— Впрочем, если Вы желаете, сэр, я могу показаться м-ру Уэйнрайту.
— Мадам Вин, я столь бесцеремонно вторгся к Вам, чтобы сказать следующее: Вы просто обязаны показаться ему, а если потребуется — и доктору Мартину тоже.
— Ах, сэр, — ответила она с загадочной улыбкой. — М-ра Уэйнрайта будет вполне достаточно. Другого врача не потребуется. Завтра же пошлю ему записку.
— Не беспокойтесь. Я еду в Вест-Линн и пришлю его. Позвольте мне настоять на том, чтобы Вы не пожалели никаких усилий. Все слуги в Вашем распоряжении для того, чтобы обеспечить Вам должный уход. Миссис Карлайл сказала, что до ее возвращения вопрос о Вашем отъезде остается открытым…
— Прошу прощения, сэр. Мы условились, что я вольна уехать, как только вернется миссис Карлайл.
— Именно это она и сказала мне. Однако позвольте все же выразить надежду на то, что к этому времени Вы будете чувствовать себя лучше и измените свое решение. Ради моей дочери, мадам Вин, я всем сердцем буду на это надеяться.
Он поднялся и протянул ей руку. Ей оставалось лишь сделать то же самое, низко опустив голову. Он задержал ее руку в своей и участливо спросил:
— Как мне отплатить Вам, как отблагодарить Вас за Вашу любовь к моему бедному мальчику?
Сквозь очки она увидела его нежные глаза, увидела грустную и добрую улыбку на губах — которые когда-то принадлежали ей, — когда он склонился к ней. Она отчаянно вскрикнула, зарделась, и, схватив свободной рукой свой новый шелковый передник, обшитый черным траурным крепом, закрыла им свое лицо.
Он неправильно истолковал ее отчаяние.
— Не печальтесь о нем. Его душа успокоилась. Спасибо, огромное спасибо за Ваше сочувствие.
Еще раз пожав ее руку, м-р Карлайл вышел из комнаты. Она же, уронив голову на стол, в который уже раз взмолилась о приходе смерти, милосердной избавительницы от земных страданий.
М-р Джиффин буквально светился, как, впрочем, и его дом: оба были в полной готовности принять мисс Эфи Хэллиджон, которой предстояло стать миссис Джиффин в самом ближайшем будущем. М-р Джиффин уже несколько дней не видел Эфи, поскольку просто не имел возможности встретиться с ней с того самого дня, когда в Линборо завершился памятный всем нам судебный процесс. Каждый вечер преданный жених являлся к ней с визитом, но его не впускали в дом, неизменно отвечая, что мисс Эфи нет дома, хотя он прекрасно видел, что предмет его страсти преспокойно красуется в окне. М-р Джиффин, подавив по мере сил разочарование, тут же впадал чуть ли не в экстаз от восхищения, поскольку приписывал подобное поведение невероятной скромности своей невесты, предпочитавшей стыдливое уединение накануне бракосочетания.
— И ее пытались опорочить! — возмущенно говаривал он в подобные мгновения.
И вот, наконец, в один прекрасный день, когда сам м-р Джиффин, его продавец и его магазин, равно как и весь товар, выставленный в нем, являли собой радующее глаз зрелище — особенно это касалось изумительного бекона со специями — наш жених, бросив взгляд на противоположную сторону улицы, увидел, как мимо проплывает его любимая. Эфи в этот день оделась по последней моде. Вообразите, читатель: бледно-лиловое шелковое платье с восемнадцатью оборками, тысячи полторы-две металлических пуговиц, буквально слепивших глаза, «зуавский» жакет, расшитый золотом, черная соломенная шляпка без видимых признаков полей, красующаяся прямо на макушке и украшенная спереди тем, что утонченные модистки любят называть «plume de cog»[27], однако, своей высотой и размером оно вполне могло сойти за самого «cog»[28]; белое страусиное перо, обвивающее сей головной убор и венчающее его сзади и, наконец, украшенная блестками сетка для волос, спускающаяся до самого пояса. Да, в этот день Эфи выглядела просто потрясающе и, случись мне иметь под рукой фотографический аппарат — кажется, так его называют, — Вы, читатель, тоже смогли бы полюбоваться этим великолепием. Джойс стало бы плохо, если бы она, по несчастной случайности, наткнулась на Эфи в таком виде.
Итак, м-р Джиффин, зашвырнув куда-то свой фартук, бросился через улицу.
— Ах, это Вы? — ледяным голосом произнесла Эфи, когда ей пришлось «узнать» м-ра Джиффина, совершенно не замечая, впрочем, протянутой им руки. — Право же, м-р Джиффин, я была бы весьма признательна Вам, если бы Вы воздержались впредь выбегать ко мне прилюдно столь оскорбительным образом.
М-р Джиффин похолодел.
— Неприличным? Не выбегать? Мне представляется, я не имел несчастья чем-то оскорблять Вас, мисс Эфи!
