Но чудес не бывает. Часы тикали в полной тишине. Три минуты истекли. Мисс Петтигрю, всегда честная даже сама с собой, выпрямилась на стуле. Она крепче стиснула руки. Помимо воли ее лицо приняло жалкое и безнадежное выражение.
— Теперь о деле, — смело начала мисс Петтигрю. — Я думаю, нам следует условиться. Насчет моей…
Мисс Лафосс со вздохом отвлеклась от своей мечты и рассеянно улыбнулась мисс Петтигрю.
— Я думала о Майкле, — призналась она.
— О Майкле! — воскликнула мисс Петтигрю.
Мисс Лафосс стыдливо кивнула.
— Меня он не волнует, — честно призналась она, — но женщина всегда испытывает немного сентиментальное чувство к человеку, который хочет жениться на ней, даже если не собирается за него замуж и считает его ужасным. Неважно, кто он и что он, но он сразу становится не таким, как все остальные мужчины. Я полагаю, — глубокомысленно заключила мисс Лафосс, — это считается большим комплиментом и льстит женскому самолюбию.
Мисс Петтигрю не нравился Майкл. Она не хотела, чтобы мисс Лафосс выходила за него. Конечно, брак был бы для нее лучшей гарантией будущего, но она не желала для мисс Лафосс обычного брака. Она мечтала о чем-то счастливом, блестящем и романтическом. Ей было больно думать, что мисс Лафосс может кануть в глухое провинциальное бытие, даже если оно обещает ей покой и безопасность. И она была уверена, что Майкл является воплощением всех этих унылых сторон жизни.
— Я предполагаю, — в голосе мисс Петтигрю звучали одновременно сомнение и надежда, — его не ждет титул баронета, или богатое наследство или что-то подобное?
— О, нет, — весело сказала мисс Лафосс. — Ничего подобного. Только не Майкл.
— Я так и думала, — с сожалением произнесла мисс Петтигрю.
— У его отца была рыбная лавка в Бирмингеме, — пояснила мисс Лафосс, — а мать была портнихой. Он отправился на юг, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Он, как говорится, сделал себя сам.
— Понимаю, — сказала совершенно разочарованная мисс Петтигрю.
Она уже терпеть не могла Майкла. Она знала, насколько зашорены и подчинены условностям эти «самодельные люди». Она вспомнила мистера Сапфиша из Фалбэри. Презренный человек без корней и родословной, изо всех сил цепляющийся за статус своей новоявленной респектабельности. Опасающийся хоть на шаг отойти от проторенных путей. Живущий в страхе перед малейшей свободой выбора. Мисс Петтигрю насквозь видела его трусливую душонку за доспехами запретов общественного мнения. Он получит в руки жар-птицу и что дальше? Страх сплетен и людских пересудов. «Его жена, вы знаете…». Его бдительный взор будет следить за каждым движением жены. Бедная миссис Сапфиш! Он сокрушит свободный дух мисс Лафосс и сломает ее крылья.
«О, только не Майкл! — взмолилась про себя мисс Петтигрю. — Должен быть еще кто-нибудь».
— Разве нет кого-нибудь еще, кто хотел бы жениться на вас? — с надеждой спросила мисс Петтигрю.
Лицо мисс Лафосс просветлело. Разговор становился интересным.
— Ну, еще есть Дик, — услужливо подсказала она, — но у него совсем нет денег. Он репортер, а журналисты почти ничего не зарабатывают.
— Нет смысла, — твердо заявила мисс Петтигрю.
— И есть Уилфред, но у него двое детей с Дейзи ла Рю, и я думаю, что ему следует жениться на ней.
— Несомненно, — согласилась мисс Петтигрю, шокированная, но заинтересованная.
— Думаю, он так и сделает, как только получит отставку у меня. Он очень любит Джейн и Джеймса.
— Бедные детки! — сказала взбудораженная мисс Петтигрю.
— Стало быть, мы вычеркиваем Уилфреда, — произнесла мисс Лафосс с великолепным великодушием.
— И больше никого? — разочарованно спросила мисс Петтигрю.
— Ну, я бы так не сказала. Не сейчас. Я имею в виду, что в последнее время не занимаюсь всерьез этим вопросом.
— Ну, — сказала мисс Петтигрю с невольным сожалением, — я еще не видела Майкла…
Взгляд мисс Лафосс обратился к циферблату.
— Боже мой! — выдохнула она. — Посмотрите на часы. Уже пятнадцать минут второго. Вы, должно быть, проголодались.
Она стремительно повернулась к мисс Петтигрю.
— Ну, пожалуйста! Вы говорили, что можете остаться. У вас ведь нет других дел, правда? Я так не люблю обедать в одиночестве.
Мисс Петтигрю откинулась назад, чувствуя блаженное головокружение.
— О, нет, — сказала она счастливым голосом, — у меня нет других дел. Я с удовольствием пообедаю с вами. Сегодня я совершенно свободна.
