорах и бесконечных комнатах, большинство которых было почему-то заперто.
Арт не раз думал о том, как Он умер и как жил раньше. Есть ли у Него семья или хотя бы была ли? Когда родился? Арт имел удивительную способность видеть многое в душе Алекса и чувствовать её, понимать, но не знал совершенно ничего о Его жизни. И что-то подсказывало парню, что знать не стоит. Алекс оставался нераскрытой тайной.
Дойдя до самого конца коридора, Арт упёрся носом в витражное окно в форме арки и выглянул наружу. Пусто. На стекло с обратной стороны будто приклеили белый лист бумаги. По коже пробежал холодок.
По правую сторону от Арта шёл ещё один поворот, но здесь коридор был совсем коротким. Со стороны это выглядело странно и даже нелепо, словно ошибка в планировке дома. Но у стены в конце стояла старая деревянная лестница-стремянка, ведущая к дверце в потолке — проход на чердак. Раньше Арт не смел соваться сюда, но на этот раз жуткая атмосфера особняка лишь больше дразнила его любопытство.
Парень подошел к лестнице, слегка дёрнул её, проверяя устойчивость, и сделал аккуратный шаг на первую ступень. Лестница глухо заскрипела, нарушая непоколебимую тишину. Арт, сглотнув, двинулся дальше, крепко держась за слабое дерево. Высокие потолки усложняли задачу, но, добравшись до самого верха, Арт поднял руку и попытался толкнуть дверцу. Та с лёгкостью поддалась, словно кто-то приходит сюда ежедневно. Парень аккуратно забрался на чердак и осмотрелся: помещение выглядело, как огромная тёмная, годами никем не тронутая комната или кладовая. В воздухе витала пыль и стоял запах сырости. Здесь было холодно, одиноко, больно и страшно находиться, словно всё помещение — это одно сплошное тёмное чувство. Если бы Арт мог описать человека, испытывающего это, он бы указал на то самое пустое выражение лица Алекса, которое застывало в Его глазах бесконечным холодом. Тени этого места словно ползли через щели дверцы вниз, отравляя весь особняк.
Свет едва проникал в комнату сквозь мелкие полукруглые окошечки. Повсюду были разбросаны какие-то вещи, книги, разбитая посуда и стекло, порванные листы бумаги с записями. Также здесь находилась старая потрескавшаяся мебель времён XIX века, которая стояла в хаотичном порядке, полки с множеством папок и документов, покрытых толстым слоем пыли.
Арт подошел к одной из стен, которая привлекла его внимание больше всего. Здесь висели пожелтевшие от времени обрывки статей из газет и множество фотографий людей. Их было так много, что со стороны это напоминало странный дизайн обоев. В правом нижнем углу каждой фотографии были записаны имена, дата рождения и дата смерти. Арт совершенно не понимал, что значили эти старые снимки, сделанные в прошлом и позапрошлом веках, и зачем Алекс хранит всё это. Парень долго шел вдоль стены, всматриваясь в сотни лиц уже давно погибших незнакомцев, от взгляда которых веяло лишь смертью. Как бы ни было парадоксально, но в этой комнате жила смерть. Арт чувствовал её на коже и в воздухе.
Дойдя до середины стены, Арт нашел такой же пожелтевший старый лист бумаги, на котором от руки большими буквами была выведена чернилами фраза, философии и смысл которой парень не понимал.
«Твоё сердце — твой дом. Когда туда попадёт Твой человек, врата наружу запрутся и будут заперты столько, сколько бьётся бессмертное сердце».
Арт нахмурился, вдумываясь в написанные слова, но в голову ничего не приходило. Парень совершенно ничего не понимал, вглядываясь в надпись. Ему становилось всё более жутко находиться в этом месте, мозг закипал от бури мыслей и эмоций, а ноги будто онемели. По коже бежало стадо мурашек. Арт уже жалел, что зашёл сюда, но продолжил разглядывать стену. Он хотел выяснить, что всё это значит.
Чуть выше и левее от листа с жуткой надписью взгляд Арта наткнулся на ещё одну черно-белую фотографию маленького мальчика лет девяти: тёмные волосы, светлые глаза, пухлые щеки, лучезарная улыбка. Арта передёрнуло. Эту улыбку он узнал бы из миллиона других. Парень словно забыл, что нужно дышать. Тело не слушалось. В правом нижнем углу фотографии он увидел имя. Алекс. Не может быть.
Дата рождения: 01.01.1899.
Дата смерти: 13.08.1915.
Арт, недолго думая, провёл пальцами по фотографии и лёгким движением отклеил её от холодной стены, разглядывая лицо мальчика.
— Что с тобой случилось? — едва слышно спросил Арт у Него, будто Алекс сейчас прямо перед ним и на этот раз обязательно ответит на все вопросы.
Как и ожидалось, ответа не последовало.
Простояв в ступоре некоторое время, не смея отвести глаз от счастливого детского лица Алекса, Арт силой воли заставил себя поднять голову снова и продолжить изучение стены, историю которой он так жаждал узнать. Рядом с местом, где раньше висело изображение Алекса, красовались ещё три фотографии: мужчины, женщины и маленькой девочки. Все умерли в один день с Ним. Внешность мужчины сильно напоминала Арту внешность того Алекса, которым Он является сейчас. Парень предположил, что эти люди — Его семья. Вернее, были когда-то. Разум Арта рисовал самые ужасные картины случившегося. Казалось, что сердце вот-вот сломает рёбра изнутри, глаза были на мокром месте. Всё это произошло в годы Первой мировой войны. Читать о подобных трагедиях в учебниках по истории, смотреть фильмы о войнах, где царит насилие и смерть, было одним делом. Но знать того, чья семья не пережила катастрофу, того, кто погиб в возрасте шестнадцати лет в один день со всеми родными от рук худшего, что могло случиться, было слишком для впечатлительного разума Арта. Он то смотрел в горящие огоньком радости глаза маленького ничего не подозревающего Алекса на фотографии, то на фотографии всей Его семьи. Он был всего лишь ребёнком. У Него были родители и младшая сестра. Но, что бы ни случилось тогда, их всех у Него навсегда забрали. Арт представлял одинокого шестнадцатилетнего Алекса, который смог вернуться к этой гадкой жизни лишь благодаря ошибке природы, и из глаз градом посыпались слёзы. Алекс заслуживал лучшего. Алекс заслуживает лучшего.
