— А мне нравится эта идея, — вмешалась Рози. Минутный шок Авроры не прошел для нее незамеченным. — Я бы согласилась и на Энди и на Эмму.
— Конечно, и мне будет приятно, — взяла себя в руки Аврора. — Наверное, Мелли, с этим нужно согласиться. Если это будет девочка, назовем ее Эммой.
— Как там наш генерал? — спросила Мелани, поднимаясь, чтобы отнести ужин.
— Да все ворчит, — ответила Аврора. Ты не отнесешь ему гамбо — ты ведь у нас самая молодая и самая сильная. А мы с Рози потащим все остальное.
— Конечно. А у вас есть пепси? — спросила Мелани. Рози начала резать хлеб.
Рози и Мелани не торопились уйти после ужина. Под влиянием Рози генерал тоже превратился в пожирателя новостей. Смотря новости Си-Эн-Эн вместе с Рози, генерал демонстрировал свои первоклассные знания мировой политики. Он не только превосходил в этом Рози, но и был на голову выше всех репортеров и обозревателей, которые каждый вечер толковали о вещах, которые генерал, по собственной оценке, понимал гораздо глубже.
— Да, сгущаются тучи, сгущаются, — сказал он, проглотив великолепный кусок орехового торта. — Россия, безусловно, не остановится, и, я думаю, Китай пойдет за ней.
— Куда пойдет, Гектор? — спросила Аврора. Он всегда говорил, что сгущаются военные тучи, и в каком-то смысле это выражение вызывало у нее раздражение. — Китай — довольно густонаселенная страна, — прибавила она, — и куда же, по-твоему, она может пойти?
— Ну, скажем, может разразиться гражданская война, — сказал генерал. Проговорил он это машинально и теперь пожалел об этом. Аврора в этом вообще ничего не понимала. Они вместе побывали в Китае, но если не считать нескольких общеизвестных очагов культуры да исторических достопримечательностей, Аврора едва ли вообще обратила внимание на эту страну. В Пекине она жаловалась на то, что в городе слишком много велосипедов и нет никакой возможности остановить их, чтобы перейти улицу. Настроение у нее улучшилось только в Гонконге, где она могла целыми днями пропадать в магазинах.
Аврора чистила салфеткой свои перстни, а Рози с генералом обсуждали последние сплетни о том, что происходило в мире. Теперь это происходило каждый вечер настолько регулярно и, в сущности, настолько монотонно, что она уже почти пожалела, что решила поселить Рози у себя в доме постоянно, и та жила в домике для гостей, что стоял во дворе.
Правда, это ее решение избавило Рози от угроз со стороны грубиянов соседей по Денверской гавани, где она всю свою жизнь только тем и занималась, что огрызалась и отбивалась, — соседи никакой жизни ей не давали. Плохим в этом решении было то, что обеденный стол в ее доме превратился в круглый стол для политических семинаров, организуемых ее служанкой и ее любовником.
Она была уже почти готова выступить с резкой отповедью, из которой им стало бы ясно, как следовало поступить с Китаем, не говоря уж о Литве, но тут позвонили в дверь.
— Слава Богу, это гости ко мне, и именно в нужную минуту! — просияла она. — У вас последняя возможность воспользоваться ореховым тортом.
Генерал, размышлявший, как лучше всего поставить кость дубль-шесть, пропустил мимо ушей ее ремарку о гостях, но успел-таки стремительно шлепнуть себе на тарелку еще кусок торта. Как только он это сделал, Аврора взяла блюдо с тортом и отправилась вниз.
— Сам не понимаю, как я могу мириться с этим, — сказал он, убедившись, что Аврора его не слышит. — Твой ход, Рози.
— Бабуля у нас такая кадрила, — съязвила Мелани. — Но вообще-то она сильней всего любит вас.
Генерал хмыкнул. Ему было прекрасно известно, что Рози и Мелани уважают его за что, то он сносит все капризы Авроры.
— Если она меня любит сильнее всех, да поможет всем остальным Господь. Ходи, Рози. Ты — единственный человек, который играет в домино с калькулятором.
— У него батарейки вот-вот сядут, он поэтому мигает, — пожаловалась Рози. — Мне пришлось пропустить третий класс, и я не слишком сильна в арифметике.
Мелани зевнула. Она подумала, что можно было бы заехать к Тедди. Квартира, где они с Джейн жили, была всего в нескольких кварталах. Спать там, похоже, никогда не ложились — они учили санскрит или еще какой-то язык.
