— О чем ты говоришь, дочка. Я же вижу, тебе здешний воздух идет на пользу. Только подумать, в каком состоянии ты уезжала в сентябре, — а теперь совсем другой человек.
— Так и есть, — спокойно согласилась я. — Ты знаешь, к Биву все прошло, и я даже сказать не могу, как мне совестно за то, что я заставила тебя так волноваться, и… и за то, что я тебя не послушалась, когда ты пыталась меня образумить.
— Ну, теперь уже неважно. Теперь мы снова счастливы, крошка. Наверное, он тебе не… — она осеклась.
— Не писал, ты имеешь в виду? Ты знаешь, вообще-то… — и потихоньку, одно за другим, я рассказала ей все. Как он приехал в Канаду, чтобы силой заставить меня вернуться к нему, как он угрожал и запугивал меня, каким отзывчивым оказался Карл и как он меня всегда утешал. Я рассказала ей и о письмах, и о том, что Карл посоветовал мне отсылать остальные нераспечатанными, и что, если Биван еще раз меня напугает, он намерен обратиться к адвокату. Она выслушала все это, не говоря ни слова, что было на нее уж совсем не похоже, а затем повернулась ко мне спиной, открыла чемодан и принялась выкладывать вещи на кровать. И небрежно бросила через плечо:
— Не хотела я тебе рассказывать, но раз уж ты говоришь, что с Биваном Уильямсом покончено… Я виделась на днях с его матерью, она говорит, он уехал из Бристоля. Живет дома. Похоже, не процветает. Во всяком случае, за ним наблюдает врач. — Она метнула на меня быстрый взгляд, чтобы проверить, какое действие возымели ее слова. Я обрадовалась, услышав, что Бивом наконец занялись врачи, но больше говорить о нем мне не хотелось.
— Ну что, пойдем вниз? Брон накрывает к чаю.
— Сейчас пойдем. — Она небрежно оглянулась через плечо. — Значит, теперь у нас Карл Блейк главный?
— Карл? Главный? С чего ты взяла? — Я неизвестно почему покраснела, рассердилась и смутилась одновременно. Мне показалось, что она его осуждает, а может, даже отчасти ревнует. — Я тебе ничего не рассказывала, потому что не хотела тебя расстраивать. Карл сказал, надо рассказать, но я решила подождать.
— Карл, Карл, — передразнила она.
— Мы друзья, — пылко заявила я. — Он очень добрый, и терпеливый, и отзывчивый, и вообще… Мам, как он уговорил тебя разрешить Брон и дяде Реджису оплатить дорогу? Ты же всегда отказывалась. Что он тебе такое сказал?
— А что, тебе он не говорил?
— Нет, не стал. По-моему, решил подразнить.
— Ну, если он не сказал, то и я не буду, — ошеломила меня мама. — Так что даже и не проси. Пойдем и выпьем наконец этого вашего чаю. Умираю от жажды.
Рождество прошло бы совсем чудесно, если бы не две вещи. Во-первых, Брон решила пригласить на рождественский ужин Эмили и Питера Хейсов.
— У них нет родителей, — сентиментально объясняла она маме. — Мать с отцом погибли в дорожной катастрофе, когда Питеру еще и четырнадцати не было. Эмили пришлось о нем позаботиться, хотя ей самой-то всего семнадцать к тому времени исполнилось. Сейчас ему двадцать четыре, как и Стиву, и Карл говорит, из него получится вполне достойный управляющий. — Она понизила голос и заговорила доверительным тоном: — Эмили и Карл очень дружны. Нам всем очень интересно… — Я поспешила выйти из комнаты. Я прекрасно знала, что именно им всем очень интересно, и не хотела слышать, как она произнесет эти слова.
Утром на Рождество, после завтрака, мы все собрались в гостиной — дарить друг другу подарки. Пришли и Стив с Николь. Платок, который я купила маме, ей очень понравился, а Мел очень обрадовалась сережкам в форме крошечных голубых птичек. Брон пришла в восторг от рождественских салфеток и заявила, что тут же и разложит их на столе. Затем они с Реджисом подарили мне сказочную светло-голубую теплую куртку, отороченную по краям белым мехом; Мел вручила мне белые меховые перчатки, а Стив и Николь — голубой платок с ручной вышивкой. Мама подарила мне жемчужную брошь, которая досталась ей от бабушки. Я чувствовала себя на верху блаженства. И тут Карл сказал:
— Айрис, а у меня тебе тоже есть подарок.
Я боялась, что у меня на лице отражаются все чувства, и, пока я разворачиваю небольшой сверток, который он мне передал, их прочитают все. Наконец я увидела, что там.
— Карл…
— Ты же говорила, что «Вдали от безумствующей толпы» — твой любимый роман у Харди и ты с удовольствием прочтешь его снова, но у тебя нет этой книги. Вот я и запомнил.
