— Я не сказала, что это что-то такое, что пишут на стенке, — ответила Мелани. — Я только сказала, что не хочу.
— А я хочу! Мы что, никогда не будем делать то, что я хочу?
— Ты не мог бы не заводиться именно сейчас? — спросила Мелани. — Мы можем делать многое из того, что тебе хочется, да мы и так этим занимаемся. Просто я сегодня не в том настроении, чтобы подставлять тебе попку.
— Да откуда ты знаешь? Мы ведь даже и не пробовали? — удивился Ли, обидевшись еще сильней.
— Я знаю, что у меня сегодня не то настроение, — сказала Мелани, тоже начиная злиться. Хотя она совершенно ясно объяснила ему все, Ли продолжал суетиться и скакать вокруг нее. Мелани прекратила это, повернувшись на спину и подняв обе ноги, словно собираясь отвесить ему пинка. Это движение его просто разъярило, но он продолжал метаться вокруг. Кончилось тем, что Мелани и в самом деле отвесила ему пинка обеими ногами. Хотя она и подняла ноги, намекая, что может такое сделать, Ли и в голову не могло прийти, что она была способна ударить его. Она шлепнула его в грудь обеими пятками, и он слетел с кровати. Ли был некрупный парень.
— Ой, прости, пожалуйста, я нечаянно, — поспешила извиниться Мелани. Но было поздно. Не успела она и пошевельнуться, как Ли стащил ее на пол и начал молотить кулаками.
— Ли, перестань, я ненарочно, — закричала Мелани, прикрывая лицо руками. Ей сразу же пришло в голову, что если завтра в семь утра она появится в студии с синяком под глазом, с разбитой губой или чем-нибудь в этом роде, для нее все могло и кончиться. Вместо нее тут же взяли бы еще кого-нибудь. Во что бы то ни стало ей нужно было защитить лицо, и она его защитила, хотя, когда он стащил ее с кровати, ей здорово досталось по затылку. У нее было еще несколько синяков на руках, но Ли был слишком разъярен, чтобы бить прицельно, и молотил без разбору. Вообще-то он слишком много курил и был не в форме. Не прошло и тридцати секунд, как он выдохся и больше не пытался ударить ее. Но бешенство его не проходило. Не успела Мелани прийти в себя после этого каскада ударов, он назвал ее сукой и потаскухой, вспомнил еще три-четыре отборных ругательства, вскочил на ноги и ринулся к двери.
Удерживать его Мелани не стала. Она была изумлена и бесконечно разочарована. В первый раз она пригласила к себе Ли на целый день. После обеда они приехали к ней, и она чувствовала себя такой умиротворенной! Она думала, что скоро ей станет легко-легко на душе просто оттого, что можно свободно чувствовать себя с ним у себя дома. Она хотела приготовить ему на ужин макароны-пасту по-итальянски, потому что они никогда не сидели у нее дома просто так, за едой. Секс тоже не был бы лишним. Она подремала бы немного и, скорее всего, настроилась бы на это, хотя до сих пор секс с Ли не был чем-то сногсшибательным. Она уставала после многочасовой работы, уставала от мыслей о Брюсе, и всегда было что-нибудь, что мешало полностью сосредоточиться на Ли, когда того тянуло к ней. Ли был немножко суетлив и совершенно не знал, что такое прелюдия, но Мелани была уверена, что нужно быть терпеливой и они себя найдут и в этом. Она очень привязалась к Ли, а в вопросах секса была оптимисткой. Она была уверена, что с этим у них все будет в порядке. Она успокоится, и они смогут больше времени проводить вместе.
И вот теперь все рухнуло. Он полез к ней не с тем и не вовремя. Наверное, он никогда не простит ее за то, что она столкнула его с этой дурацкой кровати. Она не заметила, как заплакала, и провела за этим занятием почти весь оставшийся вечер. Она много раз смотрелась в зеркало, чтобы убедиться, что синяка нет, а когда не смотрелась в зеркало и не плакала, то смотрела в окно, надеясь, что Ли успокоится и вернется. Правда, она почти не верила, что такое могло случиться — слишком уж он был заносчивый. И все же час-другой надежды она не теряла.
Потом, чувствуя одиночество и потрясение от того, что отношения, которые доставляли ей столько радости и обещали так много хорошего, рухнули за какие-то пять минут, и к тому же из-за какой-то ерунды, она позвонила Рози и все ей рассказала.
— Анальный секс! Боже мой! — изумилась Рози.
В это время на кухне оказалась Аврора, которая собирала все, что могло понадобиться для мясного рубца, который она хотела приготовить для Паскаля. Тот уже несколько раз извинился за свою грубость, и Аврора, решив, что все хорошо в меру, пригласила его на ужин.
