— Вы выступаете на сцене? — удивление мисс Петтигрю было тактично замаскировано сомнением в собственных актерских способностях.
— Да, — подтвердила мисс Лафосс, — но сейчас я отдыхаю. Работаю больше для поддержки формы. Я не хочу подписывать контракты хуже предыдущих, а Фил готов был занять меня в «Остром перце». Так что пока я не размениваюсь на мелочи и пою в «Алом Павлине».
— Очень странное название, — пробормотала мисс Петтигрю. — «Алый Павлин»?
— Да, странное, — согласилась мисс Лафосс. — Но оно запоминающееся, не находите? У Ника есть партнер по имени Тедди Шольц. У Ника несколько разнузданное воображение, и он хотел назвать его «Алой Блудницей», а у Тедди с воображением совсем никак, и он предложил «Зеленого Павлина». Они не знали, что выбрать и решили довериться картам, но Чарли Хартбридж подсунул им фальшивую колоду, и раздал обоим по тузу пик. Никто из них не хотел уступать, поэтому в конце концов пришлось согласиться на компромисс и назвать клуб «Алым Павлином».
— Как страшно интересно, — вздохнула мисс Петтигрю. — Я хочу сказать, как интересно знать подноготную историю. Я всегда видела эти вещи только со стороны.
— Да, — согласилась мисс Лафосс. — Вокруг Ника происходит много интересных вещей.
При упоминании о Нике мисс Лафосс смутилась. Она встала и, полуобернувшись лицом к мисс Петтигрю, стала водить пальцем по резному орнаменту на каминной полке. Ее лицо выглядело затуманенным и немного несчастным.
— Вот видите, как это происходит, — произнесла мисс Лафосс приглушенным голосом, — он просто берет все, что захочет…
— Да, — согласилась мисс Петтигрю.
— Бывают такие мужчины.
— Несомненно.
— Это невозможно объяснить.
— Он не принимает отказов.
— Да, ему невозможно отказать.
— Будучи женщиной, — сказала мисс Петтигрю, — я не могу не посочувствовать вам.
Мисс Лафосс оперлась локтем о каминную полку и опустила лоб на ладонь. В ее голосе звучала безнадежность.
— Он плохой человек, я знаю это и хочу порвать с ним. Пока его не было три недели, я была решительно настроена, и хотела закончить наши отношения, когда он вернется. Я даже просила вас помочь мне сохранить твердость духа. Но вы сами видели, какой он. Как только он вошел, я сразу растаяла. Если бы не вы, я бы согласилась на сегодняшний вечер. Завтра он спросит меня опять, и вас уже не будет рядом.
Мисс Петтигрю ясно видела корень зла и почувствовала необходимость решительно вмешаться. В порыве вдохновения она смело приступила к решению проблемы.
— Присядьте, — сказала мисс Петтигрю. — Оглядываясь назад, я не понимаю, почему поступила подобным образом. Я действовала совершенно автоматически. Я даже не успела ничего подумать. У него очень… очень опасное обаяние. Вам было страшно. Я тоже испугалась. Но надо было что-то сделать, и я решила действовать. Я вела себя очень глупо. Лучше бы он узнал о Филе, пусть бы он обрушил на Фила свой гнев, но вы бы благополучно расстались. Я не понимаю, почему я упустила эту возможность.
— Но я рада, что вы так поступили, — вздохнула мисс Лафосс.
— Присядьте.
Мисс Лафосс села.
— Нам надо обсудить ситуацию, — сказала мисс Петтигрю.
— Наверное, надо.
— Если не возражаете, — предложила мисс Петтигрю, — я начну первая.
— Вовсе нет, — сказала мисс Лафосс. — Пожалуйста, говорите.
— Вы жалеете себя, — обвинила ее мисс Петтигрю. — Вы думаете, что оказались в большой беде, полюбив человека, которого любить ни в коем случае нельзя. Вы думаете, что это несправедливо и беспокоитесь, что он сломает вам жизнь. Вот почему вы жалеете себя.
— Именно так, — честно призналась мисс Лафосс.
— В моей жизни, — сказала мисс Петтигрю, — было очень много неприятных вещей. Надеюсь, с вами ничего подобного не случится. Я думаю, что этого не произойдет, потому что вы не такая трусиха, как я. Но есть одна вещь, которая может оказаться для вас фатальной: жалость к себе. Она может парализовать вас.
— Думаю, вы правы.
— Теперь со мной все в порядке. Надо честно смотреть в лицо фактам. Я выбрала свой путь, — сказала мисс Петтигрю просто. — Молчаливое терпение. Для меня это был единственный выход. У меня не было смелости для жизненной борьбы. Я всегда боялась людей.
В глазах мисс Лафосс отразилось недоверие.
— Это правда, — подтвердила мисс Петтигрю. — Вы не должны судить по моему сегодняшнему поведению. Я никогда в жизни себя так не вела.
