— Я — виноградный человек, — сказал он. — Василий любит все зерновое.
— Результат всегда один и тот же, только достигаешь его быстрей, — заметил Василий.
— Достигаешь отключки, если ты именно к этому стремишься, — уточнил Тео.
Рози так нервничала, что решила, что и ей самой хочется напиться до отключки, поэтому выпила немного водки с Василием. Они открыли бутылку вина и выпили половину, пока еще сидели за кухонным столом, знакомясь друг с другом и поджидая Аврору. Все так же нервничая, Рози подумала, не сбегать ли ей наверх и не попросить ли Аврору поторопиться, — она чувствовала себя неуверенно, солируя при гостях-иностранцах. С другой стороны, просить Аврору поторопиться могло выйти ей боком. К счастью, в ту минуту, когда Рози почти начала паниковать, Аврора спустилась.
— Я вижу, что Тео решил прочистить горло рюмочкой-другой, — сказала Аврора. — Может быть, и мне стоит поступить так же.
Тео немедленно поднялся и наполнил ее рюмку.
— Василий никогда не был в этих местах. Я тоже, пока не познакомился с вами.
— Так вы же — люди моря, моря цвета темного вина, — сказала Аврора. — Я и не рассчитывала бы увидеть вас на континенте, если бы только для этого не было серьезных причин, как, например, необходимости подбодрить меня.
— Василию самому нужно, чтобы его кто-нибудь подбодрил. В последнее время он в печали.
— Да, я развожусь. Ненавижу свою жену.
Рози показалось, что, сказав это, он как-то по-особому посмотрел на нее. Она надеялась, что никто не будет смотреть на нее по-особому, пока она не разберется окончательно в ситуации с Вилли, если только у нее с Вилли еще была какая-то ситуация. Встревоженная многозначительным взглядом, она подлила себе еще водки.
— Рози, я вижу, ты прекрасно справляешься с обязанностями хозяйки. Кажется, наши гости совершенно довольны, только греки могут быть такими довольными. Мне кажется, это — прекрасная возможность ненадолго поменяться ролями. Ты так и оставайся хозяйкой, а я постараюсь быть кухаркой и займусь посудой. Если я что-нибудь не сумею, Тео мне поможет. Похоже, у него есть опыт общения с посудомойками.
— О’кей, прекрасно, — сказала Рози, хотя что именно ей предстоит делать, она и не подозревала.
— На воздухе прохладней. Почему бы тебе не пригласить гостей на веранду? А через минуту прислуга принесет дары моря.
— Спорим, будут креветки? — сказал Василий, поднимаясь, чтобы последовать за Тео и Рози.
— Креветки и прочие деликатесы, — сказала Аврора, отметив, что теперь Василий бросает многозначительные взгляды на нее. — А потом — великолепный барашек.
Барашек и в самом деле был великолепен. Братья Петракисы проглотили его почти полностью, что понравилось и им самим, и хозяйке. А Рози, возбужденная неопределенностью своего положения и напитками, болтала с ними на единственную общую тему — о городе Шривпорте в Луизиане, где, как выяснилось, у братьев, по их собственному выражению, были «деловые интересы». Родной город Рози, Боссьер-Сити, располагался как раз на противоположном берегу реки, разделявшей два города. Тот факт, что она с этими двумя греками прожила в одном и том же месте постепенно сблизило Рози с ними. Она выпила достаточно водки, потому рюмку-другую вина и больше не слишком-то беспокоилась о многозначительных взглядах Василия.
В самом деле, когда подали барашка, у Рози было впечатление, что Аврора никогда еще не устраивала ужина лучше. К ее изумлению, Аврора совершенно серьезно относилась к тому, что она назвала переменой ролей. Рози обнаружила, что впервые в жизни сама поддерживает разговор. Возможно, все дело было в географии воспоминаний, которые объединяли их, но она поддерживала весь разговор. Аврора ходила взад-вперед, прислуживая. Когда она появлялась внизу, то бывала обходительной, хоть и не слишком разговорчивой.
— Обычно все разговоры на таких вечеринках поддерживает Аврора, — поведала Рози Тео, когда Аврора вышла из комнаты. — Не знаю, что произошло с ней сегодня.
— Со мной ничего не произошло. Если человеку повезло настолько, что удалось заполучить греческий хор, то лучше помолчать и послушать этот хор. — Это она после очередной смены посуды вернулась слишком быстро и расслышала последние слова Рози.