Они решили обедать дома, и мисс Петтигрю приготовила обед. В кладовой обнаружились остатки холодной курицы. Холодная курица с обществе мисс Лафосс была вершиной роскоши. Кроме того, мисс Лафосс открыла бутылку Liebfraumilch[3] и заставила выпить. Мисс Петтигрю потягивала вино медленно и осторожно, стараясь убедить себя, что это маленькое безрассудство не повлечет за собой каких-либо негативных последствий.
Они уже пили кофе в уютном молчании, когда раздался звонок. Мисс Петтигрю настороженно посмотрела в сторону двери. Короткая передышка закончилась. Она дернулась, чтобы подняться, но мисс Лафосс опередила ее. Она открыла дверь и внесла в гостиную коробку, содержащую огромную охапку алых роз.
— О, как мило! — ахнула мисс Петтигрю.
Мисс Лафосс достала карточку.
«До завтра» — прочитала она, — Ник.
— Ник! — произнесла мисс Петтигрю безжизненным голосом.
— Ник! — восторженно повторила мисс Лафосс. — О, дорогой!
Она схватила розы и уткнулась носом в ароматные лепестки. Постепенно ее взгляд затуманился сентиментальной нежностью.
— О! — снова выдохнула она. — Как это мило с его стороны.
Она виновато посмотрела на мисс Петтигрю.
— Он не часто присылает цветы. Я хочу сказать, они ему не нравятся. То есть, цветы от него значат больше, чем от кого-то другого.
Мисс Петтигрю почувствовала, что мисс Лафосс ускользает. Не колеблясь, она приступила к делу.
— Гм!
— Что?
— Очень хороший ход.
— Что вы имеете в виду? — обиженно спросила мисс Лафосс.
Мисс Петтигрю бросила небрежный взгляд на цветы.
— Любой человек может послать цветы, — сказала она. — Для человека с деньгами нет ничего легче, чем зайти в магазин и попросить прислать букет мисс такой-то. Ни забот, ни хлопот, и он будет уверен, что любая сентиментальная женщина будет до глубины души тронута этим жестом. Удивительно, — продолжала мисс Петтигрю, — какое сокрушительное влияние оказывают цветы на здравый смысл женщин.
— И все-таки это было очень мило с его стороны, — мисс Лафосс продолжала держать оборону.
— Да… очень, — саркастически заметила мисс Петтигрю.
— А что же еще он должен был сделать? — мисс Лафосс начала горячиться.
— Являются ли розы вашими любимыми цветами? — требовательно вопросила мисс Петтигрю.
Мисс Лафосс с сомнением посмотрела на розы.
— Ну, нет, — призналась она. — Честно говоря, я никогда не испытывала особой любви к алым розам. Просто их дарят чаще всего. Как и орхидеи. Все мужчины присылают орхидеи, потому что они дорогие, и женщины это знают. Но я всегда считала, что они выглядят дешевыми, несмотря на всю свою дороговизну. Словно они платят, чтобы показать себя. Я всегда любила бронзовые хризантемы.
Мисс Петтигрю щелкнула пальцами.
— Вот именно. Он даже не потрудился найти ваши любимые цветы. Это все равно как… ну… ему все равно, что прислать вам, то ли цветы, то ли фунт сливочного масла. Нет! — сказала она. — Извините, но я не понимаю, чему тут радоваться.
— Вы совершенно правы, — согласилась мисс Лафосс. — Я никогда не думала об этом раньше. Когда вы говорите, все кажется таким простым. Эти мелочи показывают истинное чувство человека.
Она бросила розы на диван.
— О! — поспешно сказала мисс Петтигрю. — Я думаю, розы ни в чем не виноваты. Немного воды, как вы думаете?..
— Конечно. Сейчас принесу.
Мисс Лафосс нашла пустую вазу и пошла на кухню за водой. Мисс Петтигрю встала. Она в свою очередь взяла розы и глубоко вдохнула их чудесный аромат.
«Ах! — подумала мисс Петтигрю. — Если бы мужчина прислал мне такую кучу алых роз, я бы просто упала в обморок, и пусть он сам решает, что делать со мной дальше».
Мисс Лафосс вернулась, и мисс Петтигрю небрежно затолкала розы в вазу. Это яркое пятно добавило еще один блестящий штрих интерьеру.
— Без пятнадцати три, — размышляла мисс Лафосс. — Мы должны быть на Огилви к пяти. Удивительно, сколько времени требуется, чтобы привести себя в порядок. Думаю, нам лучше начать прямо сейчас. Вы должны помочь мне выбрать платье.
Мисс Петтигрю проследовала за ней в спальню. Это «мы» звенело в ее голове праздничными колоколами. Но она не могла поверить, что эти планы включают и ее. Вероятно, к мисс Лафосс должен прийти кто-то еще. И пока этот кто-то не явится (если это конечно не «он»), она будет наслаждаться каждой минутой наедине со своей драгоценной хозяйкой.
