— Тео. — Гермиона протянула ему руку. — Я хочу, чтобы ты знал… Ты не разбит, и ты не плохой, — она нахмурилась, собирая мысли в кучу. — Хорошие люди совершают ошибки и делают неправильные выборы. — Тео собрался что-то сказать, но Гермиона вскинула руку. — Я не говорю, что Дафне стоило отреагировать иначе или простить тебя. Я не говорю, что то, что ты сделал не было ужасно паршивым. Это — между вами. Но я не хочу, чтобы ты думал, будто ты… безнадежен. — Она пересела на край кресла, заставляя Тео посмотреть на себя. — И, может, в этом году у тебя получится над этим поработать, теперь, когда злость поутихла. Война заостряет наше внимание на поистине важных вещах. По крайней мере, ты можешь попытаться снова стать для нее другом. Вас так много связывает.
У Гермионы сердце разрывалось от мысли о потере Гарри или Рона — о том ее масштабе, который ей пришлось бы ощутить.
— Не знаю, — тихо ответил Тео. — Мне всегда казалось, что у нас «все или ничего». Так выразилась и она, объясняя, почему изначально не хотела идти на это. Говорила, что я разобью ей сердце, и она никогда не сможет оправиться. И я никогда не смогу. Блять, если бы я только мог все вернуть, — его ладони сжались в кулаки, а голова опустилась.
Гермиона встала, двинулась к Тео и замерла лишь на миг, прежде чем притянуть его к себе, сжимая в крепких объятиях так, как поступила бы с Гарри или Роном. Тео не обнимал ее в ответ, оставаясь совершенно неподвижным, пока Гермиона не сжала его сильнее — и тогда его руки бережно обвили ее тело, а из груди вырвался вздох.
Они оставались в таком положении еще несколько мгновений. Тео отстранился первым, и Гермиона заметила, что теперь черты его лица ничего не выражали. Истинные эмоции, отражавшиеся совсем недавно, бесследно пропали.
— Лучше не стоять так слишком долго, — сказал он с легкой улыбкой. — С моей-то удачей… Он ворвался бы сюда, увидел нас, и я остался бы один-одинешенек. С фингалом или сломанным носом.
— Он бы так не сделал.
Тео с недоверием вскинул бровь, и Гермиона все же отступила на шаг.
Они начали собирать бокалы, тарелки и вино. Гермиона оглядела комнату в поисках своей сумки, будучи абсолютно уверенной, что Драко никогда не прибегнет к насилию, но в то же время отдавая себе отчет в том, что тусоваться с Тео наедине посреди ночи и, тем более, пить вместе, будет неуважительно.
— Значит, — в голосе Тео прозвучала нотка юмора, — ты все-таки хотела серьезные отношения.
Гермиона озадаченно посмотрела на него, складывая посуду в раковину.
— Я о том, что ты сказала в оливковой роще, — пояснил он, одарив ее мягкой версией своей вредной улыбки.
— Ой. — Воспоминание вернулось, и Гермиона ощутила укол вины. — Да, полагаю, я была не в полной мере честна с тобой, да и с собой тоже.
— Ничего страшного, — Тео сморщил нос. — Зато все сработало, не так ли? Теперь у меня есть настоящий друг, с которым я смогу сесть рядом в первый день учебы. Это гораздо важнее, чем летний роман, — сказав это, он подошел к Гермионе, по-свойски приобнял ее за плечи, прижав к себе покрепче на мгновение, и отпустил.
Теперь чувство вины окатило Гермиону с головы до ног, ведь, несмотря ни на что, она не сможет быть с ним рядом. Ей удалось подавить в себе это чувство, но леденящий душу ужас от того, что война потребует гораздо больших жертв, никуда не делся.
В попытке отбросить мрачные мысли, Гермиона улыбнулась.
— Конечно, — сказала она, повесив сумку на плечо, и взглянула в сторону двери. — Думаю, пройдусь до дома длинным путем. Хочу насладиться прогулкой по провинции.
Тео кивнул.
— Отличный план, — сказал он, следуя за Гермионой по коридору.
Когда они добрались до двери, Тео остановился и посмотрел на Грейнджер. Его лицо вмиг стало предельно серьезным.
— Спасибо, Гермиона, — произнес он, указав рукой в сторону гостиной. — За все. За то, что выслушала.
— Не за что. — Она взяла его за руку, крепко сжимая ладонь. — Для этого и нужны друзья.
Мягкая улыбка преломила его черты, когда он молча кивнул и открыл Гермионе дверь.