Услышав от Рози слова «анальный секс», она оглянулась.
— По-моему, это просто какой-то придурок, зацикленный на мужском превосходстве, — добавила Рози. — Без него тебе будет лучше.
— Рози, вы с бабулей только и твердите мне это, — пожаловалась Мелани. — Каждый раз, когда меня бросают, вы говорите, что без этого парня мне будет лучше.
— Так это же правда, особенно если они и думать не могут ни о чем, кроме анального секса, — настаивала Рози. Она припомнила, что у нее самой не все ладилось с Си-Си, который настаивал на оральном сексе, предпочтительно в машине, и на минуту ей стало грустно. В прочих отношениях Си-Си был не так уж плох.
— Мужчины — странные, по крайней мере, девять десятых из них, — сказала она.
— Может, и так, но мне нужен свой собственный, — сказала Мелани. — Одиночество мне не к лицу. Мне гораздо больше идет, когда рядом кто-то есть, даже если это и не само совершенство.
— Что там с анальным сексом? — удивленно спросила Аврора, отрывая глаза от полки, на которой она искала специи.
Мелани не знала, что бабушка на кухне, пока не услышала ее голос.
— М-м-м, а что, бабушка все это слушает? — спросила Мелани.
— М-м-м, она готовит, потому что Паскаль снова появляется, так сказать, на сцене.
— Рози, это слишком поспешное суждение, — включилась в разговор Аврора. — Тот простой факт, что я позволила ему приехать поужинать, не означает, что он снова на сцене. Кроме того, в настоящее время на сцене ничего не происходит. Все как-то смазано.
— Если Паскаль пойдет с нужной карты, все может наладиться, — сказала Рози.
— Да у него одни двойки на руках! — воскликнула Аврора. — С какой стати Мелани расспрашивает тебя об анальном сексе?
— Не говори ей, за это она только возненавидит Ли, если им доведется когда-нибудь познакомиться, — попросила Мелани. Она слышала по голосу, что бабушка приближалась.
— По-моему, она сама хочет поговорить с тобой, — сказала Рози: по всей видимости, Аврора именно это и собиралась сделать.
— Черт! А я как раз хотела поговорить с тобой, а не с бабушкой.
— Миленькая, она просто расстроена, ее бросил новый любовник, — сказала Рози Авроре, прикрывая трубку рукой и знаками показывая, что как раз сейчас было бы лучше оставить девочку в покое.
— Ну, не нужна так не нужна, — сказала Аврора, получив ясное на сей счет разъяснение. Пожалуй, даже чересчур ясное.
Она вернулась к плите, но на душе у нее было не так легко, как требовалось на начальной стадии приготовления пищи.
— Через минутку, может быть, будешь нужна, — сказала Рози. Ей не понравилось выражение лица Авроры.
— Она сердится? — спросила Мелани, грызя ногти. Она терпеть не могла говорить с Рози о чем-то своем, если бабушка была неподалеку.
— Нет, теперь она плачет, — вздохнула Рози. Она сочувствовала и Авроре, и Мелани. Просто она, как это частенько бывало, оказалась между двух огней. — Может быть, это лук, мы только начинаем готовить, — предположила Рози.
Ей и самой стало грустно. Было ужасно неприятно оказаться между бабушкой и внучкой, когда обе расстроены.
— Лук тут ни при чем, — сказала Аврора, но не так громко, чтобы Мелани могла услышать. У нее защемило в груди — никто в семье не хотел в трудную минуту поделиться с ней бедой. Год шел за годом, проходили десятилетия, а все обращались за советом только к Рози — сначала Эмма, теперь вот Мелани. Она всегда чувствовала себя словно перед запертой дверью. Она же была им матерью и бабушкой! Нет, это уж слишком. Но она продолжала готовить, огорченная, но полная решимости стоически стерпеть все.
Потом они с Рози достаточно подробно обсудили меню ужина для Паскаля. Со стороны Авроры обсуждение прошло как-то вяло. Потом Мелани все же позвонила и извинилась за то, что сразу не поговорила с ней.
Мелани стало немного легче. Она несколько часов провела в размышлениях о себе и Ли и обнаружила, что вспомнила всего один случай, когда он действительно хорошо вел себя с ней.
Во всех остальных эпизодах он тянул максимум на что-то вроде пограничного столба между нею и Брюсом.
Она почувствовала, что виновата перед Авророй. Проще простого было понять по ее голосу, когда та бывала огорчена, а в этот раз она точно была огорчена.
— Ба, ты расстроилась, что я не поговорила с тобой? — спросила Мелани. С бабушкой не было смысла ходить вокруг да около, лучше сразу выложить все начистоту.
