Кевин сдерживает смех.
— Извини, продолжай. Что ты там говорил?
Он вздыхает.
— Я собирался дать тебе несколько советов, если я могу?
— Конечно?
Он улыбается мне.
— Ты говоришь, что живешь двойной жизнью.
Я киваю.
— Так живи этой двойной жизнью. Дорогая, я делаю все это для того, чтобы потом уйти, после того как все мои друзья сойдут с ума от кокаина и я пойду и буду собой. Настоящий я.
— Отшлепай меня посильнее, кожаный папочка? — Я ухмыляюсь.
Он краснеет, ухмыляясь.
— Смейся сколько хочешь, но я свободен, когда я-это я.
— Так ты говоришь, что я должна пойти и найти каких-нибудь бородатых толстяков, чтобы они шлепали меня по гениталиям?
Он закатывает глаза.
— Ты знаешь, что это было бы на гране с оскорблением, если бы ты не был таким забавным.
Я ухмыляюсь.
— Я говорю, иди и по-настоящему повеселись, Зои. Зачем притворяться, что ты спишь с парнями вроде меня?
— Потому что я никого не нашла, что бы я на самом деле хотеть переспать с ним?
Он хмурится.
— Ой, прости. Сколько по времени?
Я смотрю вниз, и Кевин ахает.
— Подождите, никогда?!
— Расслабься, — я хмурюсь.
— О, дорогая… — он качает головой. — Ты молода, великолепна, и с тобой очень весело пить. Ты еще не нашла кого что бы трахнуть?
— Не те, кого я хочу, — ворчу я.
— Зои, тебе нужно пойти туда и найти их. Они где-то там, поверь мне. Освободись. Жизнь слишком сложна, чтобы не веселиться, даже если тебе приходится делать это втайне. — Он грустно улыбается. — Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
Запись внезапно достигает крещендо женских оргазмических звуков, которые заставили бы покраснеть порнозвезду. Затем я протягиваю руку и со вздохом выключаю ее.
— Хорошо, должны ли мы это сделать?
— Я полагаюсь на ваш опыт.
Я улыбаюсь и встаю. Я провожу руками по волосам, ужасно их спутывая. Затем я крашу губы свежей помадой и вхожу в личное пространство Кевина. Небрежно целуя его в воротник, накрашенными розовой помадой губами, и срываю с него галстук. Я оставляю его привязанным к столбику кровати, а он ухмыляется.
Я опускаю одну бретельку своего платья и протягиваю руку, чтобы оторвать одну из пуговиц от его рубашки.
— Эй!
Я закатываю глаза и поворачиваюсь к двери.
— Успокойся. О, черт, подожди.
Я достаю из сумочки пару кружевных черных трусиков и протягиваю их ему. Кевин скорчил гримасу.
— Расслабься, — улыбаюсь я. — Я купила их сегодня днем-. Он хмурится. — Я еще не носила их, Кев!
Он ухмыляется. Когда он протягивает руку, я пожимаю ее.
— Приятно иметь с тобой дело, Зои Стоун. Нам действительно стоит как-нибудь повторить это снова.
Я ухмыляюсь.
— Мне тоже приятно иметь с вами дело. А теперь, может быть, мы совершим эту позорную прогулку?
— Да, кожаный папочка.
Я хихикаю, когда тянусь к двери
Сейчас:
Я просыпаюсь в замешательстве. Хмурясь я оглядываюсь, пытаясь вспомнить незнакомое окружение, прежде чем все это обрушится на меня, когда сон уходит. Но так же, как и память об особенно горячих снах, которые я только что видела. Которые, конечно, были все о человеке, который меня похитил.
Я не помню, как заснула прошлой ночью. Но я смотрю вниз и понимаю, что одеяло натянуто на меня. Я так же все еще в дурацком свадебном платье. Я со стоном соскальзываю с кровати. В квартире, кажется, совершенно тихо, когда я тащусь к двери. Я удивленно моргаю, когда понимаю, что она не заперта.
Медленно я приоткрываю ее и выглядываю наружу. Там нет никакого Льва, который бы охранял или что-то в этом роде. И все равно в доме царит полная тишина. Я открываю дверь пошире и выхожу. Затем я начинаю на цыпочках спускаться по коридору в сторону главной комнаты и прихожей.
Но внезапно я задыхаюсь и почти выпрыгиваю из своей кожи, когда заворачиваю за угол.