Я держала в руках книгу в роскошном темно-малиновом кожаном переплете с золотым тиснением. Это было специальное подарочное издание.
— Заказал в Торонто, — пояснил Карл.
— А это тебе, — сказала я и затаила дыхание. Он с улыбкой взял сверток, развязал широкую ленту и вытащил подарочную упаковку. Мы посмотрели друг на друга — и расхохотались. Его экземпляр «Вдали от безумствующей толпы» был в зеленом переплете с такими же позолоченными буквами.
— Вот это да! Не зря, значит, говорят про то, что у гениев мысли сходятся, — заметила Брон.
— И у дураков тоже, — жизнерадостно добавила мама.
— Может быть, и не зря, — сказал Карл, глядя мне в глаза, и внезапно на меня нахлынуло ощущение огромного беспричинного счастья.
— Да, кстати, Айрис, это пришло тебе вчера. — Брон вручила мне маленький узкий сверток, и сердце мое неприятно сжалось.
Все смотрели, как я медленно вскрываю посылку. В подарочной красно-золотистой упаковке лежала продолговатая коробочка. Сняв крышку, я услышала тихий возглас, вырвавшийся у Карла.
На черном бархате лежал золотой браслет, усыпанный бриллиантами. Ничего изысканнее я в своей жизни не видела. Должно быть, он обошелся Бивану в целое состояние. Никакой записки. Воцарилась абсолютная тишина. Первой ее нарушила мама.
— Так, — раздался неожиданно ее резкий голос. — Значит, теперь он тебя покупает.
— Разумеется, я отошлю его обратно. — Я инстинктивно взглянула на Карла, но он отвернулся и уставился в окно.
— Да уж, — едко заметила мама.
Остальные смотрели на меня с разной степенью удивления. Николь вскочила и подошла ко мне.
— Покажи, Айрис. Господи, какая красота! — воскликнула она.
Не спрашивая разрешения, она взяла браслет и защелкнула его на своем запястье. Золото засияло на ее оливковой коже. Она протянула руки к мужу, и большие бриллианты сверкнули при этом ее движении.
— Стивен, смотри, должно быть, этот возлюбленный, который остался у Айрис в Англии, очень ее любит, если прислал ей такой подарок.
Пять минут назад Стив подарил Николь серебряные серьги в средневековом стиле, и она, казалось, была очень довольна. Сейчас он посмотрел на жену, и в его глазах была почти неприязнь.
— Парень, кажется, богат, как Крез, — заметил он.
— Он вовсе не богат, и никакой он мне не возлюбленный. Я же сказала, что верну браслет. Будь добра, Николь, отдай, пожалуйста. — Я услышала в своем голосе металлические нотки.
С явной неохотой она сняла браслет и передала мне. Я уложила его обратно на бархат, где он улегся, подобно змее, и стала собирать свои подарки.
— Отнесу-ка я все это к себе в комнату. Еще раз спасибо всем за ваши прелестные подарки.
У себя в комнате я выложила все на кровать, взяла в руки браслет и села, задумчиво его разглядывая. Роскошный, просто грандиозный подарок; вряд ли еще когда в своей жизни я получу такую драгоценность. Не цена произвела на меня впечатление: он был такой хрупкий и изящный, каждый сверкающий камешек уложен в гнездышко, увитое тончайшей золотой вязью. Вполне простительно, что такую прелесть не хочется возвращать; да и какая женщина с легкостью отказалась бы от такого подарка? Я надела браслет на руку и посмотрела в зеркало, как он сияет на темном фоне моего платья, затем медленно сняла и положила обратно в коробку. Вероятно, мама права, и Биван решил купить меня, как игрушку. Плохо же он меня знает. Карл ни разу не взглянул ни на меня, ни на браслет, когда Николь его надела. Я сказала, что верну его обратно, но у меня зародилось еле уловимое ощущение, что Карл меня не одобряет. Биван испортил мне весь этот чудный рождественский праздник, вот и все, чего он добился своей дурацкой выходкой.
К дому подъехала машина; я медленно спустилась по лестнице и увидела в гостиной Мел, в руках она держала бокал с коктейлем. Я слышала, как в кухне разговаривают Брон и мама, но слов не различила. Миссис Дю Барри взяла на пару дней выходной.
— Привет, — сказала Мелани. — А я как раз собралась накрывать к завтраку. Приехали Пит и Эмили, и мы с папой и мальчиками пьем коктейли. Пойди, возьми себе бокал.
— Сначала помогу тебе управиться со столом.
— Спасибо. — Она скосила на меня взгляд. — Ты в порядке? Фантастика, а не браслет. Я бы не пережила, если б мне пришлось его вернуть.
Внезапно все случившееся открылось мне в своем истинном свете, и я рассмеялась.
