46. Александр
Первое время после их разговора всё шло неплохо. Саша знал, что его семья продолжает общаться с Барби, что она периодически бывает у него дома, пока мужчина находится на работе (об этом он узнаёт, благодаря характерному для неё клубничному аромату, который надолго остаётся в квартире после её ухода), и что родные даже не думают о том, чтобы прекратить эту странную, не вписывающуюся ни в какие социальные рамки, дружбу. Мама и вовсе иногда намекала на то, что они очень подходят друг другу, и, если он думает, что она и дети против их отношений, то очень ошибается. На этом обычно Соловьёв обрывал её взглядом и переводил разговор на другую тему, не желая даже слушать о Трофимовой в таком ключе.
Да, ему до сих пор снились влажные сны с её участием.
Да, после неё у него всё ещё никого не было из-за всё той же загруженности на работе.
Да, у него появилась дурацкая привычка сравнивать, зачастую даже неосознанно, других женщин с ней.
Но это всё не было поводом для того, чтобы поддаться искушению и возобновить их встречи. Всё же душевное спокойствие и равновесие для Александра были важнее, чем сексуальная неудовлетворённость. Ведь Катя - это хаос, сумасшествие и отсутствие какого-либо контроля, а это то, чего он в своей жизни не хотел видеть точно. Вот только сама жизнь или, скорее, злой рок, а вполне возможно, что всё вместе, решили по-другому.
До двухнедельного отпуска, который Саша всегда брал в осенние каникулы детей, чтобы куда-нибудь съездить вместе с ними и отдохнуть, оставалось чуть больше недели, когда Сергей Иванович вызвал его к себе. Шеф в последние дни был, как любила выражаться Васька, на кипише. К постоянной запаре на службе, требовавшей его непосредственного внимания, прибавились ещё и проблемы другого характера. Недавно освободившийся из мест не столь отдалённых после долгих пятнадцати лет отсидки и хорошо известный их отделу в частности, гражданин Белоглазов и его "друзья по несчастью", к привлечению ответственности которых в своё время приложил руку Трофимов, решили во что бы то ни стало отомстить тем, благодаря кому они оказались сначала пойманы, потом судимы, а после посажены за решётку. То, что эти гаврики сами были виноваты во всём, что с ними произошло, их ничуть не волновало. Получив на воле доступ к благам цивилизации и видимо с удовольствием их освоив, они принялись терроризировать Сергея Ивановича и других причастных звонками, смс-сообщениями, письмами и записками с угрозами. Ситуацию осложняло то, что они занимали не последние места в преступной иерархии и их угрозы могли обернуться не просто словами. И, как оказалось, шеф позвал его, чтобы обсудить именно это.
- Взгляни-ка, Саш, - мужчина передал ему стопку фотографий и документов, а сам уткнулся в другое фото, судя по размерам, снятое на паспорт.
Майор, сев напротив, принялся по-привычке раскладывать на столе снимки, но не успел продвинуться дальше второго, потому что зацепился взглядом за...
- Это ваш Волько?
Шеф молча кивнул. В покорёженной от огня груде металлолома с большим трудом узнавался внедорожник, принадлежавший Трофимову уже несколько лет. Автомобиль, а если точнее то, что от него осталось, стоял на пустыре, судя по заднему фону, где-то на окраине города. Вокруг ни души, только почти голый лес далеко позади и поле сухой, замёрзшей травы, на которой огонь также оставил свой след.
- Где это? И каким образом ваша машина там оказалась?
- За городом. Недалеко от заброшенной стройки жилищного комплекса. Вчера вечером я в очередной раз оставил её в мастерской, чтобы... - Сергей Иванович вздохнул. - Впрочем неважно зачем... Главное, что ночью её угнали, а утром мне пришло с незнакомого и естественно уже недействующего номера фото машины в таком виде и координаты её местонахождения.
Соловьёв вернулся к фотографиям. Обычно при совершении поджога злоумышленники поджигали колёса и этот случай не стал исключением из правил, что подтверждали полностью сгоревшие покрышки и расплавленные литые диски. Термические повреждения в виде полностью выгоревшего лакокрасочного покрытия, отслоившихся пигментов и окалин чёрного цвета на правой колёсной арке указывали на более длительное и интенсивное горение, чем в других местах конструкции, что свидетельствовало о нахождении очага пожара в задней правой части автомобиля.
- Влюбилась она что ли...
Погрузившись в размышления, Саша даже не сразу понял смысл, произнесённых Трофимовым слов. Мозг работал на полную мощность, анализируя информацию, строя логические цепочки и перебирая одну версию за другой.
- Что? - с трудом оторвался он от чтения копии протокола осмотра.
- Катюха моя, - шеф развернул снимок, который рассматривал всё это время, лицевой стороной к нему и на майора уставились хорошо ему знакомые зелёные девичьи глаза с хитрым прищуром. - Какая-то странная в последнее время. Задумчивая. Ухажёров, как обычно, хоть из ружья отстреливай, а она их и не видит будто. Вот я и думаю, что влюбилась, может, дочка. Летом же с кем-то она крутила роман... Недолго, правда, но видимо хорошенько ей этот нестрелянный воробей в душу запал, раз она до сих пор его забыть не может.
Сказать, что Соловьёв обалдел от этих слов, значит, не сказать ничего. Забыв про снимки, протоколы и прочие документы, требующие тщательного изучения, он смотрел на мордашку бывшей любовницы и... И, по русски говоря, просто напросто ох*евал.
В смысле влюбилась?!
В смысле в душу запал?!
