***
— … ну и, в общем, он сказал, что мне лучше на время уехать отсюда.
— Бред какой-то… почему они воруют девушек в деревнях, где их почти нет? Почему не в городе?
Бабушка сидела на диване, откинувшись на спинку, и крутила в руках пульт от телевизора, на фоне был включен какой-то типичный сериал.
— Ну тут и свидетелей меньше, — ответила я.
— Да ну, бред… средь бела дня с участка увозить девушку. Да еще и при мне. Я же его видела, могу написать заявление в милицию.
— Однако, лучше перестраховаться. Вдруг Илья прав, — я убрала за ухо прядь волос и посмотрела на сменяющуюся картинку в телевизоре.
— А кто вообще такой этот Илья? Про него тоже много всякого говорят. Не верю я ему…
— Я не очень много о нем знаю… — сказала я правду, — но он хороший и приятный человек, я ему верю.
— И куда ты поедешь? Домой?
— Нет… К подруге на дачу. Она там с родителями живет. В закрытом СНТ. Там мне ничего не будет угрожать, да и она давно в гости звала.
Я старалась говорить максимально спокойно, чтобы бабушка не поняла, что всё это – сплошная ложь. Впрочем, если она поверила в истории про банду, ворующую девушек и продающую их сутенерам, то и в то, что я поеду к подруге, тоже должна была поверить. Хотя, если подумать, в моей лжи про бордель присутствовала небольшая доля правды.
— Отцу позвони, если отпустит, езжай.
«Мне двадцать один год…»
Кивнув, я вышла из комнаты, поднялась по лестнице к себе и с тяжелым вздохом опустилась на постель. Никак не удавалось осознать, что это всё происходит со мной, происходит в реальности. Найдя в телефонной книге номер отца, нажала на кнопку вызова. Пока я рассказывала ему о произошедшем днем и о банде, якобы появившейся в этих краях, он слушал молча и не перебивал.
— Ну и что ты собираешься делать? – спросил папочка, плохо скрывая раздражение.
Должно быть, он решил, что любимая дочка собирается вернуться домой, а этого никому явно не хотелось. Думаю, если бы я подтвердила его догадку, отец начал бы убеждать меня в неправдоподобности этой истории и уговаривал бы остаться на даче, но стоило сказать, что я хочу поехать к подруге, тон тут же смягчился. Папа отпустил, даже не расспрашивая, что за подруга и где её дом, правда, поставил одно условие:
— Только давай ненадолго, хорошо? На недельку – дней десять, а потом возвращайся к бабушке, ей одной сложно. Договорились?
— Хорошо. Пап, только ты, если что, маме не говори, ладно? Зачем ей лишний раз волноваться?
Отец с мамой не общались ни разу с того момента, как она уехала из страны. Почему мама не хотела поддерживать с ним контакт, я знала, а вот с чего отец так зло и пренебрежительно стал к ней относиться, понять не могла: он же первый её бросил, да еще и вёл себя по-скотски. Возможно, папочка злился на то, что она не забрала дочь с собой, но ведь мама растила меня все детство, прошла со мной все сложные периоды, а на шее отца я оказалась, лишь когда стала вполне самостоятельной.
— Угу. Как там бабушка?
— С ней все хорошо. Пойду собираться. Пока.
— Пока, дочь.
Отложив телефон в сторону, я снова тяжело вздохнула. С чего же начать? Достав из-под стула, служившего иногда шкафом, свой черный в мелкую розочку рюкзак, кинула его на кровать. Для начала нужно было разобраться с одеждой. Переодевшись в синие джинсы и футболку Юлия c надписью «Sum 41», я положила еще одни джинсы и две черные футболки на дно рюкзака, вслед за ними туда отправилась клетчатая рубашка, темно-зеленый свитер с серым узором, пижама, носки и белье. Рюкзак оказался заполнен уже наполовину. Поставив телефон на зарядку, я собрала в косметичку свои уходовые средства и зубную щетку, а после того, как нанесла легкий незатейливый макияж, сложила туда же минимум декоративной косметики. Свободного места оставалось мало. Паспорт, зеркальце, складная расческа и другие всякие важные штучки лежали в небольшом кармашке еще с моего приезда на дачу.