Аврора приготовила для Паскаля легкую закуску — грушу, манго, небольшой кусок орехового торта, немного «камамбера» и полбутылки бургундского. Она накрыла небольшой столик у себя в кабинете и только потом подошла к двери и впустила Паскаля. За долгие годы она успела понять, что перед тем как впустить Паскаля в дом, нужно было дать ему время унять свое волнение — иначе он бросался на нее и все пытался продемонстрировать, как он ее любит. Росту он был невысокого — всего-то метр шестьдесят, а когда бывал взволнован, у него появлялась какая-то прыгучесть, которая делала его немного похожим на французскую болонку.
Ожидая за дверью с нараставшим чувством отчуждения, Паскаль Ферни размышлял, не окажется ли так, что Аврора в этот вечер вообще не пустит его в дом. Если бы речь шла о другой женщине, он бы уже взбесился и ежесекундно терзал кнопку звонка, но после того как он как-то в первые дни знакомства проделал это у ее двери, Аврора отреагировала с такой яростью, что с тех пор ему всякий раз приходилось подолгу набираться решимости позвонить ей в дверь хотя бы один раз. А вдруг нажмешь слишком сильно и кнопка залипнет? Что она тогда с ним сделает?
— Боже мой, Паскаль, как раз вовремя, — сказала Аврора, распахивая двери и обнимая его. То, что она немедленно обняла его, тоже было приемом самозащиты. Поглядев поверх его головы, она увидела, что он, как всегда, забыл выключить фары своего маленького помятого «пежо».
— Я что, опоздал или приехал рано? — спросил Паскаль. — Когда я бываю у тебя, у меня пропадает всякое ощущение времени.
— Ты более или менее вовремя, но ты не выключил фары в машине, — усмехнулась Аврора. — Очень надеюсь, что контакты не залипли. Жалко, что ты никак не можешь запомнить, что фары нужно выключать. Весь мир не забывает выключать фары своих машин, и я убеждена, что тебе это тоже удалось бы, если бы ты только сосредоточился. Моя репутация пострадает, если уже не пострадала, оттого, что мои любовники, приезжая сюда, забывают выключать фары!
— Вот черт, — выругался Паскаль. Раздраженный тем, что опять забыл выключить свет, он пробежал через газон, резко дернул выключатель и в ярости захлопнул дверцу машины. Потом стремительно перелетел через газон и вновь оказался возле Авроры. Подбодренный тем, что хотя бы на словах она перевела его в категорию любовников, он попытался возобновить объятия, но безуспешно. Аврора просто схватила его за руку и провела в дом.
— Я теряю ощущение времени, когда приезжаю к тебе, — повторил Паскаль. Он слегка запыхался после двойного броска через газон.
— Я вообще теряю ощущение всего, когда приезжаю к тебе, — добавил он. — Все становится вверх рогами, правильно я употребляю это выражение?
— Вверх ногами, — поправила его Аврора, улыбаясь.
Каковы бы ни были его недостатки, Паскаль умел так смотреть на нее и был такой уступчивый! Его хоть миллион раз можно было отшлепать, а он все равно возвращался и снова хлопал своими глазами. Она никогда не могла устоять перед мужчиной, у которого вот так посверкивали огоньки в глазах. А вот генералу Скотту это не удавалось. Она много раз выговаривала ему за то, что у него это не получалось, но все напрасно.
Аврора держала Паскаля за руку до того самого момента, пока не усадила его в своем кабинете. Когда у него появлялась возможность слоняться по дому без надзора, он имел склонность на минутку взбежать наверх и предпринять попытки общения, которого от него никто не ждал. Оказавшись наверху, он начинал выкрикивать какие-то замысловатые приветствия, которые в той или иной степени являлись моральными эквивалентами фразы «Вив ля Франс!». Его внезапные появления ошеломляли и Гектора, и Рози, и они никогда не знали, что ему ответить. Однажды, в крайнем смущении, Рози попросила его составить им компанию сыграть в домино, и это приглашение испортило вечер всем в доме. Паскаль говорил так много, что ни генерал, ни Рози, ни даже ее калькулятор не смогли правильно считать очки, отчего генерал разозлился и, громыхая сапогами, отправился спать. Разумеется, происходило это в те дни, когда он еще мог громыхать сапогами.
— Что они делают там наверху? — спросил Паскаль, торопливо взглянув наверх, пока Аврора быстро провела его к столу.
— Не обращай на них внимания, ты же знаешь, какие это серьезные люди, — сказала Аврора. — Они решают судьбу Литвы, а может быть, Ливана.
— Тогда им необходимо говорить со мной, — обрадовался Паскаль. — Я провел в Вильнюсе три года.
— Сегодня я не хочу слышать от тебя слово «Литва», Паскаль, — возмутилась Аврора, — а если услышу, тебя отсюда выведут за ухо. Садись и съешь вот это. Мне интересно послушать какие-нибудь сплетни о мадам Миттеран, если тебе что-нибудь известно, или о Катрин Денев.
