— Значит, я параноик?
— Бекки, пожалуйста.
— Перестань называть меня Бекки!
— Что?
Я трясу головой, когда оборачиваюсь и хватают пульт от телевизора с комода. Я включаю телевизор, канал уже верный. Каждое утро, перед работой я смотрю местное утреннее шоу. Это помогает мне размышлять. Это помогает мне сфокусироваться, пока я одеваюсь и готовлюсь к работе. В противном случае, я отвлекаюсь. Я знаю, что когда девушка из прогноза погоды идет на второй круг, мне самое время поднять задницу и выходить, или я опоздаю на работу.
Девушка из прогноза погоды говорит нам о том, что это будет прекрасный солнечный день на Манхэттене. Я ставлю пульт на место, на верх комода и вытаскиваю свой лифчик из ящика. Август крадется ко мне сзади, и прижимается губами к моему уху.
— Позволь мне одеть это на тебя. Мы можем провести сегодняшнюю ночь у меня дома. Сегодня пятница. Мы можем провести там весь уик-энд. — Его язык исследует внешнюю часть моего уха, и я закрываю глаза, пытаясь блокировать мысли о Ноксе. — Я сделаю тебе завтрак в постель, а затем буду пировать тобой.
Девушка из прогноза погоды исчезает и включаются последние новости.
«Последние новости. Джон Венето, подозреваемый руководитель преступной группировки Венето, сегодня днем будет привлечен к суду за убийство Фрэнка Майнеллы. Фрэнк Майнелла был убит десять лет назад, но его тело не было найдено, пока три недели назад строительная компания не начала снос старого торгового центра в Бенсонхерсте и обнаружила остатки Майнеллы, погребенные в бетон под типографией. Криминальная группировка Венето контролировала Бенсонхерст и окрестности более тридцати лет. Полиция надеется, что этот арест наведет порядок в этом процветающем районе.»
— Венето? — Август громко повторяет мою фамилию. — Я не думал, что это распространенная фамилия.
— Она и не такая.
Август следует за мной, когда я иду к шкафу, чтобы взять одежду.
— Разве ты не из Бенсонхерста?
— Он мой отец, окей? Теперь ты счастлив? Хочешь пойти и написать об этом в своем чертовом блоге?
Он снова усмехается, когда наклоняется, чтобы снова поцеловать мою шею.
— Это своего рода горячо.
Не думая, я сгибаю руку и толкаю его локтем в ребро.
— Убирайся из моей квартиры, Август. Мы закончили!
Я стараюсь не заплакать, пока иду к станции на 35-й. Вместо этого я занимаюсь макияжем, пока иду через толпу на тротуаре. Я игнорирую недовольные требования смотреть, куда иду. Наношу немного помады на свои губы и прячу пудреницу в сумочку.
Останавливаясь на тротуаре, я смотрю на здание, в котором я работаю уже на протяжении тринадцати месяцев. Оно выглядит как-то по-другому.
Коричневый кирпич и отделанная золотом облицовка выглядят даже ярче, чем обычно. Прямолинейный дизайн, созданный чтобы символизировать силу, теперь выглядит нелепым и устаревшим. Этот департамент не сочетается с такими людьми, как Нокс Саваж. До тех пор, пока он не доберется до кого-то внутри. Кого-то слабовольного и впечатлительного, такого как я.
Насколько я знаю, Нокс, вероятно, организовал всю эту путаницу с Августом. Все, чтобы он мог найти меня прошлой ночью на 42-й улице в самое уязвимое для меня время. Как будто он спас меня.
Нет, это просто безумие. Зачем кому-либо выбирать такой длинный путь, чтобы заставить другого почувствовать себя в безопасности. Все это просто для того, чтобы запутать меня. Опять же, я не знаю о Ноксе ничего, кроме того факта, что он работает на моего отца.
Я вхожу и говорю свое доброе утро офицерам, находящимся за стойкой. — Вы не должны быть так приветливы со мной. Я собираюсь предать вас через несколько часов, — почти ляпнула я. Я сажусь в лифт и еду вниз, на нижний уровень. Дверь открывается и детектив Чарли Хантер стоит в коридоре.
— Доброе утро, Венето, — говорит он свои вульгарным голосом.
Чарли Хантер единственная ошибка, которую я допустила на работе. Каждый знает здесь, кто мой отец. Некоторые думают, что это смешно, шутить об этом. Ты видела папочку на выходных? Помогала ему закапывать трупы?
Чарли был единственным, в этой пропитанной тестостероном и кофе группе взрослых мужчин, который казался нормальным. Поэтому я думала, мне следует быть дружелюбной с ним. Мы пошли выпить в стейк хаус на углу, я не думала, что это свидание. Чарли со мной не согласился. Когда он обнаружил, что я с кем-то встречаюсь, он раскопал кучу грязи на Августа и оставил это в папке на моем столе.
Как только я поняла, что это, я уничтожила папку и ее содержимое. Я не хотела читать это. Хотя, должна признаться, я немного сожалею об этом. Особенно теперь, учитывая все то, что случилось с Августом.
— Привет, Чарли, — говорю я, выходя из лифта.
Он останавливается на пороге лифта, и наблюдает за мной.
— Эй, не повезло твоему отцу.
Мне не нужно поворачиваться, чтобы услышать самодовольную усмешку в его голосе.
— Отвали, Чарли.
Сказать детективу «отвалить» было определенно не самым умным моим поступком. Но я слишком взвинчена, чтобы иметь дело со всякими самодовольными задницами. Я сижу за своим столом в отделе хранения улик, глядя на телефон, молясь, чтобы он зазвонил, и я могла бы покончить с этим.
— Ты в порядке, Венето? Ты выглядишь так, как будто тебя сейчас стошнит.
Трейси Ворнер, моя коллега, и единственная в участке, с кем я могу быть откровенна. До сегодняшнего дня так и было. Я не могу рассказать ей что-либо о Ноксе или моем отце или Фрэнке Майнелла.
— Это все из-за ситуации с моим отцом. Меня тошнит от всего этого. И все смотрят на меня странно. Это….это не то место, где я бы хотела находиться прямо сейчас. — Ну, это не совсем ложь.
— Хочешь взять выходной? Я скажу сержанту, что ты серьезно заболела и тебя стошнило прямо в мешок с доказательствами.
— Да уж, верный путь к моему увольнению.
Она улыбается, и темная кожа вокруг ее глаз покрывается морщинами.
— Милая, ты дерьмово выглядишь. Не ты ли говорила мне, что для тебя твой отец умер?
Я пожимаю плечами.
— Да, это было тогда, когда я знала, что в любое время могу пойти и обнять его, если захочу.
Я только что сказала это слишком громко?
— Девочка, нет ничего неправильного в том, чтобы любить свою никудышную семью, — говорит она, поглаживая мою спину.
— Я рассказывала тебе о моем кузене Эване. Этот парень садился и выходил из тюрьмы больше раз, чем я могу сосчитать, и я все еще заезжаю за ним каждый раз, когда он выходит. Это кровь, детка. Нет ничего сильнее.