Он сидит спиной ко мне за кухонным столом, перед ним ноутбук. Я хмурюсь, вглядываясь в экран, чтобы увидеть, что он делает, прежде чем мои брови удивленно поднимаются. Это мои фотографии.
Я тихо постанываю внутри. Да, это мои фотографии из блогов светских львиц и прочая чушь папарацци. Я в руках у многих богатых, пожилых, элитных чикагских мужчин. Некоторые из них геи. Некоторым просто нужно повысить имидж с симпатичной молодой светской львицы под руку. Я не могу читать их отсюда, но я уже знаю, что каждая подпись и заголовок утверждают, что я встречаюсь с ними или что я спала с ними.
И все они-ложь.
Но при виде Льва, поглощенного ими, у меня замирает сердце. Я не знаю почему, это беспокоит меня, но это так. Мне становится стыдно, что он видит эту линию дерьма — эти фальшивые зарубки на столбе кровати, на которой я даже никогда не спала.
Но я стряхиваю это с себя. Почему я так себя чувствую? Я имею в виду, кого это волнует? Да, так случилось, что он тот самый мужчина, с которым я потеряла девственность. Но что с того? Он также тот человек, который просто похитил меня с моей собственной гребаной свадьбы. И вдобавок ко всему, он еще и злобный, жестокий Братва-гангстер. И он мой похититель.
Я смотрю мимо него и замечаю дверь, которая, должно быть, является входом в квартиру. Я снова перевожу взгляд на него. Он занят, отвлекся. Я прикусываю губу. Я могла бы выйти и позвать на помощь или… что-нибудь в этом роде. Если бы я шла медленно или, может быть, бежала очень быстро, я мог бы добраться до двери раньше, чем он доберется до меня.
Я сглатываю, делаю вдох и готовлюсь, оценивая расстояние до входной двери.
— Ты очень громко дышишь.
Я ахаю. Мой взгляд возвращается к нему, сидящему за прилавком. Лев медленно поворачивается, и его пронзительные голубые глаза оказываются на одном уровне со мной.
Я ощетиниваюсь.
— что? — Я срываюсь.
Он ухмыляется.
— Дверь? Это был твой план, верно? Бежать и звать на помощь?
Я смотрю на него в ответ, и он хихикает.
— Эта дверь ведет в техническое помещение и мусоропровод к компрессорам в подвале здания. Даже если бы это была входная дверь в это место, о чем, я полагаю, вы подумали, у меня нет соседей на этом этаже.
— Что ты сделал, убил их? — Я усмехаюсь.
Он закатывает глаза.
— Да. И вообще-то еще я их съел.
Я краснею, прикусывая губу, чтобы скрыть улыбку.
— Все помещение тоже звуконепроницаемое. Если это изменит какие-либо из твоих грандиозных планов.
— Вау, да, это совсем не жутко. Определенно обязательно скажи всем девушкам, которых ты приводишь сюда, что есть звукоизоляция.
Он ничего не говорит и переводит дыхание.
— Ты хочешь сбежать.
— Да, это типичная реакция на похищение.
Его челюсть скрежещет.
— Итак, я забрал тебя.
— Могу я записать это на пленку или позвонить в полицию по телефону?
Он ухмыляется.
— А что же с тобой происходило вчера в противном случае?
— Моя свадь…
— Что действительно что с тобой произошло?
Я хмуро смотрю на него.
— Тебя забрали, da? Похищен в каком то смысле?
— Я едва ли думаю…
— Да, ты знаешь. — Его голос пронзает воздух, заставляя меня дрожать. — Этот… — он глубоко хмурится. — Этот человек…
— Чет.
— Да, этот Чет. Ты выходила за него замуж, потому что это была настоящая любовь, да? — Его голос сочится сарказмом.
Я хмурюсь.
— А тебе-то какое дело?
— Ну, учитывая, что ты стонала на мне не более трех недель назад…
Я густо покраснела.
— Назовите меня заинтересованной стороной.
— Ревнуешь, Лев? — Я сладко усмехаюсь.
— Из-за?
— Чета
Он ухмыляется, потом хихикает.
— Нет, lastachka, Я не ревную.
Мой лоб морщится.
— Ты продолжаешь называть меня так.
— Как, lastachka?
Я киваю, и его губы слегка кривятся.
— Это значит "маленькая ласточка". Маленькая птичка.
Я краснею.