Взяв с комода книжку Джона Грина «В поисках Аляски», сунула ее сбоку к вещам. Без книги уж совсем как-то грустно. Осматривая комнату, я попутно прихватила еще некоторые мелочи, чуть не забыла про драгоценные наушники, и отправила сообщения Илье:
Ника: Я собралась и отпросилась.
Ответ не заставил себя долго ждать:
Илья: Выходи, буду на дороге.
Проведя по волосам большой расческой, которую решила оставить дома, и надев резинку-пружинку на запястья, я еще раз взглянула на себя в зеркало. Отражение произнесло одними губами: «это всё какой-то бред». Забрав телефон с зарядкой и закинув на плечо рюкзак, я прихватила черную толстовку на молнии и стала спускаться по лестнице.
Бабушка по-прежнему сидела в своей комнате.
— Ну, я поеду.
— Не понимаю срочность, на чем и как ты поедешь? Почему нельзя утром?
— Илья сказал, что подкинет.
Недовольно покачав головой, женщина спросила:
— Ты есть не будешь?
Я отказалась, но может и зря: голод ощущался, а когда теперь появится возможность поесть, было неясно. Обувшись в кожаные низкие кеды, я вышла на улицу. Мягко светило солнышко, постепенно клонящееся к закату и готовое вскоре скрыться за лесом, уступив место луне. Было очень тихо и безветренно. Отказываясь принимать происходящее, я снова подумала, что все это какая-то ерунда, но, тем не менее, с тяжелым рюкзаком на плече я пошла к дороге, где меня ждали Илья и Люк.
— Что ты в итоге сказала бабушке? — спросил мужчина, забирая у меня рюкзак.
— Что появилась банда, которая ворует девушек и продает их в рабство, поэтому мне лучше уехать к подруге, пока их не поймают.
— Хм… Ладно.
— Илья, а можно Люка повести? — спросила я, глядя на собаку, идущую немного впереди нас.
— На, держи.
Я взяла в руку плотный брезентовый поводок. Мне всегда нравилось гулять с собаками, в глубине души даже жила надежда, что Люка отправят в то же место, куда хотели отвезти меня. Страх перед псом практически исчез, напротив, я надеялась, что смогу поиграть с ним и подрессировать его. Может, мы бы поладили, и у меня бы тогда появился там друг.
— Ты еще не звонил людям? Пока непонятно, куда мне ехать? Слушай, а на самом деле я не могу просто поехать к подруге?
Илья ненадолго призадумался, после чего ответил:
— К подруге нельзя, надо, чтобы за тобой присматривали.
— Окей…
Дальше до двадцать седьмого дома мы шли молча, мужчина о чем-то напряженно думал, а я следила за псом. Открыв калитку, Илья пропустил меня вперед.
— Отстегнешь? — спросил он, кивнув на Люка.
Я сняла карабин, и пес тут же убежал к сараю.
— Пойдем внутрь.
Мы вошли на террасу, разувшись, я положила поводок на старый деревянный стол. Вспомнилось, как когда-то зашла сюда впервые, тогда на этом месте были красивые рисунки карандашом, а Юлий казался мне хладнокровным убийцей.
— Положу твой рюкзак в комнату? — спросил Илья, остановившись в дверном проёме.
— Да, хорошо, и кофту можешь туда отнести, пожалуйста? — я протянула ему толстовку. — Спасибо, что помог донести его.
— Не за что. Проходи на кухню.
Не зная, что мне делать, я опустилась на табуретку, где в прошлый раз сидела Настя. Есть хотелось уже сильнее, даже пожалела о том, что не поужинала дома. Будто прочитав мои мысли, вернувшись на кухню, дровосек спросил:
— Будешь есть?
Скорее всего, этот вопрос был задан из вежливости, и стоило бы отказаться, но с другой стороны, непонятно, когда еще удастся поесть.
— Если честно, я действительно немного голодна. Спасибо.
Илья кивнул и подошел к холодильнику, глядя в него несколько секунд, он сказал, что может предложить мне бутерброды с колбасой, вареные макароны и яичницу. Мой выбор пал на бутерброды.
Мужчина молча поставил чайник, достал хлеб из кухонного шкафчика и стал нарезать толстыми ломтиками вареную колбасу. Тем временем я сбегала и помыла руки под умывальником. На мое удивление, нигде не было видно Люцифера, и я сказала об этом Илье, когда вернулась.