— Ну… видите ли, — сказала Эфи, призвав на помощь всю свою наглость, дабы произнести то, что она решила сообщить ему. — Я все хорошенько обдумала, Джиффин, и нахожу, что брак не принесет мне… нам… счастья. Я намеревалась написать Вам об этом, но теперь, раз уж Вы все-таки выбежали, мне не придется затруднять себя написанием писем.
Холодный пот ужаса и сердечной боли выступил на челе м-ра Джиффина; впрочем, не только на челе: он мгновенно взмок так, что его буквально можно было выжимать.
— Вы же не… имеете в виду, что… отказываете мне, мисс Эфи? — запинаясь, выговорил бедняга.
— Да, это именно так, — ответила Эфи. — Лучше сказать прямо, чтобы избежать малейшего непонимания. Пожмем же друг другу руки в последний раз, м-р Джиффин; я очень сожалею, что мы оба допустили такую ошибку.
Бедный Джиффин бросил на нее взгляд, способный разжалобить даже человека с каменным сердцем.
— Мисс Эфи, этого не может быть! Вы не можете разбить сердце человека, который любит Вас всей душой, который верил Вам как никто! Ради Вас я готов на все. Вы же были… светочем всей моей жизни!
— Разумеется, — ответила Эфи с величественным и равнодушным видом, восприняв, как должное, слова о «светоче его жизни». — Но с этим покончено. Видите ли, Джиффин: такая партия меня не устраивает. Торговец маслом и беконом — это мне крайне… непривычно! И потом, эти фартуки! Мне к ним никогда не привыкнуть.
— Я откажусь от фартуков! — с жаром воскликнул он. — Я найму второго продавца, куплю небольшой кабриолет и не буду заниматься ничем — разве что стану вывозить Вас покататься. Я сделаю все, чтобы Вы все-таки были моей, мисс Эфи. Я и кольцо уже купил.
— Вы очень добры, — холодно ответила она. — Но это совершенно невозможно: я твердо решила. Прощайте же навсегда, Джиффин, и пусть в следующий раз Вам повезет больше.
Эфи засеменила прочь, приподняв подол своего просторного платья, поскольку улица недавно была полита, а м-р Джиффин, глядя ей вслед и вытирая мокрое лицо, страстно желал быть заколоченным в одну из бочек с солониной, дабы избавиться от гнетущей сердечной боли.
— Ну, вот и все, хвала Господу! — рассуждала Эфи сама с собой. Вот еще: выходить за него после того, что Ричард Хэйр сказал на суде! Да я теперь ни на кого, кроме Дика, и не посмотрю! Он будет мой. Так прямо и сказал судьям, что мечтал лишь о том, чтобы сделать меня своей законной женой! Я всегда знала, что Дик Хэйр любил меня больше всего на свете, да он и сейчас по-прежнему любит, иначе он никогда не сказал бы об этом при всех. Не родись богатой, а родись счастливой! Теперь все в Вест-Линне будут завидовать мне! «Миссис Ричард Хэйр из Гроува!» Старый Хэйр не сегодня — завтра преставится, и хозяином Гроува станет Дик. Миссис Хэйр купит себе домик на вдовью часть наследства, а мы с Ричардом заживем в Гроуве одни. Интересно, снизойдет ли мадам Барбара до общения со мной? А эта святоша Корни? Я сделаюсь ей кем-то вроде кузины. Интересно, какой годовой доход будет у Дика? Должно быть, тысячи три-четыре. Подумать только: я чуть не упустила все это ради какой-то обезьяны — Джиффина! Право же: с какими только проходимцами не встретишься на жизненном пути!
Мисс Эфи гордо прошествовала через весь городок и замедлила шаги, завидев заветную калитку Гроува. Она частенько прогуливалась здесь с того самого дня, когда состоялся суд, и сегодня ей наконец улыбнулась удача. Возле самой калитки ей встретился Ричард Хэйр, возвращавшийся из Ист-Линна. Эфи впервые заговорила с ним:
— Добрый день, м-р Ричард. Вы же не собирались пройти мимо старого друга?
— У меня такое множество друзей, — сказал Ричард, — что я едва ли смогу найти время для каждого в отдельности.
— Ну, для меня-то Вы можете это сделать. Или Вы все позабыли? — кокетливо спросила она.
— Нет, не забыл, — ответил Ричард. — И вряд ли когда-нибудь забуду, — многозначительно добавил он.
— Так я и думала. Сердце подсказывало мне это. Когда Вы исчезли в ту ужасную ночь, оставив мне в удел страх и неизвестность, я почти желала смерти. С тех пор я ни минуты не была счастлива, пока снова не встретила Вас.
— Не говорите глупостей, Эфи! — галантно ответствовал Ричард, позаимствовав любимое выражение м-ра Карлайла. — Когда-то я был молод и зелен, однако не можете же Вы полагать, что я совершенно не изменился? Давайте не будем ворошить прошлое. Как поживает м-р Джиффин?
