Коляска налетела на кочку, и Джорджина вцепилась в ручку дверцы.
Какое совпадение! Я тоже хотел поговорить. Скажи на милость, каким образом эти снимки попали в тот грязный киоск? Ты уже видела? В магазине фотографировала только ты одна. А этот Мартин? Кто он такой? Откуда взялся?
Джорджина откинула выбившийся локон с лица и, продолжая смотреть прямо перед собой, ответила:
- Хорошо же ты меня утешаешь, Питер! Я тебе очень благодарна за понимание и поддержку!
- Ради Бога, Джорджина!.. - Питер покосился на ее упрямо вздернутый подбородок и чуть сбавил тон. - Хорошо, я прошу прощения. Просто у меня случилась ссора с отцом, а ты знаешь, что со мной бывает в таких случаях. Как твое самочувствие? Честное слово, такое впечатление, что тебя переехало каретой!
Спасибо, - без злости, несмотря на сарказм Питера, ответила Джорджина. Они знали друг друга с детства. Друзьями, правда, никогда не были в силу разности интересов. Мальчишки редко дружат с девочками. Но в таком небольшом городке трудно было расти, не видясь друг с другом почти ежедневно. И отношения вследствие этого у них были почти как между братом и сестрой. Да, он именно так к ней и относился. Как к сестре, которая частенько надоедает и действует на нервы.
Она вдруг вспомнила, как всякий раз загорались глаза Дэниела, когда она входила в комнату, как он невольно стремился коснуться ее руки... И даже когда она запретила ему провожать себя, он все равно не отстал, боясь, что с ней может что-нибудь случиться.
Джорджина вздохнула. Ну почему Питер не может хоть немного походить на мистера Мартина? Тогда она, конечно, влюбилась бы в него.
Питер опасливо оглянулся на нее:
- Прости, я не хотел тебя обидеть. Почему так получается? Что бы я ни сказал, тебе все не нравится! Мне кажется, я говорю нормальные вещи, а ты обижаешься! Хорошо еще, что сейчас у тебя нет под рукой кувшина с лимонадом...
- Дело не в том, что ты говоришь, а в том, что ты меня не слушаешь. Я пыталась сказать тебе сейчас что-то, но ты пропустил все мимо ушей.
- Просто я уже всласть наслушался нотаций от своего отца, и с меня хватит. Тебе пора научиться учитывать настроение мужчины! - Питер стегнул лошадей и пустил их рысью.
А тебе не пора? Ты не Господь Бог. В конце концов, у меня тоже есть настроение. Например, сейчас я не в духе.
Джорджина не хотела ссориться, но что поделать, если Питер вывел ее из себя? К сожалению, в последнее время слишком часто их встречи заканчивались этим. Когда он был рядом, Джорджине казалось, что она сидит на пороховой бочке, которая может взорваться в любую минуту. Может быть, действительно стоит заняться вместе с матерью подготовкой к свадьбе и на все остальное не обращать внимания?
- Что ж, мы в расчете. Почему бы тебе не поехать сейчас домой и не отдохнуть немного? А потом снова встретимся уже в другой обстановке?
- Прекрасно, но если ты не вернешь на работу ту несчастную девушку, которую сегодня уволил, я не найду себе покоя. Тем более что это именно я рассказала обо всем мистеру Мартину, а вовсе не она. Тебе следует перед ней изви...
- Ты?!.. - вскричал Питер, да так громко, что лошади шарахнулись в сторону.
- Это очень милый человек. Я познакомилась с ним в поезде, когда возвращалась домой. Если не веришь, спроси его самого.
- Значит, ты нарочно сделала те фотографии, чтобы отдать ему? Зная, что он воспользуется ими для того, чтобы представить нас перед всем светом рабовладельцами? - тихо, но зловеще спросил Питер.
- Спроси об этом самого мистера Мартина, - ровным голосом отозвалась Джорджина.
Дэниел заслуживал того, чтобы и ему маленько перепало. Если бы он не увязался за ней, она спокойно вернулась бы домой и ей не пришлось бы объясняться с Питером. "Так ему и надо! Пусть сам выкручивается".
- Будь он проклят! Ведь он использовал тебя в своих корыстных целях, как ты не понимаешь! Ты по простоте душевной наговорила ему бог знает что, а он перевернул все с ног на голову и представил нас дураками и негодяями. А потом он, наверно, отпустил пару комплиментов относительно твоего нового увлечения фотографией и уговорил одолжить ему пару-тройку этих дурацких снимков. Я ему все кости переломаю! Твой отец в курсе, что ты видишься с этим мерзавцем? Кстати, как ты к нему ходила? Одна? Без провожатых?
- Во-первых, снимки на самом деле неплохие, - скрестив руки на груди и упрямо глядя перед собой, бросила Джорджина. - А во-вторых, давно закончились те времена, когда девушкам требовались провожатые.
Питер молча завернул на подъездную аллею к дому, остановил коляску перед крыльцом, спрыгнул и предложил Джорджине руку.