— Я бы не смогла терпеть молча.
— Нет, — согласилась мисс Петтигрю. — И я рада за вас. Уверена, вы сможете собраться и все благополучно закончить. Но вы смелая, а я нет.
— Я рада, что вы так думаете.
— Теперь поговорим о смелости, — твердо сказала мисс Петтигрю. — Вы должны использовать ее против него.
— О.
— Он ушел, — сказала мисс Петтигрю.
— Да.
— И когда он скрылся за дверь, вам показалось, что он унес с собой весь ваш мир.
— Вы меня понимаете.
— А сейчас вы тоже так думаете? — требовательно спросила мисс Петтигрю.
— Ну… нет. Уже нет. Все стало не так плохо. Я уже почти не думаю о нем.
— Я хочу сказать, что он далеко, но вы можете обойтись без него.
— Ну, да.
— И завтра, и через десять лет?
— Почему нет? Полагаю, что могу. Я выживу.
— Вот видите, как все происходит, — радостно сказала мисс Петтигрю. — Это действует только, когда он рядом. А когда его нет, вы можете жить без него. Можете мне пообещать, что в следующий раз, когда он попросит вас сделать что-нибудь, вы согласитесь дать ответ позже и подождете хотя бы пятнадцать минут, прежде чем принять решение? Пусть сначала он уйдет и его очарование рассеется.
— Это трудное обещание, — сказала мисс Лафосс. — Но я даю его. Я знаю, что это для моего же блага. Я никогда не смогу отблагодарить вас за то, что вы сделали для меня сегодня. Вы дважды спасли меня. Знаете, я никогда не могла отказать Нику прежде. Я даже не думала, что смогу, только надеялась. Теперь я сделала это, понимаете? И я чувствую себя хорошо. Нет, просто прекрасно. Раз я сделала это один раз, почему я не смогу сделать это снова? Уверена, я смогу… Это просто грандиозно, — воскликнула мисс Лафосс с энтузиазмом. — Я свободна. Может быть, я смогу противостоять ему.
— Это, — сказала мисс Петтигрю, — французы называют «боевым куражем».
Она откинулась на спинку стула. Мисс Лафосс тоже уселась поудобнее и погрузилась в мечты. Часы на каминной полке отсчитывали секунды негромко и размеренно. Постепенно их тиканье проникло в сознание мисс Петтигрю. Она повернула голову и посмотрела на часы. Секундная стрелка мчалась по кругу, и мисс Петтигрю вспомнила, где она находится. Больше ничего не задерживало ее здесь. Хорошие манеры требовали немедленно попрощаться и уйти. Она должна была заявить о каких-нибудь срочных делах. Она должна была отказаться от положения равноправного союзника мисс Лафосс и снова превратиться в скромную претендентку на должность, которую, как она уже была уверена, никогда не получит.
Она слишком много успела узнать о личной жизни мисс Лафосс. Мисс Петтигрю пережила немало жестоких разочарований в человеческой натуре и понимала, насколько невыносимыми будут для мисс Лафосс воспоминания о сегодняшнем дне. Она снова погружалась в безнадежность и отчаяние. Но с этим она уже ничего не могла поделать. Она должна объясниться и закончить это удивительное приключение.
Но у нее не было сил встать. Как никогда в жизни, она мечтала остаться здесь. Мисс Петтигрю чувствовала, что не сможет расстаться с этим счастливым и уютным мирком, где незнакомые люди были так добры к ней и считали ее такой замечательной. Как она могла вернуться в свою жизнь, так и не узнав, что сталось с Филом, сокрушило ли очарование Ника оборону мисс Лафосс, какую роль суждено сыграть в этой драме Майклу, и что он вообще за человек? Она почувствовала, как слезы одиночества и отчуждения жгут ей глаза.
«Я подожду, — тупо подумала мисс Петтигрю, — еще три минуты. Пусть минутная стрелка переместится еще на три деления, и тогда я заговорю. Разве я не имею права на три минуты счастья?»
Она отчаянно молилась о новом стуке в дверь. Стук в дверь мисс Лафосс возвещал о новом приключении. Это был совсем не такой дом, где за дверной молоток берется мясник, пекарь или электрик. Стук в дверь мисс Лафосс предвещал волнение, драму или новый кризис. Ах, если бы Господь был так добр и явил чудо, которое задержит ее здесь на весь день, чтобы показать, какой может быть настоящая жизнь. Чтобы в дальнейшей череде унылых и серых будней она, мисс Петтигрю, могла оглянуться назад и сказать себе, что она прожила один день полной жизни.
Но чудес не бывает. Часы тикали в полной тишине. Три минуты истекли. Мисс Петтигрю, всегда честная даже сама с собой, выпрямилась на стуле. Она крепче стиснула руки. Помимо воли ее лицо приняло жалкое и безнадежное выражение.
