Сказать Калле раньше, чем он узнает ответ, могло бы вызвать у неё ненужный стресс, и если был шанс, что ребёнок сможет пережить всё это дерьмо, он определенно не хотел рисковать и причинить ему вред.
Ему.
Он все ещё не мог заставить себя думать о жизни внутри неё, как о ребёнке. Его ребёнке.
Из-за двери доносилось бормотание Каллы. Успокаивающий тон её голоса дошёл до его позвоночника и вызвал дрожь.
Он закончил собирать пистолет, положил его обратно в кобуру и засунул в ящик шкафа.
Не могу оставаться здесь.
За последнюю неделю в комнате стало душно — каждую ночь одно и то же бесконечное беспокойство; каждое утро — очередной день кошмаров. Его единственная отсрочка была тогда, когда его не было рядом с Каллой. Когда ему не нужно было смотреть в эти прекрасные глаза и наблюдать, как расцветает надежда и счастье.
Каждый день Логан всё больше задавался вопросом, когда же Совет получит известие и вызовет его.
Каждый стук в дверь приближал его на шаг к безумию — неизвестность, сидевшая у него в животе.
Он также не мог заставить себя оставить Каллу одну. Что, если вместо него, они придут за ней? Что бы она о нём подумала, если он ей не сказал о таком?
Раньше он был разбит, но в последние несколько дней он выглядел просто сломленным — не мог даже смотреть на себя в зеркале.
Наверняка, Калла чувствовала то же самое. Тем не менее, каждую ночь она заигрывала с ним, используя свою естественную силу обольщения. Каждый раз ему удавалось найти оправдание.
Когда Логан вышел из комнаты и тихо закрыл дверь, снизу послышались голоса. Он выглянул через перила и замер.
В фойе стояли Бен, Гевин и Цефирина, его Божественная Матрона.
У каждого принца подземного мира были матроны, которые присматривали за их потомством. У Гнева их было много. У Цефирины были некоторые сомнения относительно того, как воспринимаются демоны, и она собрала всех сыновей Гнева, которые были готовы изменить свою жизнь и сделать что-то хорошее, используя свои природные таланты.
Только она пришла за Логаном не одна.
Каким-то образом он всегда раздражал её, и это предположение, так как он мог только предположить, возникло из-за его воспитания — хулигана, в отличие от более аристократического происхождения многих его братьев.
Все три пары глаз устремились к нему снизу, и Гевин шагнул вперёд и дал ему знак спуститься. Что-то в серьёзном, молчаливом выражении лица его брата подсказало Логану, что визит Цефирины был не просто светским визитом.
Логан спустился по лестнице.
Цефирина уже заняла одно из кресел напротив Гевина, когда Логан вошёл в кабинет, её присутствие, как всегда, создавало очень мощную ауру. Доминирующую. Её белое платье, струящееся и прозрачное, олицетворяло чистоту и невинность, но её взгляд часто был деловым — во всяком случае, с Логаном.
Возможно, его братья видели её другой.
Он сел рядом с ней, положив вспотевшие ладони на подлокотники кресла. Тишина висела в воздухе, словно шлейф токсичной смерти, готовой высосать из него жизнь.
Глаза Цефирины почти прожгли дыры в его голове, но он не сводил взгляда с брата, который выглядел так, будто хотел вылезти из своей кожи и улететь.
Напряжение нарастало, как будто оно могло загореться и взорваться.
Наконец Цефирина сказала:
— У меня такое ощущение, что ты знаешь, зачем я здесь, Логан.
В последовавшей затем короткой тишине челюсть Логана сжалась, когда он спрятал своё остроумное замечание.
— Как долго ты думал, что тебе это сойдёт с рук?
Он пожал плечами.
— У меня не было определённого плана.
Гевин откашлялся и бросил на него взгляд через стол.
— Возможно, законы подземного мира ничего для тебя не значат, но они веками управляли демонами и позволили нам жить в гармонии с людьми, — огрызнулась она.
— Мои извинения. — Логан поёрзал на стуле.
— Какой у неё срок?
— Уже пару месяцев. — Он сглотнул. — Она хочет сохранить его.