Где я могу найти эту скотину? Хочется сказать ему пару ласковых.
Джорджина даже не оглянулась на его руку и вышла из коляски самостоятельно.
Я не скажу тебе это до тех пор, пока ты не пообещаешь вернуть на работу уволенного клерка. И вообще не буду с тобой разговаривать.
Питер сверкнул на нее глазами.
- Отлично. Молчание - золото.
- Терпеть тебя не могу, Питер Маллони!
Подобрав юбки, Джорджина убежала в дом, оставив Питера стоять перед крыльцом. Она решила не сдаваться. О, он еще пожалеет о том, что назвал ее фотографии дурацкими и отказался выполнить ее просьбу!
Она взбежала вверх по лестнице и заперлась в спальне. Отыскав шнурок звонка, дернула за него с такой силой, что звон прокатился по всему дому. Отца еще нет. Тем лучше. Значит, ей ничто не помешает спокойно привести себя в порядок. Она его попросит. Порой он бывает упрямым, но по крайней мере никогда не отказывает ей в просьбах, если они разумны. Она добьется того, чтобы Одри вернули на работу! Отец ее поймет!
Мать вот уже несколько дней не выходила из своей комнаты, переживая очередную "драму", поэтому Джорджина находилась в гостиной одна, когда домой вернулся отец. Она нарочно надела синее платье, которое ему всегда так нравилось, и, когда он вошел в комнату, поднялась ему навстречу с улыбкой на лице. Отец нахмурился и швырнул на ближайший столик газету.
Что творится нынче в мире, ума не приложу! Скоро нам уже будут советовать, кого брать на работу и сколько платить! Эти радикалы - настоящий бич. Они угробят нашу страну. Налей-ка мне бренди, Джорджи. Скверный был день.
Начало нельзя было назвать многообещающим, но Джорджина повиновалась.
- Мне надо поговорить с тобой, папа, - сказала она, протягивая ему стакан.
- Конечно, дорогая. Ты сегодня виделась с Питером? Хочу перекинуться с ним парой слов. Необходимо предпринимать срочные меры, пока эти радикалы не распоясались вконец.
Он ее тоже не слушал. Никто ее не хотел слушать. Упрямо поджав губы, Джорджина твердо повернула разговор в прежнее русло:
- Сегодня Питер уволил очередного ни в чем не повинного клерка, папа. Он обвинил ее в том, что на самом деле сделала я одна. Поговори с ним, пожалуйста. Я извинюсь и вообще согласна на все, лишь бы он вернул ее в магазин. Ей очень нужна эта работа.
- Что за глупости ты говоришь, Джорджина? - думая о своем, буркнул отец. - Какие у тебя могут быть общие дела с клерком? Послушай, обед готов? Мне скоро опять надо будет уйти.
- Я скажу Нэнси, чтобы накрывали. Ты сегодня еще увидишься с Питером? не унималась Джорджина.
Она сознавала, что сдаваться нельзя. Судьба маленькой семьи бедняков целиком и полностью зависела от того, удастся ли ей добиться своего в разговоре с отцом и женихом. Но Джорджина начала уже отчаиваться.
Отец отвел ее в столовую.
Что, поссорились с Питером? Ничего, ничего, обычное дело. Не забивай себе голову чужими проблемами, дорогая, и все будет хорошо. Я скажу ему, что ты просишь прощения, и пусть он только попробует не прислать завтра утром большой букет цветов!
Если бы это помогло, Джорджина топнула бы ногой и закатила скандал на весь дом, но она знала заранее, что такое поведение ни к чему не приведет. Отец скажет, что она напрасно так разнервничалась, и посоветует отдохнуть, прилечь. Он всегда в подобных случаях говорил это матери, которая неизменно следовала его совету, воспринимая его буквально.
Все еще улыбаясь, Джорджина сделала новую попытку:
Я хочу, чтобы ты попросил Питера вернуть в магазин уволенную девушку. Если он откажется, свадьбы не будет, папа. Я не могу выйти замуж за человека, для которого мои слова - пустой звук.
Наконец-то отец насторожился. Горничная побежала предупредить повара, чтобы накрывали на стол. В ожидании обеда Джордж Хановер поглаживал седые бакенбарды.
- Не неси чепухи, Джорджина. Конечно же, ты выйдешь замуж за Питера. Просто он еще очень молод, только и всего. Мальчишка! Человек в его возрасте любит слушать только себя. Со временем это пройдет. Я скажу ему, чтобы он заглянул к нам. Вы помиритесь, поцелуетесь, и все уладится.
- Ему двадцать пять лет, папа! - возразила Джорджина, в глубине души уже понимая, что ее вновь постигла неудача.
Не обращая больше внимания на дочь, Джордж вернулся к той теме, которая не давала ему покоя весь день: газета Дэниела. Пока еще Питер не успел рассказать ему о том, что уличающие его фотографии были сделаны Джорджиной. И она понимала, что, как только отец узнает об этом, будет уже поздно... Может быть, стоит поговорить с Дорис? Может, для Одри найдется место на мануфактуре?