Комментарий к Глава 24
не могу молчать, ведь… как же я ждала, когда н а к о н е ц доберусь до этой главы, божечки! и как же я скучала по Тео. безумно люблю и Драко, и Гермиону, и (oh my) Лаванду, Блейза, всех (!), но Те-е-ео, лично для меня, самый сладкий апельсинчик в этой истории, и наблюдать за тем, как кожура (ха-ха) сползает, а вы узнаете его все ближе… это делает меня счастливой. спасибо Автору за возможность испытать эти эмоции, просто спасибо. нас с вами ждет еще много интересного… обнимаю!
========== Глава 25 ==========
— Значит, вы наконец-то сделали это? — спросила Лаванда и, закинув в рот виноградину, принялась быстро жевать. Она не отводила от вздохнувшей Гермионы горящих глаз, пока та медленно мотала головой. — Да ла-а-адно тебе! Выкладывай. Все и так ясно, как день. Особенно учитывая какое свеже-оттраханное сияние от тебя исходит и то, что сегодня на площади я прошла мимо Малфоя, а он свистел. — Браун усмехнулась. — Драко Малфой. Свистел. Мне пришлось буквально подрезать его, чтобы услышать какое-никакое приветствие. Очевидно, он предавался воспоминаниям, — протянула она, спустив солнечные очки и поиграв бровями.
Гермиона рассмеялась.
— Ладно, ладно. Да, окей? Мы сделали это. Мы занялись сексом. Он был. Теперь ты довольна?
— И как он прошел?
Лаванда оторвала очередную сладкую виноградину, попутно выбрасывая ту, что сгнила, в окружающие водоем кусты.
— А какой именно? — хитро уточнила Гермиона.
— Ах ты шлюшка! — воскликнула Браун, сняв очки уже полностью.
Грейнджер тут же схватила и бросила в нее виноградину. Лаванда ловко поймала ее, запихнула в рот и заулыбалась, жуя.
— Расскажи мне все, — потребовала она.
— Что, например? — спросила Гермиона.
Она перевернулась на бок, щурясь от яркого света. Дождливая погода исчезла так же резко, как и появилась, и теперь они снова грелись под палящим солнцем.
— Как началось? Тебе понравилось? Что вы попробовали? Я хочу все знать.
— Ну, — Грейнджер взглянула на небо, по-прежнему ощущая себя не в своей тарелке из-за темы разговора и того, чем предстояло поделиться. — Первый раз вышел очень милым. Прекрасным, если честно. И, хм… с тех пор мы не мало… этим занимались, — она прервалась, чтобы бросить взгляд на подругу.
Лаванда пару секунд молча пялилась на нее, прежде чем выдать:
— Ох, господи БОЖЕ! Ты — мой ходячий кошмар! — рухнув на полотенце.
— Чего? — пискнула Гермиона, стукнув Браун по руке. — А что ты хотела от меня услышать?
— Так, — проговорила Лаванда в небо, перевернувшись на спину. — Чудится мне, что придется пойти другим путем.
Гермиона молча наблюдала за тем, как она переворачивается обратно.
— Какой раз был самым крышесносным?
— М-м-м, думаю, когда мы занялись этим на улице, — поспешно бросила Грейнджер.
— На улице? Где конкретно?
— У ручья. Нас чуть не заметили, — она хихикнула.
— На улице, так еще и на людях? Черт. Уважаю, — произнесла Лаванда, низко присвистнув, и подняла руку, чтобы Гермиона дала ей «пять».
— Возле дерева… — добавила Грейнджер, ощущая, как уголки губ приподнимаются в улыбке.
— СТОЯ?! — взвизгнула Браун, и несколько человек обернулись.
— Ти-и-ихо! — Гермиона оглядела округу. — Люди услышат!
— Ох, если они что-то от тебя и услышат, то им несомненно повезет, — хмыкнула Лаванда. — Он тебе отлизал?
Гермиона, которая только решилась спокойно глотнуть лимонада из бутылки Пеллегрини, поперхнулась.
— ЛАВАНДА! — выхрипела она, наконец схватив ртом воздух.
— А что? — Браун выглядела совершенно невинно. -— Я к чему спрашиваю: надеюсь, что он это сделал. В противном случае, мои ставки на него оказались бы проигрышными.
Грейнджер в неверии замотала головой.
— Ну? — не вытерпела Лаванда.
— Да! — чуть ли не крикнула Гермиона. — Еще в первую ночь, к твоему сведению. Или уже с утра…