— Конечно, она его любит. Ты ведь ничего ей о нём не рассказал, да? Она понятия не имеет, что через два-три года, когда её сын будет играть в саду в твоём маленьком блаженном мирке, его может поглотить большая чёрная дыра подземного мира, и она никогда больше его не отыщет. — Она наклонила голову. — Я уверена, что она бы обдумала всё иначе, если бы узнала о своей судьбе.
Логан стиснул зубы. Кто она такая, чёрт возьми, чтобы прийти сюда, после того, как он всю неделю корпел над ядерными боеголовками, а не законами, пытаясь разобраться во всём этом дерьме? Как будто он ничего не делал, а просто положил на всё свой член.
— Законы несправедливы. То, как нам удалось жить в гармонии с людьми, отбирая у них детей, мне не кажется доброжелательным.
— Логан! — Гевин зарычал.
— Ты смеешь подвергать сомнению законы? Все твоё существование было основано на их нарушении, дорогой мальчик. Я предлагаю тебе… — она прервала свои слова, услышав кошачье мурлыканье.
Логан извернулся на стуле. Конечно же, этот черный кот стоял в дверном проеме.
Кот прокрался через офис и прыгнул на колени Логану, но уставился при этом на Цефирину.
Гевин смотрел так, будто мир перевернулся на бок, а Логан предложил им всем отпраздновать сладкой ватой.
— Что это? — спросила Цефирина.
— Мой маленький друг. Понятия не имею, откуда, черт возьми, он взялся.
Она наклонилась ближе, но когда кот зашипел и ударил её когтями, Матрона отстранилась и положила руку на грудь.
— Вы давно наняли шулу?
— Ах, да. Разве Гевин тебе не рассказал? Я умер несколько месяцев назад. — Логан нахмурился. — У них у всех черные коты, что ли? Думаешь, он принадлежит ей?
— Нет. Я думаю, он выглядит вполне довольным, находясь с тобой. — Цефирина повернулась к Гевину, ещё раз взглянув на кота. — Возвращаясь к сути дела. Я обязана доложить Совету о том, что здесь произошло.
Логан рванул вперёд на своем сиденье.
— Цефирина, мы придумываем план. У нас есть адвокат по этому делу…
— Он ничего не сможет сделать, Логан, — голос Гевина был совершенно бесцветным.
— Чушь собачья! — Логан стукнул кулаком по столу. — Два дня назад ты сказал мне, что он может помочь! — Кот спрыгнул с его колен и выбежал из кабинета.
— Я же говорил тебе, что не могу ничего обещать. Ты говоришь о противостоянии самым могущественным демонам Оркосии.
— С чем помочь?
Все головы повернулись к двери.
Она стояла в футболке и джинсах, мокрые волосы Каллы свисали ей на лицо. Её красота всегда захватывала дыхание Логана.
Калла повернулась к Цефирине.
— Здравствуйте. Извините, я просто…
Цефирина встала со своего стула, а Логан вскочил со своего, напрягая мышцы, когда пожилая женщина скользнула через комнату к Калле, двигаясь, как будто её несли облака.
— Меня зовут Цефирина. — Она возвышалась над Каллой, её платье струилось под действием какой-то таинственной силы, окружавшей её, и она протянула руку ладонью вниз. — Я в некотором роде мать Логана.
Калла неловко пожала ей руку.
— Рада встрече.
Цефирина снова взглянула на Логана.
— Прошу… — Логан шагнул к ним. — Не делай этого.
— Ты знаешь, что я должна. Я даю тебе два дня, чтобы решить, что ты будешь делать. За это время я не произнесу ни слова.
Два дня на принятие решения означали два дня на выбор между Каллой и ребёнком. Ужас засел глубоко в животе Логана. Его сердце, казалось, перестало биться.
— Что происходит? — Замешательство на лице Каллы усилилось. — О чём она говорит, Логан?
— Два дня, — повторила Цефирина и повернулась обратно к двери. — Было приятно познакомиться с тобой.
Как только Цефирина вышла из кабинета, Логан резко выдохнул и устремил взгляд на Каллу.
— Нам надо поговорить.
***
Усталость в глазах Логана, серьезность всего его лица заставили желудок Каллы сжаться, когда она села напротив него за столом в библиотеке. Сколько раз мужчина собирался потереть лицо руками? Он скоро дыру в нём протрёт.
