— Ну вот, это же огромные деньги, а он швыряет их, как простые бумажки. Прошу вас, отдайте их ему обратно.
— Нет, — сказала Бренвен, возвращая ей деньги, — оставьте их у себя. Я сомневаюсь, что он обезумел настолько, чтобы сжечь этот дом, но если он действительно сделает это, вам понадобятся эти деньги на всякий случай. И кроме того, подумайте сами: если он сейчас швыряет деньги направо и налево, так у вас они будут в лучшей сохранности. Теперь, я думаю, мне лучше пойти и поговорить с ним. У него есть свой врач?
Миссис Бичер кивнула.
— Тогда разыщите его номер телефона. Возможно, нам понадобится сделать бедному Гарри инъекцию успокоительного или чего-нибудь еще. Потом приготовьте хороший, плотный обед. Я попытаюсь уговорить его спуститься и поесть что-нибудь. Он в спальне наверху?
— Был там, когда я в последний раз говорила с ним. Я перестала ходить за ним по дому. У меня сердце не выдерживает, мисс Бренвен, смотреть на все это.
— Я понимаю. — Бренвен быстро обняла ее. Казалось, тело старой женщины состояло из одних костей, настолько она была худой. — Пожелайте мне удачи!
— Благослови вас Боже, мисс Бренвен!
Спальня Гарри Рейвенскрофта выглядела так, будто по ней пронеслись вандалы. Он всегда одевался достаточно элегантно, и было больно видеть шелковую, шерстяную, кашемировую и тонкую полотняную одежду, вытащенную из шкафа и валяющуюся на полу, рассыпанную по кровати, лежащую кучами на стульях. Еще больнее было видеть самого Гарри. Его светлые волосы, нестриженые и растрепанные, свисали с шеи и лезли за грязный воротник его рубашки. Он выглядел так, как будто не мылся и не менял одежду уже много дней. Жилет был распахнут, а пиджак висел как на пугале. Он стоял у своего бюро, перед открытой кожаной шкатулкой, и небрежно бросал золотые запонки и другие украшения на пол. Время от времени он совал кое-что из коробки в карман, бормоча себе под нос какие-то слова, которых Бренвен не могла разобрать. Она испугалась, решив, что ее старый друг потерял рассудок.
В комнате сильно ощущалось чье-то разрушающее присутствие. Бренвен еще раз убедилась в том, что ее до сих пор окружает защищающий ее свет, сжала пальцами рунические камни сквозь ткань юбки и только тогда вошла в комнату. Она сказала:
— Привет, Гарри. Тебе не нужна помощь?
Он резко обернулся, и она испытала облегчение, увидев по его глазам, что он узнал ее.
— Бренвен! О, моя дорогая, ты как раз тот человек, которого я хотел увидеть больше всего! Но я думал, что этого не случится. Потому что, ты же знаешь, мы теперь идем разными путями, ты и я. Наши дороги разошлись, не так ли?
— Не обращай на это внимания.
Бренвен подавила дрожь, вызванную подавляющим ощущением тревоги, которое исходило или непосредственно от Гарри, или витало над ним — она не могла пока понять. Она решительно подошла к нему, протянув навстречу руки.
— Я так рада нашей встрече! Мне не хватало тебя. Расскажи мне обо всех твои планах и обо всем, что с тобой происходило. — Говоря это, она взяла Гарри за руку и принялась увлекать его прочь из спальни. — Пойдем вниз и пообедаем вместе, как раньше, и побеседуем, как бывало.
Последовавший за этим день стал самым странным днем в жизни Бренвен. Разговор и поведение Гарри были какими-то странными и беспорядочными, полными противоречий. Он сказал, что не голоден, но когда миссис Бичер накрыла на стол, то принялся поглощать еду, как человек, который очень давно ничего не ел. Он сказал, что в восторге от новых людей, с которыми познакомился, но при этом его другие замечания и реплики свидетельствовали о том, что он сбежал от них, уехал тайно. Он чувствовал, что ему срочно необходимо приехать в Рейвен-Хилл, но сейчас, когда он уже был здесь, не мог вспомнить, почему он сюда приехал. Это последнее обстоятельство, по-видимому, было причиной того, что он принялся просто разрушать свой дом в напрасных поисках того, о чем он и сам толком не знал, но надеялся, что узнает, как только найдет то, что нужно.
Бренвен намеренно задержала Гарри за столом, чтобы дать миссис Бичер возможность навести порядок там, где он создал самый большой хаос: в спальне и в библиотеке. Гарри продолжал говорить о чем-то, но она перестала его слушать. Вместо этого она сосредоточилась на том, чтобы использовать свой собственный, защищающий ее свет для того, чтобы отогнать то, что угрожало ему и сбивало его с толку.
Постепенно Гарри успокоился. Он сам решил, что его одежда в ужасном состоянии, и попросил извинить его за недолгое отсутствие, чтобы он мог тем временем принять душ и переодеться. Когда он присоединился к Бренвен в библиотеке, то выглядел и говорил почти как прежний Гарри, если не принимать во внимание осторожность, притаившуюся в глубине его глаз.
— Моя дорогая, я тут разболтался, правда?
Бренвен тут же почувствовала изменение. Беспокойство Гарри явно поутихло. Она склонила голову к плечу, улыбаясь и как бы раздумывая над тем, что ей следует ответить. Она была уверена, что Гарри, которого она знала, услышит ее ответ, тогда как немного раньше она не была уверена ни в чем.
— Да, профессор Рейвенскрофт, было немного.
Его глаза засветились милым мягким светом. Он быстро подошел к ней, взял ее за руки и подвел к викторианской кушетке с высокой спинкой.
— Дорогая моя, ты так долго не называла меня так! — Он понизил голос. — Я был сам не свой. Ты должна забыть все, о чем я говорил раньше, и слушать меня сейчас очень внимательно.
— Хорошо.
— Я называл имя Когносченти или говорил что-нибудь о человеке по имени Орсон?
— Думаю, что да, но я точно не помню. Откровенно говоря, я слишком была сосредоточена на том, чтобы прогнать то, что беспокоило тебя, чтобы еще обращать внимание на то, что ты говорил.
— Значит, — сказал Гарри, и его лицо осветилось улыбкой, — ты все-таки помогла? Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это, Бренвен. Послушай, ты окажешься в страшной опасности, если вообще когда-нибудь хотя бы произнесешь название Когносченти. Мне не следовало упоминать это. Это самая тайная из всех оккультных групп, раскрытие этой тайны карается смертью. Только те, кого приглашают сами члены этой группы, могут узнать это имя. Твой бывший муж рассказал мне о них, Бренвен, и я был уверен, что он организовал такое приглашение и для меня. Но он не сделал этого. Когда он послал меня к ним, он послал меня в ловушку.
Бренвен молчала. Не только слухом, но даже кожей она ловила каждое слово. Гарри, и над ней нависло страшное предчувствие.
Гарри ухмыльнулся одной стороной рта. Волосы, которые он намочил, чтобы пригладить, тем не менее выбивались и падали ему на глаза.