Но на самом деле с ней что-то происходило. У нее в душе оставалось ощущение, что ее словно перемалывали какие-то жернова, пусть они и вращались теперь немного медленней, чем прежде. Она никак не могла вернуть себе прежней веселости и приподнятости, которые овладевали ею, когда она устраивала свои вечеринки. Она старалась, как могла, но на этот раз все получалось совсем не так, как обычно. Конечно, эти гости никогда не видели, какой хозяйкой она бывает в нормальной обстановке. Они знай себе жевали баранину, запивая ее вином, и при этом на их лицах было написано полное удовольствие. Они и не подозревали, чего именно они были лишены.
— Если говорить о хорах, должна отметить, что вы — лаконичный хор, — сказала Аврора, провожая гостей вместе с Рози к их пикапу.
— Вы сами виноваты, — оправдывался Тео. — Еды было так много, что было просто не до разговора.
— Мне нравится это место, — сказал Василий, оглядывая подстриженные газоны. — Приятно, знаете ли. И пыли нету.
— Как бы то ни было, вы тоже отмалчивались, — заметил Тео, пристально всматриваясь в глаза Авроры. — По-моему, вы все еще огорчены из-за того, что этот чудак вас бросил.
— Да, немного, — призналась Аврора. — Вы проницательны, если заметили это.
— Это же ясно как день, — сказал Тео. — Вы словно и с нами, и словно вас нет. Василий становится таким, когда огорчается из-за своей подруги.
— Из-за подруги? — удивилась Аврора. — Я думала, что он печалился из-за своей жены.
— Еще чего! Из-за Анжелы расстраиваться! Да он убить ее готов, — объяснил Тео.
— Понятно, — сказала Аврора.
— Вам бы сразу все стало понятно, если бы вы познакомились с Анжелой. Это же просто террористка!
Рози и Василий отправились прогуляться по дорожке, продолжая наслаждаться воспоминаниями о Шривпорте. Василий любовался соседними домиками.
— Я думаю, Василий своего добьется даже с террористкой. В вас я не настолько уверена. — Сказав это, она легко коснулась его плеча.
— Нет, со мной все в порядке. Все в порядке.
— Мне показалось, что у вас чуткое сердце. Расскажите мне о женщинах, которые его разбивали.
Тео поразмыслил немного. Аврора сняла руку с его плеча и подошла к пикапу. Она решила взглянуть на него, пока Тео раздумывал о тех, кто пытался разбить его сердце.
Она пнула носком туфли заднюю шину, чтобы проверить, цела ли она. Шина была цела.
— Хуже всех была моя вторая жена. Она немка, — сказал Тео. — Потом Бекки, но лучше бы я с ней вообще не связывался. Она была слишком молода для меня. Она любила нацепить туфли и танцевать ночи напролет. Если ты молод, все хорошо, но я-то был уже немолод.
Аврора молчала, глядя на него с противоположной стороны тротуара. От их пикапа шел запах, словно это было какое-то существо из морских глубин.
— Боюсь, что у меня с моим чудаком было то же самое, — сказала она. — Он был молодой, а я нет, хотя мне все же хотелось нацепить туфли, а ему, кажется, вообще ничего не хотелось.
— Мертвоголовый, — заключил Тео. — Эта нынешняя молодежь — у них совершенно нет никаких сил. Они, похоже, не понимают, что значит жить на свете.
— Я-то хоть это знаю, — сказала Аврора. — Мне кажется, что я умею жить. По-моему, главная моя беда в том, что я не знаю, как перестать жить, — добавила она. — Многие вздохнули бы с облегчением, если бы я перестала, но я не хочу. — На миг она почувствовала, что точность этого самоописания придала ей новые силы. — Еще когда я была молодой, они все хотели, чтобы я так больше не жила. Лет двадцать назад они хотели, чтобы я перестала жить по-своему, — сказала она, чуть не плача.
— С чего бы это вам перестать жить? Вы — красавица! — В голосе Авроры он услышал грусть, и ему захотелось броситься к ней, но именно теперь, когда любовь к ней почти переполнила его, на тротуаре появились Рози и его брат.
— Мне нравится это место, — сказал Василий. — Как только я разбогатею, я перееду жить сюда.
— От вашего пикапа пахнет тухлой рыбой, — поторопилась сказать Аврора, переборов свою грусть. — Это почему?
— Потому что иногда, если других дел нет, мы возим в этой машине рыбу, — объяснил Василий.
Тео было непросто сдержать переполнявшие его чувства. В миллионный раз за его жизнь ему напоминали, что его брат не знает, что следует сказать в нужный момент и что у него совершенно нет такта. Ему нужно было бы подольше погулять с Рози, хотя бы еще минут пять, но он вернулся, и не успел Тео придумать, что бы такое хорошее сказать Авроре, как они обменялись прощальными любезностями, вечер закончился, и он вез совершенно пьяного и счастливого брата через весь Хьюстон домой.
